В январе 2020 г. исполнилось 90 лет со дня подписания постановления ЦК КПСС «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству»¹, которое положило начало принятию значительного массива нормативных актов, коренным образом изменивших аграрный строй СССР.

Объективный анализ государственно-правовых основ советского аграрного строя актуален как для науки конституционного права, так и для историко-правовой науки. Сложно понять особенности развития конституционного права на нынешнем этапе, абстрагируясь от его историко-правовых аспектов, с помощью которых можно получить ясное представление об отечественной конституционно-правовой традиции и ее истоках².

Цель настоящего исследования - анализ научных работ по истории развития аграрных отношений, а также сочинений по вопросам формирования правовой основы регулирования этих отношений.

В государствоведении все больше сторонников приобретает точка зрения о том, что история отечественного государства и права советского периода должна составлять часть основы для изучения и преподавания конституционного права Российской Федерации³. Без объективного освещения истории правовой мысли, чему должна предшествовать «инвентаризация» всего созданного в области юриспруденции, трудно понять, как мы оказались там, где мы находимся⁴.

Исследование государственно-правовых основ аграрного строя советского периода осложняется факторами, на которые в свое время указал О.И. Чистяков: с одной стороны, старые концепции кажутся уже неприемлемыми, с другой стороны, новые еще не созданы, если не считать чисто пропагандистских писаний. Не решены до конца и проблемы источников, хотя архивы вроде бы и приоткрылись. С этим связана тенденция к отказу от исследований по данному периоду⁵.

Одной из причин было широкое распространение в советской науке государственного права метода, сформулированного П.И. Стучкой в его работе «Учение о Советском государстве и его Конституции СССР и РСФСР», а именно последовательное противопоставление нашего государства государственному строю буржуазии и резкое осуждение всякого сближения в этом отношении⁶.

При этом юристы-государствоведы согласны в том, что наука российского конституционного права исчерпала свои аргументы, критикуя советское государственное право⁷. По вышеуказанным причинам отсутствуют монографические работы по государственно-правовым основам аграрного строя, сложившимся в 1917 - 1941 гг.⁸

В Концепции государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий, утвержденной Распоряжением Правительства РФ от 15 августа 2015 г. № 1561-р, указано, что Российская Федерация не может в полной мере стать правовым государством и занять ведущую роль в мировом сообществе, не увековечив память многих миллионов своих граждан, ставших жертвами политических репрессий. Вследствие репрессий страна пережила масштабные социальные катаклизмы, в числе трагедий названы: коллективизация, повлекшая за собой многочисленные жертвы среди высланных и раскулаченных, а также разрушение индивидуального крестьянского хозяйства, которое было основой экономики на протяжении веков; связанный с насильственной коллективизацией голод, унесший жизни миллионов людей⁹.

Основы аграрного строя государства¹⁰ закрепляются его конституцией и иными актами. Существенные черты аграрного строя, как правило, включаются в состав важнейшего института конституционного права – основ конституционного строя. В словосочетании «Основной Закон» аккумулируются представления о законе, который закрепляет основы политической, экономической, социальной и духовной систем общества, взаимоотношений личности и государства¹¹.

Производственные отношения в сельском хозяйстве, связанные с системой землевладения и землепользования в советский период регламентировались как конституционными нормами, так и нормами других отраслей права (гражданского, административного), а также формировавшегося в тот период времени колхозного права. При этом определяющее значение имели также решения ЦК КПСС.

Процесс формирования основ аграрного строя следует относить уже к провозгласившему национализацию всего земельного фонда и конфискацию помещичьих земель Декрету о земле от 26 октября 1917 г.¹², к первым годам существования советской власти, его становление продолжалось до начала Великой Отечественной войны.

Как представляется, эта точка зрения не противоречит мнению о более позднем формировании, в частности, основ колхозного права, а логично дополняет его. Здесь следует принять во внимание тот непреложный факт, что советские партийно-государственные деятели с момента прихода к власти и вплоть до крушения советской системы декларировали недопустимость частной собственности и выступали за примат общественных, коллективных форм земледелия. Данные принципы соблюдались нерушимо, несмотря на то что могли допускаться определенные политически обусловленные уступки в отношении индивидуальных форм хозяйствования, как это было в период новой экономической политики (нэпа).

