Везде
Фактор влияния постпротестных политических элит Армении на армяно-российские взаимоотношения: проблемы, возможности и риски
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии Дополнительные материалы
Поделиться
QR
Метрика
Фактор влияния постпротестных политических элит Армении на армяно-российские взаимоотношения: проблемы, возможности и риски
Аннотация
Код статьи
S086904990015657-4-1
DOI
10.31857/S086904990015657-4
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Атанесян Артур Владимирович 
ORCID: 0000-0001-8458-2447
Должность: доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой прикладной социологии
Аффилиация: Ереванский государственный университет
Адрес: Армения, Ереван
Челпанова Диана Дмитриевна
ORCID: 0000-0001-6543-4406
Должность: кандидат социологических наук, старший научный сотрудник
Аффилиация: ФГБУ науки "Федеральный исследовательский центр Южный научный центр Российской академии наук"
Адрес: Ростов-на-Дону, Российская Федерация
Выпуск
Номер 4
Страницы
116-131
Аннотация

В статье поднимается и обсуждается актуальный вопрос роли постпротестных политических элит, пришедших к власти в Армении после «Бархатной революции» весной 2018 года, в обеспечении армяно-российских стратегических взаимоотношений в новых условиях. Вопрос тем более актуален, что несмотря на существенно выросший уровень негативных восприятий и критики со стороны широких слоев общества, 20 июня сего года те же постпротестные элиты переизбрались в парламент Армении и составили там большинство. Соответственно, политический курс Армении в ближайшем будущем останется неизменным, и его изучение, в частности, в контексте взаимоотношений с РФ, является крайне актуальным. Оставляя в стороне эмоциональную составляющую вопроса, ставшую неотъемлемой частью общественно-политического дискурса по данной проблеме в армянском и российском обществах, авторы попытались проследить причины спада доверия к РФ как союзнику в армянском обществе до и после «Бархатной революции» через выявление глубинных, долгосрочных факторов и закономерностей. Кроме того, одной из основных задач исследования является характеристика поведенческих моделей и действий постпротестных элит Армении, связанных с армяно-российскими взаимоотношениями, и создающих скорее антироссийский, нежели пророссийский образ власти в Армении, включая образ премьер-министра Н. Пашиняна. Через выявление общественных восприятий в Армении до и особенно после «Бархатной революции» касательно оценки эффективности армяно-российских отношений и роли в них постпротестных элит, авторы, в частности, приходят к выводу, что восприятие позитивного образа РФ как союзника коррелируются с отрицательным образом Н. Пашиняна и фактором постпротестных элит, когда как элементы негативных восприятий роли РФ в безопасности Армении не всегда коррелируются с образом и фактором Н. Пашиняна, и имеют иные, более глубинные причины. 

