Везде
On the issue of the system of science of Financial Law
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
On the issue of the system of science of Financial Law
Annotation
PII
S013207690007466-4-1
DOI
10.31857/S013207690007466-4
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Konstantin S. Belsky 
Affiliation: Russian state University of justice
Address: Russian Federation, Moscow
Edition
Issue 11
Pages
7-17
Abstract

The author of the article asks the question: what is the meaning of the division of philosophical and scientific knowledge, including financial and legal, into General and Special parts? The problem of the system of science of Financial Law cannot be properly understood without solving this question. It is especially important for educational and scientific literature, setting out the financial and legal material. The author comes to the conclusion that such a division of financial and legal knowledge is necessary if we want to bring order to educational and scientific knowledge. The meaning of this division cannot be understood without philosophical knowledge.

Keywords
system of science of Financial Law, General and Special parts of Financial Law, division of financial and legal knowledge, classification
Received
08.11.2019
Date of publication
16.12.2019
Number of purchasers
88
Views
3197
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite   Download pdf
1 Классификация есть не только начало, но и высшая точка и конец человеческого знания. С. Джевонс1
1. См.: Джевонс С. Основы науки. Трактат о логике и научном методе / пер. со 2-го англ. изд. М. Антоновича. СПб., 1881. С. 628.
2 Самая фундаментальная классификация философских и научных знаний. Действительно, в чем смысл разделения философских и научных знаний, в том числе финансово-правовых, на Общую и Особенную части? Давно философами и правоведами сказано и доказано, что системное распределение правового материала достигается путем его научной классификации. Оно имеет важное значение, так как наглядно и убедительно показывает, что представляет собою каждая отдельная часть, в какой связи она находится со всеми другими частями и со всем организмом системы. Обращаясь к метафоре, видный дореволюционный цивилист Е.В. Васьковский говорил: «Система – это родословное дерево понятий»2. Классификация юридического материала имеет не только формальное, чисто теоретическое значение, она является результатом и выражением познания предмета. Метод классификации – один из важнейших общенаучных методов познания, который высоко ценили крупный английский логик, философ и экономист XIX в. С. Джевонс и выдающийся русский ученый-административист В.В. Ивановский.
2. Васьковский Е.В. Учение о толковании и применении гражданских законов. Одесса, 1901. С. 352.
3 Проблему системы науки финансового права нельзя правильно понять без решения вопроса о том, в чем заключается смысл разделения философских и научных знаний, в том числе финансово-правовых, на Общую и Особенную части. В науке финансового права этого вопроса никто не задавал, а потому на него никто не отвечал. Однако для учебной и научной литературы, излагающей финансово-правовой материал, этот вопрос особенно важен. И потом: нужно ли вообще такое разделение? Были написаны и работали учебники финансового права, в которых материал не подразделялся на общую и особенную части. Полагаем, что такое разделение финансово-правовых знаний необходимо, если мы хотим внести в учебные и научные знания порядок, который заключается: 1) в логическом расположении материала и в его мнемонических свойствах; 2) в понимании этого материала; 3) в умении его объяснить студенческой аудитории; 4) в правильном и строгом построении системы финансового права; 5) в понимании того, что общая часть науки финансового права, состав которой представляют теоретические знания, также является системой, складывающейся из частей; 6) в получении новых финансово-правовых знаний.
4 Смысл этого разделения нельзя понять без философских знаний. Цель науки – добыть знание, цель философии – обрести смысл3. Разделение философских и научных знаний на общие – теоретические и эмпирические – опытные было предопределено философией, которая с самого своего возникновения выступала в роли «науки наук» (Г. Шпет) и в процессе своих наблюдений разделила мир на две части: мир вещей, куда относились природа, животные, люди, и мир отражающих их представлений и знаний. Человек, по словам Декарта, рассматривался как вещь, но «вещь мыслящая». Таким образом, человеческое мышление зафиксировало две стороны: на одной – единичные вещи (растения, животные, люди); на другой – представления устные или письменные об этих вещах. Причем представления, знания как единичные, так и общие. На этом повороте знания раздваиваются. Это вторая великая классификация, подразделяющая знания на две группы: одни описывают единичные вещи, другие - множество, нечто общее, опытным путем ненаблюдаемое. Имея в виду эту классификацию, немецкий философ В. Виндельбанд справедливо отметил: «Вот почему отношение между единичным и общим есть абсолютная основа всего научного мышления»4.
3. См.: Жуков В.Н. Философия права (теоретико-методологический аспект) // Государство и право. 2009. № 3. С. 24.