Основы аграрного строя начинают формироваться с октября 1917 г., со второй половины – конца 1920-х годов этот процесс существенно ускоряется, а в 1930-х годах достигает апогея в связи с полной «победой колхозного строя», занявшего доминирующие позиции в советском сельском хозяйстве. Разумеется, и впоследствии колхозное право как отрасль советского права развивалось, но столь интенсивного роста и кардинальных изменений, как в эпоху «великого перелома», уже не наблюдалось.

При этом, анализируя содержание наиболее важных нормативных правовых актов и учитывая отраженные в них ведущие установки партийно-государственного руководства в отношении формирования основ аграрного строя, можно выделить два своеобразных пика коллективизации и, соответственно, развития колхозного права.

Первым таким пиком является период Гражданской войны, когда была предпринята попытка как можно скорее реализовать идею масштабного насаждения в деревне коллективных форм сельхозпроизводства, заявив об этом в принятом 14 февраля 1919 г. Положении о социалистическом землеустройстве и о мерах перехода к социалистическому земледелию¹³. Данная попытка оказалась неудачной в связи с массовым сопротивлением крестьянства и отсутствием материальной базы, необходимой для организации эффективного функционирования крупных сельскохозяйственных предприятий. К началу 1920-х годов партийно-государственному руководству пришлось на время отказаться от идеи сплошной коллективизации сельского хозяйства.

«Великий перелом» конца 1920-х – начала 1930-х годов стал вторым проявлением устремлений провести коллективизацию и, соответственно, новым пиком развития основ аграрного строя. При этом необходимо учесть, что советские лидеры и правоведы, формулируя принципы социалистического государственного права, неоднократно выступали за применение принудительных мер по отношению к крестьянству.

На начальном этапе освоения темы М.А. Рейснер настаивал на том, что принуждение становится необходимым спутником переходного периода от старого общественного строя к новому обществу, что крестьяне в советах применяли террор по отношению к самим себе и своим собратьям. Продразвестка характеризовалась им как «несомненно террор по отношению к крестьянству, террор продовольственного характера»¹⁴. Анализируя ст. 3 и 9 Конституции РСФСР 1918 г., он выделял «диктаторский боевой характер», заложенный в данных установлениях. При этом в высшей степени ненаучным он считал утверждение тех, кто предполагал, будто бы основой советской власти является исключительно террор, поскольку за террором здесь стоят громадные массы трудящихся¹⁵.

В 20 - 30-е годы при внешнем сохранении системы советской власти в стране развернулась острая политическая борьба, исходом которой стало складывание тоталитаризма¹⁶. При этом ожидания, что Конституция СССР 1936 г. «приведет к демократии, не оправдались. Вскоре после ее принятия началась новая волна террора, воочию показавшая всему миру, что Сталинская конституция - не более чем ширма для режима, не признававшего для себя никаких правовых рамок»¹⁷.

Комплексный подход к изучению элементов конституционного строя, системное представление об их взаимосвязи являются важными, поскольку в исследуемый период в советском законодательстве и юридической науке сложилось устойчивое представление о нерасчлененности органов власти (отрицание концепции разделения властей), о единстве партийного и государственного руководства, о кардинальной взаимосвязи избирательных и земельных прав сельского труженика, об унифицированных организационно-правовых формах коллективного аграрного производства (колхозы, совхозы, машинно-тракторные станции).

Необходимо также учесть, что источниками государственного права является не только конституция, но и другие важнейшие государственно-правовые акты, иначе говоря, государственно-правовые нормы содержатся не только в конституции, но и в других источниках государственного (конституционного) права¹⁸. Поскольку в исследуемый период основы аграрного строя определялись как конституциями РСФСР и СССР, так и иными актами конституционного значения, земельными кодексами, примерными уставами колхозов, партийно-государственными документами, доктринальными источниками, целесообразно вести речь о становлении государственно-правовых основ советского аграрного строя.