Ключевые слова
Армения, Россия, «Бархатная революция», постпротестные элиты, общественные восприятия, война в Нагорном Карабахе 2020 года, армяно-российские стратегические взаимоотношения
Источник финансирования
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 20-111-50414
Классификатор
Получено
24.09.2021
Дата публикации
24.09.2021
Всего подписок
14
Всего просмотров
2509
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать   Скачать pdf
1 Подходы к проблеме
2 Большой объем научной и аналитической литературы, посвященной армяно-российским отношениям в послесоветский период, за исключением немногочисленных прагматических работ [Татунц, Пономарева 2017; Григорян 2017; Минасян 2013а], подготовлен в схожем с официальной риторикой декларативном ключе, отражающем преимущественно позитивные стороны двухсторонних отношений [Смирнова 2019; Смольев, Гукасян 2018] вплоть до их идеализации. Определенную настороженность вызывала декларированная и отчасти действительно проводимая Арменией политика комплементаризма, или балансирования между РФ, и Западом (ЕС и США), которую преподносили в качестве не противоречащей интересам РФ [Болгова 2018; Атоян 2015; Арутюнян 2011], однако все-же раздражающей российских партнеров «попыткой усидеть на двух стульях» [Жучкова, Мирошников 2017; Цедилина 2013; Минасян 2013б]. Параллельно в официальном политическом дискурсе обоих государств превалировало табуирование любых сомнений в их эффективности, а указание на их проблематичность или недостаточную эффективность нередко объективно или субъективно соотносилось с антироссийской риторикой и маргинализировалась. Конструктивная критика воспринималась как ненужная, отвлекающей обе стороны от более важных дел.
3 Соответственно, когда в Армении весной 2018 года случилась «Бархатная революция», многим показалось, что ее «прозевали» как элиты Армении, так и РФ, оказавшись в ситуации неопределенности, не сильно гармонирующей со стратегическим партнерством и даже угрожающей стратегической стабильности, необходимой обоим государствам. На волне и после «Бархатной революции» появилось больше прагматики в анализе состояния армяно-российских отношений [Айвазян 2018], включая попытки понять и спрогнозировать взаимоотношения между старыми элитами РФ и новыми элитами Армении [Тренин 2021; Токарев, Маргоев 2019]. Вместе с тем, стало существенно больше не всегда аргументированной, эмоционально окрашенной повседневной критики. Профессиональные и стихийные попытки анализа армяно-российских отношений после «Бархатной революции» являются объективной необходимостью, ответом на новые реалии, отчасти - несколько запоздалой реакцией на накопившиеся проблемы, а также отражением общей атмосферы протестного дискурса, в рамках которого постпротестные элиты и массы Армении попытались безоглядочно отрешиться от наработанного за последние десятилетия прежними армянскими элитами, в том числе в армяно-российских отношениях.
4 События весны 2018 года в Армении, изначально оптимистично и восторженно названные «Бархатной революцией» в плане ненасильственной и конструктивной протестной активности населения, желавшего существенных перемен [Атанесян 2018], довольно скоро привели к глубокому разочарованию общества, а также вызвали ряд принципиально важных вопросов, до сих пор не получивших обоснованных ответов. Среди этих вопросов – роль постпротестных элит Армении в традиционно союзнических армяно-российских отношениях. Изменились ли они в направлении ухудшения, или, наоборот, ряд новых событий и сюжетов, произошедших после «Бархатной революции», позволяет говорить о выводе этих взаимоотношений из состояния символической статики в стадию динамики? Любая динамика, в отличии от статики, связана как с возможностями, так и рисками. Однако не воспринимаются ли подобные риски именно как ухудшение, а не улучшение армяно-российских взаимоотношений прежде всего в армянском обществе, где фактор прихода к власти новых элит продолжает влиять на внутри- и внешнеполитические процессы, существенно затрагивая интересы союзников и соперников в плане открытия для них новых окон возможностей, причем, за счет уменьшения защищенности самого армянского государства и общества?
5 На эти и другие вопросы мы попытаемся ответить через анализ ряда постпротестных событий в Армении, затрагивающих взаимоотношения между РА и РФ, а также через общественные восприятия уровня и качества армяно-российских отношений и роли в них постпротестных армянских элит.
6 В частности, анализ связанных с армяно-российскими взаимоотношениями событий и ролью в них постпротестных элит будет дополняться результатами двух социологических опросов, проведенных авторами в июне-августе 2019 и 2020 года (через год и два года после «Бархатной революции»)1. Среди задач исследования – выявление общественных восприятий по поводу уровня эффективности армяно-российских отношений, а также факторов, повлиявших на армяно-российские отношения после смены правящих элит в стране, включая роль премьер-министра Никола Пашиняна как лидера массовых протестов и постпротестных событий. Результаты опроса демонстрируют динамику общественного мнения по исследуемому вопросу в течение двух лет после прихода к власти в Армении постпротестных элит, вплоть до военных действий в Нагорном Карабахе осенью 2020 года2.
1. Единый стандартизированный опросник создавался на базе платформы Survey Monkey для проведения социологических опросов, и распространялся в социальной сети Facebook как наиболее популярной среди населения Армении. На опрос в 2019 и 2020 годах ответили 471 и 470 респондентов соответственно.

2. Для понимания общественных восприятий до и после войны, кроме проведенных авторами опросов, в исследовании приводятся данные социологических исследований, проведенных Кавказским ресурсным центром, а также Маркетинговой ассоциацией совместно с Gallup International.
7 Ухудшились ли армяно-российские взаимоотношения вследствие деятельности постпротестных армянских элит?
8 Прежде всего, следует отметить, что постепенный спад уровня доверия населения Армении к РФ как союзнику наблюдался еще до прихода к власти лидера «Бархатной революции» Н. Пашиняна и его единомышленников, о чем мы неоднократно пытались предупреждать [Атанесян 2011, 2015]. Причем, ошибочно говорить о спаде доверия армянского общества к РФ в пользу так называемого Запада: традиционно позитивное отношение армян к отдельным европейским странам (Франции) или США как государству с постоянно пополняемой армянском диаспорой, оставалось примерно одинаковым и на существенно новый уровень не вышло (рис. 1)3.
3. Рисунок построен на основе данный социологических опросов, проведенных Кавказским ресурсным центром: CRRC Caucasus Barometer. 2017. Доступ: >>>> (проверено 11.12.2020).
9