4. Виндельбанд В. Прелюдии. Философские статьи и речи. СПб., 1904. С. 227.
5 В этом высказывании крупного философа можно видеть сформулированное правило, которое в течение столетий превратится в аксиоматическое положение: знания о реальном мире, о мире вещей разделяются на общие – теоретические знания, если познается их множество; на знания опытные, конкретные; практические, если опытным путем познаются единичные вещи.
6 Общие знания в науке стали называться теоретическими или умозрительными; опытные знания получили много названий: «эмпирические», «частные», «практические», «специальные». Можно полагать, что подобная классификация уже содержалась в сочинении Аристотеля «Категории», где знания о мире, окружающем человека, подразделяются на две части: общие – теоретические и эмпирические, близкие к миру вещей, к опыту, бытию. Аристотель трактовал категории как «отражение и наивысшее обобщение объективной реальности»5.
5. Аристотель. Категории / пер. А.В. Кубицкого; редакц., вступит. ст. и прим. Г.Ф. Александрова. М., 1939.
7 Данная работа - своего рода методологическое вступление для понимания всех других знаний: технических, естественнонаучных и общественно-исторических. Эти знания также подразделяются при строгом и внимательном подходе на две части – общие и эмпирические. Заметим, что в сочинении Аристотеля подчеркнуто выделялась в самостоятельную часть та область знаний, которая в научном и учебном материале как дореволюционного, так и советского периода получила название «общей части». Но при внимательном чтении «Категорий» убеждаешься в том, что самостоятельность этой части относительна, так как она подготавливает читателя к пониманию последующей части – особенной, где расположились категории и знания эмпирического порядка, т.е. воздействующие на бытие, на жизненные отношения. В этом, по-видимому, и лежит настоящий источник раскрытия «тайны» аристотелевских категорий. Таким образом, отчетливое различение теоретического и практического (опытного) знания восходит к Аристотелю.
8 Такое разграничение он провел еще более подчеркнуто в шестой книге «Никомаховой этики». Цель практического знания – правильная деятельность, направленная на благо человека. Данная форма систематизации научных знаний, разделившая их на общие и практические, в течение многих столетий становится фундаментальным правилом научной строгости, располагая научные знания по двум «квартирам»: одну назовут общей – теоретической частью; вторую – особенной, практической частью. Исторический опыт науки показал, что отождествление или смешение теоретических знаний с практическими мешает развитию научных знаний.
9 Наиболее основательно классификацию научных знаний на теоретические и практические разрабатывали немецкие философы Лейбниц и Кант. Последний вносит некоторые поправки в эту классификацию. Главный философский труд Канта «Критика чистого разума»6 может быть назван иначе: «Критика теоретического разума». По Канту, те теоретические представления в познании, которые образуются независимо от опытных знаний, до опыта, создаются умом мыслящего субъекта исключительно из себя и называются априорными. Так, теоретические финансово-правовые категории, такие как «финансы», «финансовая система», «управление финансами», «состав налога», свое образование начинают на опытном основании в процессе реализации норм финансового права, но их разработка, осмысление и окончательное становление осуществляются благодаря уму познающего субъекта независимо от опыта.
6. Кант И. Критика чистого разума / пер. с нем. Н. Лосского, сверен и отредактирован Ц.Г. Арзаканяном и М.И. Иткиным; прим. Ц.Г. Арзаканяна. М., 1994.
10 Для особенной части характерно наличие в ней опытных или практических знаний. Это знания, связанные с опытом реализации финансово-правовых норм: их соблюдением, исполнением, использованием и применением. Выдающийся ученый-правовед С.С. Алексеев, подчеркивая практический характер правовых норм, указывал: «Глубинное социальное значение юридической практики состоит в том, чтобы обеспечить более тесную связь права с жизнью, с практической деятельностью»7. Нормы, воздействующие на поведение людей, а через них на взимание с населения налогов и сборов, прикосновенны к бытию, к вещной сфере. А потому их место – в Особенной части финансово-правовой науки. Обе части взаимодействуют, порождая новое знание.
7. Алексеев С.С. Проблемы теории права: курс лекций: в 2 т. Т. 2: Нормативные юридические акты. Применение права. Юридическая наука (правоведение). Свердловск, 1973. С. 86.
11 Основное назначение теоретических знаний, содержащихся в Общей части – классификация и организация опытных научных знаний, в Особенной части - сообщение им надлежащих форм, точнее приведение их в порядок, построение в систему. Иными словами, теоретические знания выходят за пределы своего пребывания, т.е. Общей части, и воздействуют на опытные или практические знания. Поэтому Кант применял к ним не только термин «априорные», но, давая им объяснение, использовал также понятие «трансцендентальные знания». Данное понятие играет первостепенную роль в философии кёнигсбергского мыслителя; построено на латыни и переводится на русский язык как выходящий за пределы. Если развернуть это понятие, то оно может пониматься следующим образом: это теоретическое знание, выходящее за пределы Общей части, классифицирующее, организующее и объясняющее финансово-правовые опытные знания в границах части Особенной. Перечислим наиболее существенные признаки финансово-правовых трансцендентальных знаний. Это: 1) теоретические, абстрактные знания, которые философы называют «ненаблюдаемыми»; 2) независимые, как правило, от опыта; 3) воздействующие на опытные (эмпирические) знания в целях их организации и построения системы финансового права8. Философ В. Виндельбанд, имея в виду организационное воздействие общих знаний на опытные, писал: «В основе всех логических форм лежит идея связи частного с общим, зависимости первого от последнего. Все наше познание состоит в соединении наиболее общего с наиболее частным при помощи промежуточных звеньев, создаваемых размышлением»9.
8. См.: Кант И. Указ. соч.