На основании представленных подходов возможно дать следующее определения. Советский аграрный строй представляет собой специфичные общественные отношения, связанные с землевладением и землепользованием. Под государственно-правовыми основами советского аграрного строя понимаются нормативные правовые акты, регламентирующие общественные отношения, связанные с землевладением и землепользованием, а также документы, отражающие аграрную политику СССР на разных этапах развития.

При этом устойчивость советского строя напрямую зависела от взаимоотношений государства с крестьянством. Возможность и методы реформирования аграрного сектора определяли дальнейшие тенденции развития отечественного права¹⁹.

Коллективное хозяйство (колхоз) являлось ведущим элементом советского аграрного строя, одной из организационно-правовых форм хозяйствования на селе с первых лет советской власти. В конце 20-х годов в СССР развернулась сплошная коллективизация сельского хозяйства, кардинально изменившая характер аграрного строя.

Основы аграрного строя были фундаментом регулирования правового статуса не только колхозов, но и личных подсобных хозяйств колхозников, единоличных хозяйств в коллективизированной деревне, совхозов (советских хозяйств), машинно-тракторных станций – государственных сельскохозяйственных предприятий, а также их правоотношений с государственными органами.

На протяжении 30-х годов подавляющее большинство крестьян были вовлечены в повсеместно создававшиеся во время коллективизации колхозы. Коллективное хозяйство превратилось в доминирующую форму организации аграрного производства в СССР. С этого времени в законодательстве и практике правоприменения понятия «советский аграрный строй» и «колхозный строй» отождествляются.

Непосредственная взаимосвязь государственно-правовых основ советского аграрного строя и развития колхозного права проистекала из т.н. широкого понимания государственного права, в которое могли быть включены практические все отрасли советского права. Сформулировано оно было в докладе на I Совещании по вопросам науки советского государства и права (16 - 19 июля 1938 г.) А.Я. Вышинским, который особо настаивал на том, что колхозное право является элементом советского государственного права (земельная собственность, основы землепользования, а равно пользование недрами, лесами и водами, государственное планирование в области колхозного строительства, государственные обязательства колхозов и проч.) и советского гражданского права (договоры, имущественные правоотношения, семейное, наследственное право и т.д.)²⁰.

Переход к массовой коллективизации в конце 20-х годов связан со свертыванием нэпа и утверждением у власти сталинской группы в Политбюро ЦК ВКП(б) и Совнаркоме СССР. Последовавшие затем бурные и трагические процессы в советской деревне, форсированная индустриализация, массовые репрессии привели к формированию социально-экономической и политической системы, которая вызывает особый интерес у исследователей. Важнейшей составляющей этой системы была жесткая централизация и огромная роль субъективного фактора, личности Сталина, имевшего неограниченную власть²¹.

По утверждению И.А. Исаева, на рубеже 20 - 30-х годов в стране сформировалась тоталитарная система власти. Предпосылкой ее возникновения стала монополия большевистской партии на власть, возникшая еще летом 1918 г., когда в стране осталась единственная правящая партия. После ликвидации оппозиции ее власть стала бесконтрольной²².

В качестве причин кардинального изменения аграрного строя на рубеже 20 - 30-х годов в юридической и исторической науке указываются ориентация партийно-государственного руководства на ускоренные темпы модернизации, отказ от кооперативных идей организационно-производственной школы экономистов-аграрников во главе с А.В. Чаяновым и Н.Д. Кондратьевым²³, поражение «правого уклона» в правящей партии (А.И. Рыков, Н.И. Бухарин, М.П. Томский и их сторонники).

И.В. Сталин подверг резкой критике отстаиваемую «правыми» концепцию врастания кулака в социализм²⁴, а в речи на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 г. - теории «равновесия» социалистического и несоциалистического секторов народного хозяйства, «самотека» в социалистическом строительстве, «устойчивости» мелкокрестьянского хозяйства²⁵. При этом народный комиссар юстиции Н.В.°Крыленко характеризовал борьбу с кулацким сопротивлением как один из самых ответственных участков политического и хозяйственного фронта²⁶.