10 Рис. 1: Уровень доверия к ряду ключевых стран в армянском обществе до «Бархатной революции» (2011-2017, %).
см.
11 Причем, если посмотреть на динамику спада доверия к РФ как союзнику, то можно заметить, что она происходила параллельно со спадом доверия армянского общества к собственным элитам4; соответственно, можно предположить, что взаимоотношения с РФ, озвучиваемые прежними элитами страны, теряли в статусе вместе с теми, кто их олицетворял. Возможно, это стало одной из причин восприятия в обществе новых политических элит как принесших с собой новую повестку дня.
4. Там же.
12 Второй немаловажной причиной роста критики в адрес РФ как союзника еще до «Бархатной революции» было поступательное сближение РФ с Турцией и Азербайджаном как угрожающими безопасности Армении государствами, включая поставки российского вооружения, развитие экономического сотрудничества, и т.д. [Атанесян, Карапетян 2020]. На подобную критику в РФ, как правило, отвечали тем, что подобное сближение никак не угрожает безопасности Армении.
13 Таким образом, критические моменты в армяно-российских взаимоотношениях и их восприятиях в армянском обществе постепенно накапливались, и параллельно появлялись маргинальные с точки зрения общей картины представители как политической оппозиции, так и гражданского сектора, пытавшиеся сделать на обвинениях РФ в не всегда проармянской позиции политический капитал. И действительно, тот факт, что проблемными моментами в армяно-российских отношениях занимались не представители власти, а оппозиция, причем, в угоду своим политическим задачам, говорит о недостаточной системности и встроенности наших элит и обществ в дело обеспечения долгосрочных стратегических взаимоотношений. К сожалению, декларирование взаимного доверия и преданности общему делу уже многие годы подменяло функциональность и конкретику, обнажив слабые места, которыми нельзя было не воспользоваться как оппозиции, так и различным внешнеполитическим и теневым околополитическим акторам, причем, через ту же оппозицию.
14 Итак, несмотря на немаловажное отсутствие в действиях и выступлениях участников массовых протестов весны 2018 года в Армении каких-либо антироссийских заявлений, требований или решений, а также на периодические уверения лидера послереволюционной армянской элиты, премьер-министра Н. Пашиняна в том, что он – не антироссийский или прозападный, а проармянский политик [Внешняя политика Армении… 2018], ряд факторов вызывал подозрения и опасения именно в антироссийской направленности тех элит, которые, будучи в большинстве своем малоизвестными, пришли к власти не через профессиональную деятельность и политические усилия, а на волне протестной активности армянского общества.
15 Одним из подобных факторов является то, что именно Н. Пашинян, будучи до «революции» депутатом парламента от оппозиционной фракции «Елк» («Выход»), периодически выступал с критикой членства Армении в ОДКБ и ЕАЭС и неэффективности данных союзов, и через подобную критику обвинял в неэффективности правящую элиту страны. Логически выходило, что критика членства Армении в пророссийских экономическом и военно-политическом союзах предполагала пересмотр российского вектора армянской внешней политики. Придя к власти, Пашинян был обязан либо продолжать в том же духе, либо признать свою оппозиционную деятельность как минимум в плане антироссийской критики ошибочной, чего он не сделал и, соответственно, углубил подозрения в том, что после избрания премьер-министром Армении перенес антироссийскую деятельность в плоскость закулисных действий.
16 Во-вторых, вместе с премьер-министром Пашиняном к власти в Армении пришли представители различных неправительственных организаций и фондов, до этого активно реализовывавших пропаганду западных ценностей и осуществлявших программы по стажировкам и обмену со странами Запада в рамках демократических преобразований в стране [Ананьев 2021]. Учитывая важность подобного фактора в деле искусственного нагнетания существовавших еще до «революции» критических настроений в адрес роли РФ, не следует включать характерную для советского и отчасти послесоветского менталитета подозрительность в адрес тех людей как в Армении, так и в РФ, которые получили образование в западных вузах, однако служат на благо интересов своих государств и их союзнических отношений.
17 В-третьих, сразу же после прихода к власти Н. Пашинян затеял уголовное преследование в адрес представителей прежних элит страны, причем, в избирательном порядке и от имени «народа». Многие представители политической власти Армении, широко известные в обществе своей коррупционной деятельностью, не только не были затронуты уголовным преследованием, но даже не упомянуты. Вместе с тем, сразу же после своего избрания и несмотря на дружеские предупреждения с российской стороны в плане ослабления армянских позиций через подобное решение, премьер-министр Пашинян поспешил отозвать из ОДКБ генсека от Армении, генерала и участника первой карабахской войны Юрия Хачатурова. Уголовные дела были заведены не только на Хачатурова, но и на других представителей военно-политической элиты страны, обладавших эксклюзивным профессиональным опытом, а также экономическим и социальным капиталом, необходимым для обеспечения мобилизации и защиты страны, включая бывшего президента Нагорного Карабаха и Армении Р. Кочаряна, бывшего министра обороны С. Оганяна, генерала М. Григоряна. Параллельно осуществлялись многократные и краткосрочные назначения на должности руководителей Службы национальной безопасности и полиции, что свидетельствовало о поиске Пашиняном верных ему людей, а как следствие, дестабилизировало институциональные структуры безопасности страны.