9. Виндельбанд В. Критический или генетический метод? // Виндельбанд В. Прелюдии. Философские статьи и речи / пер. с нем. С.Л. Франка. СПб., 1904. С. 250.
12 Знания теоретические, место которых философией и наукой исторически определено в Общей части, можно охарактеризовать как руководящие; знания Особенной части, знания практические, можно охарактеризовать как знания сущностные, воздействующие на реальную жизнь, положительно ее изменяющие. Недаром немецкий поэт и мыслитель Гёте в «Фаусте» сказал: «Теория суха, но вечно зелено древо жизни».
13 Философское разделение научных знаний на общие – теоретические и специальные – практические способствовало аналогичной дифференциации знаний как в естественных, технических, так и в общественно-исторических науках. Появились теоретическая и экспериментальная физика; теоретическое и опытное естествознание; теория права и отраслевые юридические науки. Отраслевые юридические науки, в свою очередь, разделили свои знания на общие и специальные.
14 Первые попытки разделения финансово-правовых знаний на теоретические и специальные. Сразу оговоримся, что не все из профессорско-преподавательского корпуса, занимающиеся профессионально финансовым правом, понимают смысл разделения научных знаний на общие и специальные. Видный ученый-логик А.А. Зиновьев правильно отметил: «Можно много знать, но при этом мало что понимать, тем более понимать на научном уровне»10. В юриспруденции, в частности в науке финансового права, можно хорошо знать нормы финансового права, но не понимать сущности явления. В юриспруденции – это понимание, обусловленное не только знанием юридических норм, но и опосредованное общей культурой и широкой начитанностью.
10. Зиновьев А.А. Фактор понимания. М., 2006 (Сер. «Философский бестселлер»).
15 Просмотр всех научных работ и учебников финансового права, начиная с первых, изданных в 70 - 80-е годы XIX в. профессором Петербургского университета В.А. Лебедевым, и завершая сегодняшними, вышедшими в первые два десятилетия XXI в., показывает не совсем приглядную методологическую картину: классификация, подразделяющая научные знания на Общую и Особенную части, используется, но криво, не достаточно строго. В первую очередь недостаток этот относится к Общей части, в которой теоретические знания смешиваются и отождествляются с практическими. Например, в труде выдающегося ученого-административиста И.Т. Тарасова «Очерк науки финансового права»11 мы находим в Общей части наряду с теоретическими знаниями и понятиями практические знания («кассовое устройство», «счетоводство», «ответственность за неуплату налога»). В 20-е годы XX в. М.Д. Загряцков, крупный ученый-правовед, в монографии «Административно-финансовое право»12, используя формулу «Общая и Особенная части», классифицирует финансово-правовые знания странным образом: в Общей части у него располагается бюджетное право, в Особенной – налоговое право.
11. Тарасов И.Т. Очерк науки финансового права: Введение. Общая часть. Особенная часть: сост. по лекциям, чит. в Демид. юрид. лицее, в 1878 - 1881 акад. г. Ярославль, 1883.