Все это так или иначе было связано с отказом партийно-государственного руководства от идеологии и принципов новой экономической политики (нэпа) в аграрной сфере. В докладе «О проекте Конституции Союза ССР» на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов в 1936 г. И.В. Сталин утверждал, что «мы имеем теперь последний период нэпа, конец нэпа, период полной ликвидации капитализма во всех сферах народного хозяйства»²⁷.

Нынешние специалисты по нэпу пришли к выводу, что коллективизация была действительно жесточайшим экспериментом над большинством народа, но это был единственный путь, с одной стороны, изъять необходимые средства на индустриализацию и радикальное повышение обороноспособности (внешних источников не было) страны, а с другой - создать крупные хозяйства, способные быстро вобрать достижения индустриализации, внедрить их на селе. Любая постепенная кооперация снизу могла растянуться на десятилетия, но у страны этого времени не было. Реальной исторической альтернативой «советскому тоталитаризму» в 30-е годы была крестьянская Россия, обреченная в ближайшей перспективе на гибель в столкновении с индустриальной Европой²⁸.

В 30-х годах был дан импульс развитию колхозного права – отрасли советского права, регулировавшей создание и функционирование преобразованного коллективизацией сельского хозяйства, все многообразие правоотношений государства и колхозов, администраций и рядовых членов коллективных хозяйств, практически все стороны жизни и деятельности колхозного крестьянства и колхозной деревни в целом.

В историческом плане бытие колхозного права оказалось кратковременным: данная отрасль разделила судьбу коллективных хозяйств и самого СССР, исчезнув вместе с ними в гигантских потрясениях начала 90-х годов, в который раз изменивших не только социально-экономическое и общественно-политическое устройство аграрного сектора, но и общий вектор развития нашей страны. Российское аграрное, земельное и кооперативное право имеют мало общего с советским колхозным правом, в отличие от других отраслей отечественного права, в развитии которых просматривается преемственность с советским периодом.

Тем не менее всестороннее исследование факторов эволюции государственно-правовых основ советского аграрного строя, равно как и разнообразных аспектов его содержания, выступают в качестве актуальной научной задачи и в наши дни. Значимость этого определяется рядом существенных факторов.

Прежде всего следует принять во внимание тот факт, что в 20 - 30-х годах СССР являлся аграрно-индустриальной страной, в которой крестьянство составляло значительную часть населения. По разным данным, в 1939 г. удельный вес колхозников среди граждан СССР (не считая иных категорий сельских жителей) составлял от 42.3% до 47.2%²⁹.

В самой коллективизированной деревне колхозники решительно преобладали: в массе сельского населения их удельный вес доходил до 71%, а среди лиц, непосредственно занятых сельскохозяйственным производством, они безусловно доминировали, ибо к 1939 г. советское крестьянство «на 90% стало колхозным»³⁰. Тем самым в 30-х годах колхозное право регулировало производственную и социальную жизнь значительной части советского населения и преобладающей – населения деревни.

Процесс формирования государственно-правовых основ советского аграрного строя проходил параллельно с политическими репрессиями, обрушенными сталинским режимом на сельское население, и был нацелен на выполнение такой важной задачи, как максимально полное подчинение крестьянства диктату государства. В постсоветский период карательные и чрезмерно этатистские доминанты колхозного законодательства правомерно подвергаются критике.

Говоря об осмыслении в научной литературе основ аграрного строя, следует отметить, что такая деятельность развернулась уже в 20 - 30-х годах одновременно со становлением колхозной системы и соответствующей отрасли советского законодательства.

В частности, в период реализации политики нэпа сельскохозяйственным коллективом (колхозом) считалось объединение земледельцев для коллективного (общественного) ведения сельского хозяйства. С колхозом отождествлялись три вида подобного рода хозяйств: 1) сельскохозяйственная коммуна, исключительный приоритет которой подчеркивался; 2) °сельскохозяйственная артель, которая «объединяет своих членов на ведении общего хозяйства на объединенных земельных участках»; 3) °товарищество по общественной обработке земли³¹.