18 В-четвертых, о рисках армяно-российским взаимоотношениям в эпоху Пашиняна и постпротестных элит Армении могла свидетельствовать логика их деятельности, соответствовавшая не управлению страной, а продолжающейся борьбе с прежними элитами. Отрицание роли прежних элит и гонения на них должны были иметь определенное оправдание, включая критику их внутри- и внешнеполитической деятельности. Соответственно, отрицая их роль и эффективность в управлении страной, новые политические элиты косвенным образом отрицали их достижения во внешней политике, включая наработанный десятилетиями пророссийский вектор. Однако, в отличие от лидеров протестной активности в Грузии или Украине, прямо заявивших о смене российского направления на западную ориентацию, постпротестные политические элиты этого не сделали, еще более усугубив подозрения в своей антироссийской закулисной деятельности.
19 Наконец, о негативных сдвигах в традиционных армяно-российских взаимоотношениях могли свидетельствовать (именно так и воспринимались, и освещались) отдельные сюжеты в деятельности постпротестных элит Армении. В частности, 24 июня 2020 года Пашинян не поехал на праздничный парад Победы в Москве; на парад поехали министр обороны и воинское подразделение ВС Армении. Официальные объяснения отсутствия премьера и президента Армении на праздничных мероприятиях в Москве со ссылкой на ситуацию с коронавирусом в Армении, а также на то, что и руководители других бывших советских республик (включая президента Азербайджана Алиева) туда не поехали, выглядели неубедительно и даже недостойно для руководства страны, чье общество, несмотря ни на какие причины и без оглядки на других, массово и героически сражалось с фашизмом и защищало общую родину.
20 Почти одновременно (18 июня 2020 года) Армянский парламент принял в первом чтении пакет законопроектов «Об аудиовизуальных медиа» и поправок в закон «О лицензировании», который должен полностью заменить действующий закон «О телевидении и радио». Законодательной инициативой, в частности, предполагалось исключение иностранных вещателей (фактически, в основном – российских телеканалов) из общественного мультиплекса Армении [Атанесян 2020а]. Данная законодательная инициатива взбудоражила массовое сознание армянского общества, причем, не всегда – в поддержку российских вещателей, однако затем вопрос был решен в пользу вещания в Армении российских телеканалов на стабильной основе [Налбандян 2021]. Данные негативные с точки зрения эмоциональных восприятий моменты являются факторами межгосударственных взаимоотношений лишь косвенно, когда как в СМИ их попытались представить в качестве «прямых доказательств» антироссийской направленности армянских элит. Причем, в этом деле сыграли существенную роль встроенные в российское медиа-пространство азербайджанские и проазербайджанские СМИ, активно конструирующие «антироссийский образ армянской власти» в рамках системной антиармянской информационной политики. Российское общество, приученное к подобному образу, стало реагировать на отдельные, неоднозначные факты поведения армянских элит острее, чем на подобные явления со стороны того же Азербайджана или других постсоветских республик, включенных в союзнические отношения с РФ. Опять же, речь идет о накапливавшихся за последнее десятилетие проблемах в армяно-российских взаимоотношениях, которые элиты обеих стран были обязаны совместно решать, а не запускать и не выводить на публичное, в основном эмоциональное и непрофессиональное обсуждение.
21 Определенным индикатором проблематичности армяно-российских отношений уже после «Бархатной революции» в Армении стали высказывания главреда информационного телеканала «Россия сегодня» (Russia Today) Маргариты Симоньян, прямо обвинившей премьер-министра Пашиняна и его правительство в антигосударственной (антиармянской, а также антироссийской) деятельности, причем, вероятно, предвидя риски военных действий осенью 2020 года. В частности, высказывания Симоньян о том, что «когда на вашей границе война, когда само существование вашего режима под угрозой, когда армяне всего мира уже видят ожившие призраки янычар с кривыми ножами, которыми резали наших предков, вы вспомнили, что Россия снова должна вас спасать» [Белоусов 2020], вызвали последующую острую, зачастую основанную на взаимных оскорблениях публичную дискуссию (включая общественность и экспертный уровень), и внесли существенный разлад в и без того проблемный армяно-российский диалог.
22 Наконец, широкую и вполне обоснованную негативную огласку получили публичные, противоречивые высказывания премьер-министра Пашиняна о качестве российского вооружения, поставленного Армении. В частноси, Пашинян заявлял о неработоспособности российских оперативно-тактических комплексов «Искандер» [Климентьев 2021], о купленнных у РФ истребителях Су-30СМ без ракет (соответственно, небоеспособных) [Котляр 2021], и несмотря на свои же собственные спорные выводы – о желании приобрести у РФ очередную партию вооружения, в том числе истребителей [Никол Пашинян: Ереван ориентирован... 2021]. Возникает впечатление, что через недостаточно обоснованные с точки зрения военно-технической экспертизы публичные высказывания Пашинян случайно или умышленно создает негативный общественный диссонанс, и как следствие – антироссийский дискурс.
23 Если посмотреть на фактор деятельности премьер-министра Пашиняна и его команды в армяно-российских отношениях, а также на указанные выше события с точки зрения общественного мнения, то уровень доверия Пашиняну через год после “Бархатной революции” оставался высоким [Атанесян, Посухова 2020], и стал идти на спад на второй год деятельности постпротестных элит, в частности, в связи с их неэффективностью в условиях распространения COVID-19 [Кармазин 2020]. Так, определенная разница в общественных восприятиях жителей Армении на первый и второй год после “Бархатной революции” прослеживается в вопросе о том, изменились ли армяно-российские отношения после прихода к власти в Армении новых элит (рис. 2).
24