12. Загряцков М.Д. Административно-финансовое право. М., 1928.
16 В 50-е годы XX в. видные ученые-юристы Р.О. Халфина и Е.А. Ровинский, ошибочно смешивая науку финансового права с системой финансового права, переносят институт финансово-контрольного права в Общую часть из Особенной. Но об этом будет сказано ниже в заключительной части статьи.
17 Общая часть в науке финансового права. Ценность науки финансового права проявляется прежде всего в том, что в ее системе выделяются, развиваются и конструируются, как и в философии, общие или теоретические знания, которые располагаются в Общей части. Под теоретическими знаниями в науке финансового права понимают систему знаний о данной отрасли, выраженных в научной форме, достоверных по содержанию, представляющих собой некоторое обобщение финансово-правовой практики и вместе с тем продукты человеческого мышления. Кант, рассуждая о теоретических знаниях, делал акцент на мышлении, на Разуме. Он писал: «Под управлением разума наши знания вообще должны составлять не отрывки, а систему, так как только в системе они могут поддерживать существенные цели разума и содействовать им. Под системой же я разумею единство многообразных знаний, объединенных одной идеей. А идея есть понятие разума в форме некоторого целого…»13.
13. Кант И. Указ. соч.
18 Идея представляет собой определяющее теоретическое положение. Если говорить о теоретических финансово-правовых знаниях, то они не составляют отрывки, но объединены идеей финансового права как отрасли права и образуют систему, складывающуюся из ряда давно сложившихся институтов. Идея представляет собой определяющее теоретическое положение (понятие, категорию, концепт) в системе научных положений, изложенных в сочинении по финансовому праву: в монографии, статье, учебнике. Какие понятия и категории мы встречаем в Общей части учебника финансового права под редакцией проф. С.В. Запольского? Выберем и назовем некоторые из них: финансы; предмет финансового права; методы познания финансового права; система финансового права; понятие и виды финансово-правовых актов14 и т.д.
14. См.: Финансовое право: учеб. / отв. ред. С.В. Запольский. М., 2011. С. XIII, XIV.
19 Обдумывая эти понятия и категории, их наполнение содержанием, приходишь к выводу, что мы получаем их частично из финансово-правового познавательного опыта, из философских и исторических знаний, науки государственного управления, но преимущественно благодаря собственному мышлению, комбинированию ума и воображения. Конечно, эти общие знания «только пробуждают при случае внешними объектами», как это мыслил Платон, но необходимые абстрактные знания «мы получаем из себя», как думал Галилей15.
15. См.: Каринский В.М. Умозрительное знание в философской системе Лейбница. СПб., 1912. С. 349, 367.
20 Не будем забывать, что Общая и Особенная части в науке финансового права образуют системное единство и связаны между собою. Теоретические финансово-правовые знания, как и философские знания «трансцендентальны»: они не смешиваются с эмпирическими, не отождествляют себя с ними, но воздействуют на них, дифференцируют их. Такое воздействие имеет место в форме:
21 1) глубокого понимания практического материала познающим субъектом (читателем);
22 2) организации эмпирического материала, содержащегося в Особенной части, трансформации его в системное образование. Так как практический материал Особенной части представлен нормами финансового права, то они объединяются в подотрасли финансового права и выстраиваются в систему финансового права;
23 3) более глубокого понимания, где категория «система финансового права» выступает в двух ипостасях: как умозрительная идеальная категория, которой дается теоретическое объяснение и определение в Общей части; как развернутая эмпирическая категория Особенной части со всеми подотраслями и правовыми институтами, нормы которых реализуются путем их соблюдения, исполнения, использования и применения. Система финансового права имеет существенное практическое значение. Она удобна для кодификации законодательства, преподавания в студенческой аудитории, познавательной деятельности;
24 4) логического изложения материала, содержащегося в Особенной части. Данная форма актуальна, так как алогизм – характерная черта советских и постсоветских учебников финансового права, где перемешались теоретические знания с практическими и не было смысла в разделении финансово-правовых знаний на Общую и Особенную части. Алогизм пережил советский период российской истории и хорошо себя чувствует в учебниках финансового права, издаваемых в настоящее время. Между тем логическое изложение учебного финансово-правового материала не только помогает студенту, аспиранту, молодому преподавателю быстро понимать и запоминать прочитанное, но и научно мыслить, творчески подходить к изучаемым проблемам.
25 Особенная часть в науке финансового права. Если давать философскую оценку Особенной части науки финансового права, то напрашивается следующий вывод: материал этой части непосредственно связан с бытием, с жизненными отношениями. Законодатель, изучая жизненные отношения, сопряженные с финансами и финансовой деятельностью государства, формулирует финансово-правовые нормы, которые затем регулируют соответствующие общественные отношения. Правовое регулирование, проявляющееся в реализации финансово-правовых норм, есть «сфера юридического бытия»16.
16. Алексеев С.С. Указ. соч. Т. 1: Основные вопросы общей теории социалистического права. Свердловск, 1972. С. 153.
26 Реализация финансово-правовых норм – это осуществление финансово-правовых норм (предписаний) в правомерном поведении граждан, их организаций: финансовых, налоговых, кредитных, страховых, контрольно-финансовых. Без процесса реализации финансовое право утратило бы свое значение, поскольку предписания, содержащиеся в нормативных финансовых актах, индивидуальных указаниях (например, в требовании уплаты налога), финансово-плановых актах, относятся к сфере должного, соединяющего человеческое поведение с областью финансово-правового бытия. Благодаря такому соединению образуется финансово-правовая действительность.
27 Анализ норм финансового права, порожденных реальными отношениями и предназначенных для их регулирования, показывает их место в системе науки финансового права. Таким местом является Особенная часть. В переводе на язык науки это - «нормативные знания», работающие в связке с объясняющими знаниями в статьях, монографиях, учебниках.
28 Если метафорически Особенную часть сравнить с «квартирой», то, по существу, все ее комнаты занимает финансовое право, как организованная совокупность правовых норм. Рассматриваемая несколько под другим углом зрения данная совокупность выступает как система финансового права, которая не без воздействия теоретических знаний Общей части дифференцируется на подотрасли и правовые институты. Назовем подотрасли как ее основные части: эмиссионное право; налоговое право; бюджетное право; банковское публичное право; финансово-контрольное право. Налоговое и бюджетное право были кодифицированы и используются как Налоговый и Бюджетный кодексы.
29 Исторически, экономически и логически первое место в системе финансового права принадлежит эмиссионному праву. Именно нормы эмиссионного права наиболее тесно связаны с «феноменом денег» и способствовали развитию других подотраслей и правовых институтов системы финансового права. Иными словами, эмиссионное право – ее системообразующий элемент. В системе финансового права за эмиссионным следует налоговое право. Исторически оно первичнее бюджетного. В классической стране финансов и финансового права Англии бюджетное право как правовой институт и научное понятие возникло благодаря налогам, о чем свидетельствуют Великая хартия вольностей и другие английские акты.
30 Система финансового права, о которой идет речь, имеет свое название. Это – функциональная система, каждая часть которой имеет свое назначение, свою функцию: эмиссионную по выпуску и обращению денег; налоговую, направленную на взимание денежных платежей в бюджеты и внебюджетные фонды страны; бюджетную, определяющую как доходную, так и расходную части бюджета; банковскую публичную, направленную на образование финансового рынка, работающего в интересах граждан и государства; финансово-контрольную, осуществляющую проверку своевременности поступления доходов в бюджеты страны и выявление отклонений и нарушений при расходовании государственных средств.
31 Проанализированная в данной статье функциональная система финансового права имеет явные преимущества перед цивилистической системой с ее подразделением норм на общие и специальные, которая пригодна для гражданского права и совсем не устраивает другие отрасли: финансовое, административное, трудовое. Функциональная система финансового права соответствует определению известного немецкого правоведа Р. Иеринга: «Система – самая прозрачная форма материала. В этой форме обнаруживается все обилие его содержания, все скрывающееся в нем»17. Это определение можно дополнить следующей характеристикой: функциональная система финансового права универсальна, естественна и в расположенном порядке ее элементом в высшей степени логична.
17. Иеринг И. Юридическая техника / пер. с нем. Ф.С. Шендорфа. СПб., 1905. С. 99.
32 Наиболее характерными признаками системы финансового права можно считать следующие: сложность познаваемого объекта, если система познается в его качестве; способность делиться на части – подсистемы; способность быть элементом системы более высокого порядка; образовывать особое единство со средой и представлять собой «социальную реальность»; целостность, при которой присутствуют все элементы, причем каждый элемент связан с другими элементами интегративными свойствами; способность каждой подсистемы (подотрасли), в свою очередь, подразделяться на теоретическую и практическую части.
33 Говоря об Особенной части, где расположилось финансовое право, которое есть «эмпирически существующее и мы можем серьезно говорить о вещности права»18, не нужно забывать, что преобразованное в систему финансового права, оно представляет собой результат организационного воздействия финансово-правовых теоретических знаний, конструктов.
18. Успенский Л. Юридическая норма как предмет знания // Юридический вестник. 1917. № 1. С. 32.
34 Но связь между Общей и Особенной частями – двусторонняя. Имеет место обратная связь. Теоретические знания в науке финансового права представляют собой сложную развивающуюся систему, на которую тоже оказывают воздействие практические знания, возникающие в процессе реализации норм эмиссионного, налогового, бюджетного, публично-банковского и финансово-контрольного права. С помощью такого воздействия проверяется правильность теоретических концепций. Изменения в практическом (эмпирическом) правовом базисе ведут к изменениям или прибавлениям в понятийном теоретическом аппарате. Были еще во второй половине XIX в. понятия «повинность», «подать», «тягло», «роспись». Появились другие аналоги: «налоги», «сборы», «доходы», «бюджет», «бюджетные фонды». Изменения в денежной системе привели к образованию новых понятий: «эмиссионное право», «нормы эмиссионного права», «эмиссионные правоотношения» и т.д. Иными словами, накопление информации в науке финансового права на эмпирическом уровне оказывает обратное воздействие на теоретические знания, делает их более соответствующими истине и времени. Пример: возникновение финансового рынка во второй половине XIX в. в Англии, США и России также способствовало увеличению финансового правового понятийного аппарата. В настоящее время в данной области рождаются новые понятия, такие как «мегарегулятор», «публичное право финансового рынка», «покупательная способность граждан».
35 Перенос правового института «финансовый контроль» из Особенной в Общую часть во второй половине 50-х годов XX в. Вопрос о месте финансово-контрольного права до настоящего времени остается дискуссионным. Если познакомиться с одним из лучших учебников финансового права, изданного до 1917 г., а это учебник С.И. Иловайского19, экстраординарного профессора Императорского Новороссийского университета, то мы увидим солидный по объему раздел о контрольно-финансовом праве, завершавший изложение курса. В советское время аналогичную картину можно встретить в учебниках финансового права С.А. Котляревского20, «выдающегося русского, советского юриста, внесшего заметный вклад в развитие отечественной юридической науки»21, и М.А. Гурвича22, представителя науки финансового права23. Вся литература по государственному и научному управлению рассматривала институт контроля как апостериорную категорию, хотя отмечала контроль предварительный, указывая на его вторичный характер.
19. См.: Иловайский С.И. Учебник финансового права / под ред. Н.П. Яснопольского; доп.: Г.И. Тиктин. 5-е (посм.) изд. Одесса, 1912.