В 30-х годах работы по государственно-правовым основам аграрного строя были представлены публикациями в различных периодических изданиях, таких как «Социалистическая реконструкция сельского хозяйства», «На фронте коллективизации», «За темпы, качество, проверку», «Деревенский юрист», «На аграрном фронте», «Арбитраж», «Бюллетень Госарбитража», «Советская юстиция»³².

Издавались также брошюры и небольшие по объему монографии, посвященные разнообразным вопросам правового регулирования коллективизации, правового положения колхозов, систематизации колхозного права³³. Определенное внимание правовой тематике уделяли и авторы многочисленных обзорных работ, в которых освещались процессы создания и укрепления коллективных хозяйств как в рамках всего СССР, так и в границах отдельных республик, краев, областей³⁴.

В 30-х годах изучение основ аграрного строя проводилось с позиций главным образом комментирования тех или иных нормативно-правовых актов, имевших важное или определяющее значение в процессе формирования колхозно-совхозной системы хозяйствования на селе и колхозного права³⁵.

Например, в изданной в 1939 г. обзорной монографии «Победы социалистического сельского хозяйства» специально подчеркивалось выдающееся значение в деле укрепления колхозного строя таких нормативных актов, как постановление от 7 августа 1932 г. «Об охране социалистической собственности» и Примерный устав сельскохозяйственной артели от 17 февраля 1935 г., приводилась характеристика этих документов и указывалось, каким образом те или иные их нормы оказывали благотворное воздействие на состояние коллективных хозяйств³⁶.

Как отмечалось впоследствии, «правоведы кадили Сталину в отношении его политически вредного, юридически безграмотного и по существу террористического закона» от 7 августа 1932 г.³⁷

В тогдашней юридической литературе утверждалось, что колхозы, которые получили землю на правах пожизненного пользования для ведения сельского хозяйства, не имели права вступать в какие-либо договорные отношения, связанные с колхозной землей (передача в аренду, купля-продажа, обмен, дарение, залог и т.п.). Земля была изъята из обращения, поэтому заключение различных незаконных соглашений рассматривалось как посягательство на собственность государства³⁸.

На протяжении многих лет земельное право отождествлялось с колхозным правом, а в юридических вузах преподавалась единая дисциплина – земельно-колхозное право. Зачастую земельное и колхозное право рассматривались как особые области гражданского права³⁹.

В 30-е - начале 50-х годов процессу изучения данных проблем были присущи активная политизация и администрирование, что далеко не лучшим образом сказывалось на результатах научной деятельности и судьбах тех или иных ученых - правоведов, высказывавших мнения, отличные от официальной позиции. Так, по обоснованному утверждению И.Ф. Панкратова, неправильным и неприемлемым было отношение к научным трудам А.Г.°Гойхбарга⁴⁰, И.И. Евтихиева, Б.С. Мартынова, И.Б. Новицкого, Л.И. Дембо и ряда других авторов. Наряду с аргументированной критикой ошибочных положений, содержавшихся в трудах указанных исследователей, их работы, нередко без достаточных оснований, расценивались как полностью антисоветские, написанные с буржуазных, антимарксистских и антиленинских позиций⁴¹.

Во второй половине 60-х годов первым актом самостоятельной отрасли колхозного законодательства было принято считать постановление ЦИК и СНК СССР от 16 марта 1927 г. «О коллективных хозяйствах»⁴². Постановление закрепляло добровольный характер членства крестьян в коллективных хозяйствах, признавало недопустимым какое-либо принуждение или искусственное форсирование в создании колхозов. В нем подчеркивалась необходимость развития более сложных форм производственного кооперирования, в т.ч. сельскохозяйственных артелей. Избирать эти формы должны были сами крестьяне⁴³.