25 Рис. 2. Изменились ли армяно-российские отношения после смены власти в Армении? (2019, 2020, %).
см.
26 Как видно из полученных результатов, в 2020 году (вплоть до войны в Карабахе) количество респондентов, считающих, что отношения между Российской Федерацией и Арменией после “Бархатной революции” остались прежними, резко уменьшилось, и в то же время увеличилось количество респондентов, наблюдающих их ухудшение. Улучшение отношений между двумя странами наблюдается у небольшого числа респондентов, в то время как значительному сегменту респондентов по прошествии двух лет после «революции» все еще было сложно понять, что же происходит с армянско-российскими стратегическими отношениями.
27 Мы попытались выяснить, как те или иные обсуждаемые в обществе факторы (до войны в Карабахе осенью 2020г.) повлияли на армяно-российские отношения в восприятиях представителей армянского общества (рис. 3).
28

29 Рис. 3. Оценка влияния различных факторов на армяно-российские отношения, 2020 г.,%
см.
30 Результаты опроса показывают, что, по мнению респондентов, на армяно-российские взаимоотношения в основном оказывают позитивное воздействие повседневные отношения между представителями обоих обществ, деятельность армянских общин в РФ, представленность в Армении российской культуры. Основными негативными факторами, влияющими на армяно-российские взаимоотношения, респонденты считают сотрудничество РФ с Азербайджаном и Турцией, а также в определенной степени - возбуждение уголовных дел в отношении бывших руководителей страны в постреволюционной Армении. Деятельность западных НПО в Армении также воспринимается как фактор, препятствующий доверительным армяно-российским отношениям. Можно заметить также, что освещение двухсторонних отношений в армянских СМИ в плане внесения в них негатива беспокоит граждан Армении меньше, чем аналогичная роль российских СМИ. Вместе с тем, как видно из рисунка, общество в данных вопросах в основном не консолидировано.
31 Сравним вышеназванные негативные факторы доверия армянского общества в отношении РФ как союзницы с восприятиями личной роли премьер-министра Пашиняна как фактора влияния на армяно-российские взаимоотношения (в период с 2019 до 2020 г., рис. 4). Напомним, опросы проводились в июне-августе, т.е. до осенних военных действий 2020 года.
32

33 Рис. 4. Роль ПМ Армении Н. Пашиняна в армяно-российских отношениях, 2019, 2020г.,%
см.
34 Можно заметить, что через год после «Бархатной революции» (в 2019 году) в армянском обществе, несмотря на большое количество публикаций как в армянских, так и в российских СМИ с обвинениями армянского премьера в проведении прозападной и, соответственно, антироссийской политики (подобное противопоставление является наиболее удобным клише, которым оперирует большинство участников публичного дискурса), все же превалировало восприятие скорее позитивно-нейтральной, нежели негативной роли Пашиняна в армяно-российских отношениях. Как можно видеть из полученных данных, на второй год после смены власти в Армении и параллельно росту разочарования существенного сегмента общества в эффективности деятельности правительства Армении и честности Пашиняна, позитивное восприятие фактора Пашиняна существенно снизилось и одновременно увеличилось восприятие его негативной роли в армяно-российских отношениях.
35 Важно иметь в виду, что в ряде вышеупомянутых факторов роль Пашиняна в восприятиях представителей армянского общества является не самой значимой и, в частности, уступает восприятию российско-азербайджанских и российско-турецких взаимоотношений как фактора, влияющего на армяно-российские отношения крайне негативно. Также интересно заметить, что одинаковый процент опрошенных (35%) указал на деятельность Пашиняна, а также на сотрудничество Армении с Западом (рис. 3, 4) в качестве негативных факторов в армяно-российских взаимоотношениях.
36 Характерной кульминацией в неэффективной деятельности прежних и новых армянских элит стала беспрецедентная угроза безопасности Армении и армянскому населению Нагорного Карабаха вследствие наступательных действий ВС Азербайджана и системной поддержки Турции 27 сентября – 10 ноября 2020 года. Кроме недостаточной подготовленности Армении к подобной войне как следствия системных проблем в самой Армении, существенным негативным фактором для действий армянской стороны следует считать конфликтную внутриполитическую и нездоровую социально-психологическую атмосферу в армянском обществе после прихода к власти постпротестных элит. Более того, стратегическое партнерство между Азербайджаном и Турцией в карабахской войне 2020 года продемонстрировало многоплановость и слаженность действий и решений на уровне данных государств и обществ по сравнению с армяно-российскими стратегическими взаимоотношениями, не одинаково и не всегда адекватно воспринимаемыми на уровне обоих обществ и вызывавшими разночтения не только до, но и во время военных действий. Ситуация с войной в Карабахе показала опасное отсутствие единой позиции по карабахскому вопросу в восприятиях элит, экспертных кругов и обществ РА и РФ как союзников [Атанесян 2020б], что вероятнее всего стало одной из причин успешности Азербайджана в карабахской войне 2020 года.