20. См.: Котляревский С.А. Финансовое право СССР. Л., 1926.

21. Кроткова Н.В. С.А. Котляревский как представитель советской юридической науки // Финансовое право и управление. 2014. № 3. С. 184. DOI: 10.7256.2310-0508.2014.3.13560

22. См.: Гурвич А.М. Советское финансовое право: учеб. пособие для юрид. высш. учеб. заведений. М., 1952; Его же. Советское финансовое право: учеб. для юрид. вузов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1954.

23. См.: Бельский К.С. Забытый «патриарх» советской науки финансового права (К 120-летию со дня рождения М.А. Гурвича) // Государство и право. 2017. № 9. С. 93 - 100.
36 Но в 50-е годы XX в. видные ученые-правоведы Р.О. Халфина и Е.А. Ровинский резко меняют вектор такого понимания и переносят финансово-контрольное право из Особенной части в Общую часть финансового права. В статье о предмете финансового права, опубликованной в 1952 г., Р.О. Халфина писала: «Устанавливая систему советского финансового права, следует различать общую и специальную его части»24. И далее она продолжала: «Финансовый контроль в самых различных формах пронизывает всю организацию финансовой деятельности… Нормы, регулирующие формы осуществления контроля, организацию контрольного аппарата, порядок проведения контроля, права и обязанности участников отношений, возникающие при осуществлении контроля, составляют содержание настоящего раздела общей части системы»25. Доказательств у Р.О. Халфиной мало. В последней ее цитате – все доказательства в пользу того, что финансовый контроль принадлежит Общей части.
24. Халфина Р.О. К вопросу о предмете и системе советского финансового права // Вопросы советского административного и финансового права: сб. ст. / отв. ред. В.Ф. Коток. М., 1952. С. 201.