В период перестройки обращалось внимание на то, что «устав колхоза - обязательный признак кооператива». Для оказания помощи в его разработке и принятии издавались примерные (типовые) уставы, которые до 30-х годов они имели значение образцов, рекомендательных документов и не были обязательны для колхозов. В дальнейшем в связи с проведением сплошной коллективизации и внедрением административно-командных методов управления примерные уставы сельскохозяйственной артели стали приниматься центральными органами управления сельским хозяйством и утверждаться государственными органами. Последнее придавало им силу партийных директив и одновременно юридических актов, обязательных не только для колхозов и колхозников, но и для иных организаций и граждан. Поэтому суд и прокуратура, осуществляя надзор за законностью, ссылались на Примерный устав колхоза как источник права⁴⁴.

В советской научной литературе всячески обосновывались идеи о том, что сложившееся в 30-х годах ХХ в. колхозное право являлось продуктом продуманной, перспективной политики Советского государства, что таковое полностью соответствовало интересам и потребностям не только коллективных хозяйств, но и массы рядовых сельских тружеников, и советского общества в целом. Подчеркивалось, что разрабатывавшиеся в СССР в конце 20–30-х годов нормативные правовые акты оказывали позитивное воздействие как на функционирование колхозов, так и на состояние колхозной деревни, на жизнедеятельность колхозников⁴⁵. Получил широкое распространение и не подвергался критике тезис о колхозной демократии как одной из форм подлинного народовластия на селе.

В постсоветской правовой науке оценки советского аграрного строя были далеко не столь единодушны, но вместе с тем большинство авторов правомерно указывают на то, что главнейшей целью колхозного права являлось укрепление коллективных хозяйств, их правового статуса⁴⁶ и лишь затем – улучшение положения рядовых аграриев.

Оценивая развитие колхозного права, коллектив историков отечественного государства и права отмечал, что в партийных документах провозглашался принцип добровольности, хотя это было в большой мере декларацией. По идее гражданин мог вступить в колхоз, мог и выйти из него. В последнем случае он, однако, не получал обратно прежний участок земли, вошедший в состав обобществленного фонда, который законодательством признавался неуменьшаемым⁴⁷. Подчеркивается уникальная, исключительно служебная роль колхозного права, поскольку происходившие в стране изменения в социально-экономической сфере определяли изменения в праве⁴⁸.

Характерной чертой советского законодательства 30-х годов считается усиление его жесткости, порой даже жестокости⁴⁹. К числу наиболее рестрикционных актов исследователи справедливо причисляют упомянутое постановление от 7 августа 1932 г. «Об охране социалистической собственности», оставшееся в народной памяти как закон о «пяти колосках». Этот и подобные ему нормативные правовые акты оцениваются предельно критично и большинством авторов решительно осуждаются⁵⁰.

В частности, обращается внимание на «юридическую безграмотность» данного постановления, поскольку максимально жесткие наказания здесь предусматривались за любые хищения вне зависимости от их размеров⁵¹. Законодатель не учитывал того, что для многих миллионов людей, находившихся в тягчайшей нужде и стоявших порой на грани голодной смерти, кара за хищение была предпочтительнее верной гибели, собственной или близких⁵².

Как считает канадский исследователь П. Соломон, сопротивление, с которым судьи встретили появление указанного акта, отражало их внутреннюю борьбу с собственным чувством справедливости. Судьи вышестоящих судов избегали применять его в полном объеме⁵³.

В отличие от советских авторов, отстаивавших тезис о глубоко обоснованном характере советского аграрного строя, колхозного права, представители постсоветской генерации исследователей указывают на ситуативность формирования этой отрасли законодательства, поскольку сталинский режим был вынужден реагировать на социально-экономическое состояние колхозов и совхозов, положение в деревне и настроения сельских жителей. В качестве примера последнего приводятся «неонэповские» правительственные постановления 1932 г. о разрешении колхозной торговли⁵⁴.

Видный конституционалист С.А. Авакьян уверен в том, что «власть объявила формально добровольную, а на деле принудительную коллективизацию в сельском хозяйстве. Лишь спустя десятилетия сказались ее отрицательные последствия (причем не столько самого кооперирования как идеи, а формы его проведения, отбившей со временем у многих крестьян желание совместно трудиться и возможность чувствовать себя хозяином на земле)». Тогда же, в 30-е годы, организация сельскохозяйственного труда, основанная не только на команде, но и на немалой заботе сверху, на механизации труда, использовании традиций коллективизма русской общины, обеспечила вначале некоторые успехи⁵⁵.