37 На протяжении 44 дней военных действий в Нагорном Карабахе премьер-министр Армении Пашинян многократно, почти ежедневно (как ни с кем из других лидеров) общался по телефону с президентом РФ В. Путиным, и вместе с российскими коллегами публично заявлял о принципиальной роли РФ в обеспечении безопасности Армении, в том числе через посредничество российского руководства в переговорах с Азербайджаном и Турцией. Параллельно с этим армянское общество испытывало глубокое разочарование в Евросоюзе и европейских структурах в связи с их пассивной реакции на действия Азербайджана и Турции в карабахской войне. Основной реакцией европейских структур был адресованный «всем сторонам конфликта» призыв прекратить боевые действия и вернуться в рамки переговоров. За исключением Франции, которая в определенной степени заняла активную позицию, в том числе через заявления президента и министра иностранных дел Франции относительно участия исламистов и террористов из Сирии на стороне Азербайджана [Макрон... 2020], конкретных действий со стороны европейских структур не было. Инициатива Норвегии по варианту размещения миротворческого контингента из скандинавских стран в Карабахе [Скандинавы начали помогать... 2020] также осталась на уровне идеи. Находившаяся в состоянии обороны от наступательных действий Азербайджана армянская сторона расценила подобную реакцию ЕС как слабую, пассивную и безразличную. Роль Соединенных Штатов как страны-сопредседателя Минской группы ОБСЕ в карабахской войне 2020 года также была объективно пассивной; армянское общество ожидало более активного участия США в защите прав человека в Карабахе и сдерживании роли Турции, однако этого не произошло, в частности, из-за предвыборных процессов, а затем и президентских выборов в США.
38 Подписание трехстороннего заявления о полном прекращении огня в Нагорном Карабахе в ночь с 9 по 10 ноября 2020 года окончательно закрепило эксклюзивную роль РФ в обеспечении безопасности Армении, а также в урегулировании Нагорно-Карабахского конфликта. В соответствии с данным заявлением и последующими действиями, в армянонаселенном анклаве, оставшемся от так и не признанной Нагорно-Карабахской Республики, были размещены российские миротворцы [Заявление... 2020]. После поражения армянской стороны в военных действиях в Карабахе вновь возник справедливый вопрос о роли армянских постпротестных элит и лично премьер-министра Пашиняна в условиях кризисного управления и, в частности, во взаимоотношениях с российской стороной, через которую, особенно после исхода войны, стала проходить вся система взаимодействий Армении с другими региональными акторами. Интересно заметить, что негативное отношение к роли Пашиняна и его команды в условиях войны в Нагорном Карабахе и после нее, включая обвинения, издевки и даже проклятия, озвучивается отнюдь не в формате армяно-российских отношений, и не российской стороной, а сугубо в национальном контексте, причем, примерно одинаково как в Армении, так и в Азербайджане с той разницей, что в Армении это – трагедия, а Пашинян – «предатель», а в Азербайджане это – ликование, а Пашинян – тот же «предатель», но выгодный.
39 В официальной российской риторике роль Пашиняна в условиях карабахской войны подавалась как данность, с которой российская сторона работает. В частности, президент РФ В. Путин публично поддержал премьер-министра Пашиняна, заявив в связи с решением о дислокации в Карабахе российских миротворцев, что Пашинян «эту ответственность на себя взял, и наша задача в том, чтобы поддержать сейчас и самого премьер-министра, и его команду с тем, чтобы наладить мирную жизнь, добиться исполнения всех принятых решений и помочь людям, который оказались в трудной жизненной ситуации» [Путин призвал страны ОДКБ... 2020]. Получается, что в РФ Пашиняном довольны существенно больше, чем в самой Армении, особенно в послевоенный период.
40 Как показывают результаты проведенного уже после военных действий в Нагорном Карабахе социологического опроса (25.11.2020 - 02.12.2020)5, поддерживающий Пашиняна сегмент армянского населения естественным образом еще более снизился, и параллельно увеличилось количество требующих его отставки (рис. 5).
5. Война 27.09.2020. – Маркетинговая ассоциация Армении, Gallup International. Доступ: >>>> ) (проверено 10.02.2021).
41