25. Там же. С. 209.
37 В том же направлении мыслит Е.А. Ровинский, который почти слово в слово повторяет Р.О. Халфину. «Построение системы советского финансового права связано с необходимостью разрешения другого важного вопроса – выделения общей и специальной части»26. Продолжая развивать свои мысли, Е.А. Ровинский, как и Р.О. Халфина, высказывает свое мнение о финансово-контрольном праве. С его точки зрения, в Общую часть финансового права входят следующие правовые институты: 1) финансовая деятельность Советского государства; 2) предмет и система советского финансового права; 3) история советского финансового права; 4) финансово-правовые нормы и финансовые правоотношения; 5) финансовый контроль в СССР27. В 1961 г. под редакцией Е.А. Ровинского вышел учебник советского финансового права, в котором финансово-контрольное право обрело новое место – в Общей части финансового права.
26. Ровинский Е.А. Основные вопросы теории советского финансового права. М., 1960. С. 93.

27. См.: там же. С. 94.
38 Объясним ошибочную позицию в этом вопросе Р.О. Халфиной и Е.А. Ровинского.
39 Оба автора неправильно полагали, что разделение на общую и особенную части в науке финансового права логически вытекает из системы финансового права, которая, по их мнению, складывается из: «1) норм, характеризуемых общими чертами, закрепляющих общие принципы и располагающихся в Общей части; 2) норм, регулирующих отдельные виды отношений и выражающих особенности этих общественных отношений», располагающихся в Особенной части. Бросается в глаза следующее: и Р.О. Халфина, и Е.А. Ровинский смешивают систему науки финансового права с системой финансового права. У них система науки зависима от системы финансового права. На самом деле, соотношение – обратное.
40 Предметом науки являются знания. Наука – это система развивающихся знаний. Предметом любой науки, в том числе науки финансового права, являются финансово-правовые знания. Но эти знания различны. Есть общие – теоретические знания и есть «нормативные знания», которые представляют собой эмпирический материал. Отсюда система науки финансового права включает в себя как финансово-правовые теоретические знания, занимающие место в Общей части, так и финансово-правовые эмпирические знания, являющиеся «нормативными», представляющие систему финансового права и входящие в Особенную часть. Теоретические знания отграничивают систему финансового права, дифференцируют ее на подотрасли и правовые институты, показывают их, объясняют. Классификация, подразделяющая знания любой отраслевой науки на общие и эмпирические, вынянченная и обоснованная в течение тысячелетий, - такая классификация не является «техническим приемом», как думал Е.А. Ровинский, но приемом методологическим28.
28. См.: там же.
41 Система финансового права как система «нормативных знаний» только в определенной части совпадает с системой науки финансового права и ограничена исключительно эмпирическими знаниями – правовыми нормами. Система финансового права есть система выстроившихся в логический ряд подотраслей и правовых институтов. Среди них свое законное и почетное место занимает подотрасль «финансово-контрольное право». Можно ли было эту подотрасль выводить из рядов других подотраслей, переносить из Особенной в Общую часть и здесь ее «прописывать», как это было сделано Е.А. Ровинским на рубеже 50–60-х годов? Полагаем, что для этого не было и нет в настоящее время никакого основания.
42 Финансово-контрольное право есть организованная совокупность юридических норм, регулирующих деятельность специальных финансовых органов по проверке законности и целесообразности действий в сфере образования, распределения и расходования денежных фондов государства и органов местного самоуправления. Финансово-контрольная деятельность – практическая по характеру. Назовем некоторые из органов власти, ее осуществляющих: Счетная палата РФ, Федеральная налоговая служба, парламентские комитеты, Контрольное управление Президента РФ и др. Их деятельность определяется нормами финансового контроля. Приведем в качестве примера норму финансового контроля, определяющую деятельность Счетной палаты РФ. Пункт 1 ст. 19 Федерального закона от 22 марта 2013 г. «О Счетной палате Российской Федерации» гласит: «Счетная палата в процессе исполнения федерального бюджета анализирует полноту и своевременность поступлений доходов федерального бюджета, кассового исполнения федерального бюджета в сравнении с утвержденными показателями федерального закона о федеральном бюджете, выявляет отклонения и нарушения, проводит их анализ, вносит предложения по их устранению»29.
29. См.: СЗ РФ. 2013. № 14, ст. 1649.
43 Другой пример: нормы финансово-контрольного права регулируют общественные отношения в области парламентского контроля. Согласно ст. 11 Федерального закона от 23 апреля 2013 г. «О парламентском контроле», Федеральное Собрание РФ осуществляет парламентский контроль в сфере бюджетных отношений, в частности в рассмотрении и утверждении проекта федерального закона о федеральном бюджете на очередной финансовый год и плановый период30. Финансово-контрольное право характеризуется теми же признаками, какие свойственны финансовому праву как отрасли, только находящимися уровнем ниже. Это - способность подразделяться на части, т.е. быть системой; способность быть элементом системы более высокого порядка; образовывать наиболее близкое единство со средой и представлять собой финансово-контрольную реальность; находиться со всеми другими подотраслями системы финансового права в тесных интеграционных связях, создающих целостность всей системы. Из всех частей финансового права финансово-контрольное право, пожалуй, есть самое практическое право. Недаром И. Кант в работе «Критика практического разума» заметил, что практическая деятельность человека движима «одной лишь формой закона»31.
30. См.: СЗ РФ. 2013. № 19, ст. 2304.