Вместе с тем признается определенная политическая гибкость советских лидеров постреволюционного периода. «Хутора крестьянская масса отвергла еще в 1900-е годы, оказав ожесточенное сопротивление, а колхозы в 1930-е годы в большинстве своем приняла (сопротивление оказало в основном лишь кулачество)»⁵⁶. В отношении последнего заметим, что против коллективизации выступали и многие середняки.

Обзор научной литературы свидетельствует о существенном падении внимания исследователей к государственно-правовым основам советского аграрного строя, вопросам колхозного права, поскольку последнее неправомерно воспринимается как навсегда канувшее в Лету и не имеющее отношения к реалиям современной деревни. Как правило, освещаются отдельные аспекты аграрно-земельной политики, организационно-правовых основ коллективизации, правоотношений государственных органов с колхозами, совхозами, МТС⁵⁷.

Наряду с поверхностным и некритичным освещением государственно-правовых основ аграрного строя, характерным для советской научной литературы, наблюдающееся ныне снижение исследовательского интереса к указанной теме порождает многочисленные и обширные пробелы в знаниях о ней и в представлениях о правовых основах развития деревни.

Руководствуясь такими критериями, как содержание составляющих аграрное законодательство важнейших нормативных правовых актов и изменения политического курса в отношении коллективизации, возможно выделить основные этапы формирования основ советского аграрного строя.

В рамках первого этапа (1917 г. – начало 1920-х годов) были определены ведущие направления развития аграрного строя, в соответствии с которыми колхозы понимались как наилучшая из возможных форм организации сельхозпроизводства в социалистическом государстве. Своей напористостью и бескомпромиссностью данный этап формирования социалистических основ аграрного строя вполне соответствовал общей ожесточенности и нетерпимости Гражданской войны, целеустремленности «красногвардейской атаки на капитал» и политики «военного коммунизма».

Второй этап (1920-е годы) совпадает с осуществлением новой экономической политики, в соответствии с которой коллективные формы аграрного производства определялись не как господствующие, а соседствующие с формами индивидуальными. Применительно к основам аграрного строя эти изменения выразились, прежде всего, в декларировании добровольности колхозного движения, законодательном оформлении льгот и преимуществ коллективных хозяйств перед хозяйствами единоличными.

Третий этап связан со сплошной коллективизацией сельского хозяйства в конце 20 - 30-х годов. В условиях ее подготовки и осуществления, развернувшегося в 1929 - 1932 гг., был разработан массив нормативных правовых актов, регулировавших самые разные области и аспекты устройства и функционирования повсеместно возникавших коллективных хозяйств. С 1935 г., когда был принят второй, доработанный и уточненный Примерный устав сельскохозяйственной артели⁵⁸, начинается определенная корректировка ранее сформированного корпуса нормативных правовых актов.

На четвертом этапе - во второй половине 30-х годов - активно осуществлялись меры по организационно-хозяйственному укреплению колхозной системы, что в сфере нормотворчества выразилось в восполнении образовавшихся в законодательстве пробелов.

* * * В заключение следует заметить, что невнимание к прошлому затрудняет преодоление трудностей настоящего, ибо причинно-следственные связи теснейшим образом связывают и первое, и второе. Вопреки распространенным ошибочным представлениям о том, что современная и ушедшая в прошлое советская деревня кардинально отличны друг от друга и не связаны между собой, оба этих социально-экономических и культурных феномена есть лишь этапы развития единого целого. Многие проблемы нынешней деревни коренятся в советской эпохе и связаны с коллективизацией и устройством колхозов как компонентов административно-командной системы, оказывавшей противоречивое влияние на экономику и общество. Поэтому всесторонне исследование данных закономерностей создает условия для разработки механизмов эффективного правового регулирования аграрных и смежных с ними общественных отношений в Российской Федерации.