42 Рис. 5. Как должен поступить премьер-министр Никол Пашинян после подписания трехстороннего заявления по Карабаху? (%)
см.
43 Важно отметить, что согласно тому же исследованию, вместе с очередным падением рейтинга Пашиняна, и несмотря на ключевую роль российского миротворческого контингента в обеспечении безопасности армянского населения Карабаха, определенный сегмент армянского общества с негативным восприятием роли России в политике Армении не только сохранился, но и по сравнению с предыдущими годами вырос (12%); кроме того, в списке врагов Армении появились Великобритания и Израиль (рис. 6).
44

45 Рис. 6. Страны, угрожающие безопасности Армении, ноябрь-декабрь 2020 г.6 (%)
см.

6. Там же.
46 Итак, несмотря на скорее негативную (в т.ч. приписываемую ему) роль Пашиняна в армяно-российских взаимоотношениях, отрицательное отношение к Пашиняну в армянском обществе коррелируется с положительным отношением населения Армении к роли РФ лишь частично. Иначе говоря, неприязнь к Пашиняну в армянском обществе не обязательно означает любовь к России. Более того, растущий сегмент армянского общества, воспринимающий роль РФ в Карабахской войне 2020 года в качестве негативной и не исходящей из интересов Армении (рис. 6), а также негативно воспринимающий деятельность Пашиняна, увязывает роль Пашиняна именно с российским фактором.
47 По результатам фактически послевоенных внеочередных парламентских выборов в Армении 20 июня 2021 года, в парламент не попала ни одна однозначно антироссийская партия или блок, которые, кроме антироссийской истерии, практически не имеют иных идеологических составляющих. Вместе с тем, однозначно пророссийские политические силы - блок экс-президента Р. Кочаряна «Армения» и сформированный вокруг Республиканской партии экс-президента С. Саргсяна и партии «Отечество» А. Ванецяна блока «Честь имею», оказались в парламентском меньшинстве, что может свидетельствовать не столько о недостаточной популярности пророссийского курса, сколько – о недостаточной популярности олицетворяющих его личностей. Фактически Н. Пашинян и возглавляемое им парламентское большинство нового созыва продолжают оставаться основным внутриполитическим фактором во взаимоотношениях Армении с РФ.
48 Заключение
49 Определенный сегмент армянского общества, настроенный на негативное восприятие армяно-российских отношений даже с учетом критической важности РФ в обеспечении безопасности Армении и армянского анклава (населения) в Нагорном Карабахе, был и продолжает существовать вне зависимости от роли Пашиняна, однако отчасти – в привязке к ней. Данный сегмент отнюдь не возник как следствие «Бархатной революции» 2018 года, однако мог подпитываться как из дореволюционных, так и из постреволюционных источников: антироссийских заявлений не столько самого премьер-министра Армении Пашиняна, сколько – его сторонников до и после «Бархатной революции», а также выступлений и виртуальной сетевой активности псевдопатриотов, считающих, что снижение степени присутствия РФ в делах Армении повысит уровень независимости страны.
50 Как до, так и после «Бархатной революции» антироссийские настроения в армянском обществе могли основываться на вышеперечисленных факторах, в том числе на интенсивном российско-турецком и российско-азербайджанском взаимодействии в экономической, и особенно – военно-технической сфере. Можно заметить, что такое взаимодействие привело к определенной ограниченности сдерживающих возможностей РФ в отношении Турции и Азербайджана в условиях войны в Карабахе 27 сентября – 10 ноября 2020 года, когда как риторика лидеров этих стран подтвердила опасения армянского общества в отношении высокого уровня подобного взаимодействия и исходящих от него угроз.
51 После войны 2020 года параллельно усилились как позитивные, так и негативные факторы, влияющие на восприятия роли РФ в армянском обществе, что может означать продолжение раскола армянского общества на пророссийски и антироссийски настроенных граждан, отчасти – вне зависимости от роли и места постпротестных армянских элит. Данный раскол все еще не имеет критической глубины и объема, о чем свидетельствуют результаты послевоенных парламентских выборов в Армении в июне 2021 года, по которым в парламент не попала ни одна однозначно антироссийская политическая сила.
52 Таким образом, кроме скорее негативного образа, чем роли Пашиняна в армяно-российских взаимоотношениях, следует учитывать более стойкие и системные факторы, определившие тенденцию ухудшения армяно-российских стратегических взаимоотношений на протяжении более длительного времени, нежели постреволюционный период, а также деятельность СМИ и сетевых структур, способствующих конструированию негативных образов в армяно-российских отношениях и нередко обслуживающих интересы третьих стран.

Библиография

1. Айвазян А. М. (2018) Коллапс или рестарт: концептуальные аспекты российско-армянского стратегического союза // Экономико-политические стратегии стабилизации Кавказа. Материалы Международной научно-практической конференции, приуроченной к 100-летию Финансового университета при Правительстве РФ (под ред. В.Т. Бетанова). Владикавказ: ИПЦ ИП Цопанова А.Ю. С. 14-33.

2. Ананьев А. В. (2021) Армянский информационно-политический разлом // Общественные науки и современность. №1. C. 145-156. DOI: 10.31857/S086904990013998-9

3. Арутюнян О. В. (2011) Армения между Россией и ЕС // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4. № 1(19). С. 160-164.

4. Атанесян, А. В. (2020а). «Трудности диалога»: как преодолеть «похолодание» в российско-армянских отношениях // Евразия эксперт. 05.08. Доступ: https://eurasia.expert/trudnosti-dialoga-kak-preodolet-pokholodanie-v-rossiysko-armyanskikh-otnosheniyakh/ (проверено 12.12.2020).

5. Атанесян, А. В. (2020б). Почему у Армении и РФ нет единой позиции по карабахскому вопросу? // ИА Красная Весна. 21.10. Доступ: https://rossaprimavera.ru/article/82550db6) (проверено 21.10.2020).

6. Атанесян А. В., Посухова О. Ю. (2020) Постпротестные настроения в армянском обществе // Социологические исследования. № 2. С. 53-62. DOI: 10.31857/S013216250008494-6

7. Атанесян А. В., Карапетян Р. Р. (2020) Состояние и перспективы армяно-российских взаимоотношений: постпротестное восприятие в армянском обществе // Гуманитарий Юга России. № 9(2). С. 64-83. DOI: https://doi.org/10.18522/2227-8656.2020.2.4

8. Атанесян А. В. (2018) «Бархатная революция» в Армении: потенциал, достижения и риски политико-протестной активности // ПОЛИС (Политические исследования). № 6. С. 80-98. DOI: 10.17976/jpps/2018.06.06

9. Атанесян А. В. (2015) Армения и Россия: актуальные проблемы и потенциал сотрудничества (в восприятиях пользователей социальной сети Facebook в Армении) // Современные Евразийские исследования. №3. С. 50-65

10. Атанесян А. В. (2011) Проблемы безопасности информационного поля на пространстве ОДКБ // ОДКБ и Южный Кавказ: перспективы мира и безопасности в регионе. Материалы международной конференции. Ереван. С. 126-140.