31. Кант И. Соч.: в 6 т. / под общ. ред. В.Ф. Асмуса, А.В. Гулыги, Т.И. Ойзермана. Т. 4. Ч. 1. М., 1965. С. 381.
44 Исключение из системы финансового права на рубеже 50 - 60-х годов такой подотрасли, как финансово-контрольное право нарушило ее целостность – один из ее важнейших признаков, так как системой признается любая отграниченная совокупность взаимосвязанных элементов. Целое характеризуется интеграционными связями частей, их упорядоченностью. Интеграционные свойства присутствуют в системе, но отсутствуют у отдельной части. При переносе в Общую часть финансово-контрольное право теряет свои внутренние связи, интеграционные свойства, которыми оно обладало, находясь в системе. В Общей части финансово-контрольное право оказывается пассивной стороной во взаимодействии с чужой внешней средой и смотрится, особенно в учебниках финансового права как-то сиротливо. И система финансового права при исключении из нее финансово-контрольного права теряет качества целостности. Философ В.И. Кириллов правильно сказал: «Целое без какой-либо части уже не целое»32. Финансово-контрольное право, правовые нормы которого, по существу, являлись «практическими правилами», вписывались органично в систему финансового права; но в то же время практическая направленность финансово-контрольных норм не позволяет им чувствовать себя в Общей части науки финансового права на своем месте.
32. Кириллов В.И. Логика познания сущности. М., 1980. С. 95 - 97.
45 О мотивах переноса Е.А. Ровинским института финансового контроля из Особенной части в Общую, состоявшегося на рубеже 50–60-х годов XX в., мы писали33. Финансово-контрольное право расположилось на «территории», ему чуждой. Причина переноса, его анализ оказались вне внимания юристов-финансистов, крупных теоретических работ по финансово-контрольному праву, в которых можно было бы найти разбор этого «драматического» явления, мы не видели.
33. См.: Бельский К.С. Заблуждение в науке финансового права // Государство и право. 2015. № 5.
46 Этот аспект дал повод декану юридического факультета Варшавского университета, проф. Л. Куровскому в рецензии на монографию Е.А. Ровинского «Советское финансовое право» (М., 1957) поставить под сомнение правильность переноса финансово-контрольного права из Особенной части в Общую. Л. Куровский писал: «На наш взгляд, автор поступил правильно, проведя четкое разграничение учебника на Общую и Особенную части, что ему вполне удалось. Однако спорным является вопрос о том, не лучше ли было бы включить в Общую часть проблемы бюджетного права (гл. VI и VII), поскольку они трактуют о всей совокупности доходов и расходов государства и относятся к общим вопросам не в меньшей мере, чем финансовый контроль»34.
34. Советское государство и право. 1959. № 6. С. 150.
47 Однако подобное включение «нормативных знаний» в Общую часть в науке финансового права – совсем не единственный пример. Непонимание смысла разделения финансово-правовых знаний на Общую и Особенную части привело к тому, что в компактном по объему и интересном по содержанию учебнике финансового права для бакалавров под редакцией проф. Е.М. Ашмариной институт денежного права (автор раздела проф. Н.М. Артемов) помещен ошибочно в общей теоретической части35. При этом автор раздела и редактор учебника как-то странным образом обходят вопрос об эмиссионном праве. Между тем денежное право – это сколок эмиссионного права, о чем автор и редактор знают, но помалкивают. Об эмиссионном праве писали в 90-е годы XX в., в начале XXI в.36, в Киевском университете на юридическом факультете благодаря работам российских авторов читается спецкурс по данному праву. Тем не менее понятие «денежное право» может быть использовано в науке финансового права, как обозначающее один из правовых институтов в системе эмиссионного права, которое должно занять место в Особенной части рядом с налоговым, бюджетным, банковским публичным и т.д.
35. См.: Финансовое право / отв. ред. Е.М. Ашмарина. М., 2013. С. 120 - 148.

36. См.: Бельский К.С. Финансовое право. Наука, история, библиография. М., 1995. С. 70; Его же. Эмиссионное право как правовой институт финансового права // Государство и право. 2006. № 5.
48 Стержневая идея написанной статьи может быть выражена в следующих выводах.
49 1. Опыт научных исследований свидетельствует о том, что научные знания, в том числе финансово-правовые, в процессе работы над ними подразделяются на две части: знания общие или теоретические и знания опытные – практические, которые располагаются – одни в Общей, другие в Особенной частях. Такое расположение финансово-правовых знаний создает научный порядок. Мы видим две взаимодействующие системы: первая содержит теоретические финансово-правовые знания, вторая – «нормативные знания», т.е. систему финансово-правовых норм. Данные знания имеют практический характер. Резюмируя, приходим к выводу, что обе части образуют систему науки финансового права. Становятся ясными и отчетливыми назначение каждой части, их функции, которые реализуются в процессе их взаимодействия.
50 2. Это взаимодействие выражается в том, что теоретические знания, будучи руководящими, организуют практические «нормативные» знания, преобразуя их в систему финансового права, подразделяя на подотрасли и правовые институты, подготавливая правовые нормы к их реализации, т.е. воздействию на реальную жизнь в целях ее качественного улучшения. Такова реализация бюджетно-процессуальных норм, которая приводит в движение стадии бюджетного процесса.
51 3. Великая классификация, разделившая научные знания на теоретические (общие) и практические (специальные), предполагает нежелательность переноса правовых институтов Особенной части в Общую, так как такой перенос сопровождается научным застоем. Перелистывая наши учебники финансового права, особенно ее Общую часть, грустно смотреть на раздел «Финансовый контроль». Он напоминает парусное судно с опустившимися парусами, в которые давно не дуют порывы ветра.

References

1. Alekseev S.S. Problems of the theory of law: course of lectures: in 2 vols. Vol. 1: Basic questions of the General theory of socialist law. Sverdlovsk, 1972. P. 153; Vol. 2: Normative legal acts. Enforcement of law. Legal science (jurisprudence). Sverdlovsk, 1973. P. 86 (in Russ.).

2. Aristotle. Categories / transl. by A.V. Kubitsky; editorial, introductory article and notes of G.F. Alexandrov. M., 1939 (in Russ.).

3. Belsky K.S. Delusion in the science of Financial Law // State and Law. 2015. No. 5 (in Russ.).

4. Belsky K.S. The forgotten "Patriarch" of the Soviet science of Financial Law (To the 120th anniversary of the birth of M.A. Gurvich) // State and Law. 2017. No. 9. P. 93–100 (in Russ.).

5. Belsky K.S. Financial Law. Science, history, bibliography. M., 1995. P. 70 (in Russ.).

6. Belsky K.S. Issue law as a legal Institute of Financial Law // State and Law. 2006. No. 5 (in Russ.).

7. Vaskovsky E.V. Doctrine of interpretation and application of civil laws. Odessa, 1901. P. 352 (in Russ.).

8. Windelband V. Critical or genetic method? // Windelband V. Preludes. Philosophical articles and speeches / transl. from the German by S.L. Frank. SPb., 1904. P. 250 (in Russ.).

9. Windelband V. Preludes. Philosophical articles and speeches / transl. from the German by S.L. Frank. SPb., 1904. P. 227 (in Russ.).

10. Gurvich A.M. The Soviet Financial Law: Textbook for the faculty of law. higher educational. 2nd ed., revised and additional. M., 1954 (in Russ.).

11. Gurvich A.M. The Soviet Financial Law: Textbook for the faculty of law for law schools. M., 1952 (in Russ.).

12. Jevans S. Fundamentals of science. A treatise on logic and scientific method / transl. from the 2nd Engl. ed. M. Antonovich. SPb., 1881. P. 628 (in Russ.).

13. Zhukov V.N. Philosophy of Law (theoretical and methodological aspect) // State and Law. 2009. No. 3. P. 24 (in Russ.).

14. Zhagryatskov M.D. Administrative and Financial Law. M., 1928 (in Russ.).

15. Zinoviev A.A. The factor of understanding. M., 2006 (Ser. "Philosophical bestseller") (in Russ.).

16. Iering I. Legal technique / transl. from German F.S. Shendorf. SPb., 1905. P. 99 (in Russ.).

17. Ilovaisky S.I. Textbook of Financial Law / ed. by N.P. Yasnopolsky; additional: G.I. Tiktin. 5th (posthumous) ed. Odessa, 1912 (in Russ.).

18. Kant I. Critique of pure reason. N. Lossky, collated and ed. by C.G. Arzakanyan and M.I. Itkin; approx. C.G. Arzakanyan. M., 1994 (in Russ.).

19. Kant I. Compositionsop: in 6 vols. / ed. by V.F. Asmus, A.V. Gulygi, T.I. Oizerman. Vol. 4. Part 1. M., 1965. P. 381 (in Russ.).

20. Karinsky V.M. Speculative knowledge in the philosophical system of Leibniz. SPb., 1912. P. 349, 367 (in Russ.).

21. Kirillov V.I. Logic of cognition of essence. M., 1980. P. 95–97 (in Russ.).

22. Kotlyarevsky S.A. Financial Law of the USSR. L., 1926 (in Russ.).

23. Krotkova N.V. S.A. Kotlyarevsky as a representative of the Soviet legal science // Financial Law and management. 2014. No. 3. P. 184. DOI: 10.7256.2310-0508.2014.3.13560 (in Russ.)

24. Rovinsky E.A. Basic questions of the theory of Soviet Financial Law. M., 1960. P. 93, 94.

25. Soviet State and Law. 1959. No. 6. P. 150 (in Russ.).

26. Tarasov I.T. Essay of the science of Financial Law: Introduction. Common part. Special part: comp. in the lectures in Demidov legal Lyceum in 1878 - 1881. Yaroslavl, 1883 (in Russ.).

27. Uspensky L. Legal norm as a subject of knowledge // Legal Bulletin. 1917. No. 1. P. 32 (in Russ.).

28. Financial Law /executive ed. E.M. Ashmarina. M., 2013. P. 120–148 (in Russ.).

29. Financial Law: Textbook / executive ed. S.V. Zapolsky. M., 2011. P. XIII, XIV (in Russ.).

30. Khalfina R.O. On the subject and system of the Soviet Financial Law // Questions of the Soviet Administrative and Financial Law: collection of articles / executive ed. V.F. Kotok. M., 1952. P. 201, 209 (in Russ.).

Comments

No posts found

Write a review
Translate