11. Атоян В. К. (2015) Внешнеполитический выбор Армении: политика обеспечения максимальной безопасности // Проблемы постсоветского пространства. № 5(3). С. 96-120.

12. Белоусов Я. (2020) «Плюнуть и растереть»: Симоньян дерзко напомнила Армении про непризнанный Крым // Московский комсомолец. 18.07. Доступ: https://www.mk.ru/politics/2020/07/18/plyunut-i-rasteret-simonyan-derzko-napomnila-armenii-pro-nepriznannyy-krym.html (проверено 19.07.2020).

13. Болгова И. В. (2018) Отношения между Европейским союзом и Арменией: модель «тихого» сопряжения? // Международная аналитика. № 2(24). С. 37-46.

14. Внешняя политика Армении не прозападная и не пророссийская, мы – проармянские: пространное интервью Никола Пашиняна радиоканалу RFI. (2018) Armenpress. 31.07. Доступ: https://armenpress.am/rus/news/942283.html (проверено 12.12.2020).

15. Григорян Г. П. (2017) Межгосударственные отношения Армении и России в 1991–2016 годах // Россия и новые государства Евразии. № 1. С. 77-91.

16. Жучкова Ю. В., Мирошников С. Н. (2017) ЕС и Армения: не все потеряно? // Вестник Томского государственного университета. История. № 50. С. 64-68.

17. Заявление Президента Азербайджанской Республики, Премьер-министра Республики Армения и Президента Российской Федерации (2020) Официальные сетевые ресурсы Президента России. 10.11. Доступ: http://kremlin.ru/events/president/news/64384) (проверено 10.11.2020).

18. Кармазин И. (2020) Больная тема: почему Армения бьет рекорды по коронавирусу // Известия. 06.06. Доступ: https://iz.ru/1019832/igor-karmazin/bolnaia-tema-pochemu-armeniia-bet-rekordy-po-koronavirusu (проверено 07.06.2020).

19. Климентьев М. (2021) Пашинян заявил о неработоспособности купленных у России «Искандеров» // РИА Новости. 24.02. Доступ: https://ria.ru/20210224/pashinyan-1598701678.html (проверено 24.02.2021).

20. Котляр М. (2021) Пашинян признал покупку у России Су-30СМ без ракет // РБК. 21.03. Доступ: https://www.rbc.ru/politics/21/03/2021/6056f0509a794781c3b24cc9 (проверено 23.03.2021).

21. Макрон заявил, что более 300 сирийских исламистов переброшены через Турцию в Карабах (2020) TASS.ru. 02.10. Доступ: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/9608753 (проверено 21.10.2020).

22. Минасян С. (2013а) Российско-армянские отношения: эмоции или прагматизм? // PONARS Eurasia. Доступ: https://www.ponarseurasia.org/6377/ (проверено 07.03.2021).

23. Минасян С. (2013б) Внешняя политика постсоветской Армении: 20 лет одновременно на нескольких стульях // Мировая экономика и международные отношения. № 1. С. 85-92.

24. Налбандян Н. (2021) Три российских телеканала останутся в армянском эфире за счет общественных средств // Радио свобода. 13.01. Доступ: https://rus.azatutyun.am/a/31045413.html) (проверено 13.01.2021).

25. Никол Пашинян: Ереван ориентирован на широкое и долгосрочное военно-техническое сотрудничество с Москвой. (2021) Интерфакс. 06.04. Доступ: https://www.interfax.ru/interview/759603 (проверено 06.04.2021).

26. Путин призвал страны ОДКБ поддержать Пашиняна (2020) Интерфакс. 02.12. Доступ: https://www.interfax.ru/world/739572 (проверено 02.12.2020).

27. Скандинавы начали помогать с проблемами Нагорного Карабаха (2020) Lenta.ru. 02.11. Доступ: https://lenta.ru/news/2020/11/02/norway/) (проверено 03.11.2020).

28. Смирнова А. В. (2019) Взаимоотношения России и Армении: исторические реалии и перспективы // Bulletin Social-Economic and Humanitarian Research. №4(6). С. 29-41. DOI: 10.5281/zenodo.3528153

29. Смольев В., Гукасян В. (2018) Армяно-российские отношения в период независимости. Краткая хронология. Ереван: Союз информированных граждан. Доступ: https://uic.am/wp-content/uploads/2018/06/russian.pdf (проверено 12.03.2021).

30. Татунц С. А., Пономарева А. М. (2017) Энергетическая безопасность Республики Армения в контексте ее взаимоотношений с Российской Федерацией // Вестник Московского университета. Серия 25: Международные отношения и мировая политика. №3. С. 89-115.

31. Токарев А. А., Маргоев А. Р. (2019) Влияние армянских элитных групп на отношения с Россией после транзита власти // Международная аналитика. №4 (30). С. 50-57.

32. Тренин Д. (2021) Между невмешательством и бездействием. Как России реагировать на кризис в Армении. Московский центр Карнеги. Доступ: https://carnegie.ru/commentary/84002 (проверено 13.03.2021).

33. Цедилина Е. В. (2013) Стратегическая дилемма Армении // Россия и новые государства Евразии. №2. С. 17-28.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв

(additional_1.jpg) [Ссылка]

(additional_2.jpg) [Ссылка]

Перевести