Везде
THE OLD HOUSE AND OTHER TALES BY FEODOR SOLOGUB IN TRANSLATION BY JOHN COURNOS: RECEPTION AND COMPETITION
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
THE OLD HOUSE AND OTHER TALES BY FEODOR SOLOGUB IN TRANSLATION BY JOHN COURNOS: RECEPTION AND COMPETITION
Annotation
PII
S013160950009829-5-1
DOI
10.31860/0131-6095-2020-2-122-131
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Anna Strelnikova 
Occupation: Associate Professor
Affiliation: National Research Tomsk State University
Address: Russian Federation,
Anastasiia Sysoieva
Occupation: Researcher
Affiliation: Institute of Russian Literature (Pushkinskij Dom), Russian Academy of Sciences
Address: Russian Federation
Edition
Issue 2
Pages
122-131
Abstract

The article deals with the reception of F. Sologub’s short stories as reflected in the translated collection, in particular, in the preface, selection of texts and translator’s choices. The authors identify the source text for the translation, which J. Cournos worked with, and describe the relationship between the author and the translator. The article also considers another collection of Sologub’s stories translated by S. Graham and published in the same year (1915), which allows comparing the translations and highlights various elements of the original poetics reflected in two versions of translation.

Keywords
Feodor Sologub, John Cournos, Stephen Graham, retranslation, translation in reception.
Received
23.05.2020
Date of publication
01.06.2020
Number of purchasers
29
Views
632
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite   Download pdf
1 DOI: 10.31860/0131-6095-2020-2-122-131
2 © А. Б. Стрельникова, © А. В. Сысоева
3 СБОРНИК РАССКАЗОВ ФЕДОРА СОЛОГУБА«THE OLD HOUSE AND OTHER TALES»В ПЕРЕВОДЕ ДЖОНА КУРНОСА:ВОПРОСЫ РЕЦЕПЦИИ И КОНКУРЕНЦИИ1
1. * Исследование подготовлено при поддержке РНФ, проект № 19-18-00353 «Создание международного научно-информационного портала „Автограф. XX век“», НИУ ВШЭ.
4 Произведения Федора Сологуба активно переводились и переводятся на различные языки (английский, немецкий, французский, итальянский, китайский и др.), что свидетельствует о неугасающем интересе к художественным текстам Сологуба внутри различных культур. При всем многообразии переводов англоязычные заслуживают особого внимания с точки зрения «охвата» читательской аудитории в силу международного статуса самого языка. Если попытаться в самых общих чертах наметить динамику освоения художественных текстов Сологуба в англоязычной культуре, то картина выглядит приблизительно следующим образом. На начальном этапе, в 1910-е годы, переводчики обращались к малой прозе (что вполне традиционно в силу специфики самого жанра рассказа), публикуя отдельные произведения (в 1913-м и 1914 году) и объединяя их в сборники — «The Old House and Other Tales» (1915), «The Sweet-Scented Name and Other Fairy-Tales, Fables and Stories» (1915), а также осуществили первые шаги на пути перевода романов — «Мелкого беса» («The Little Demon», 1916) и «Творимой легенды» («The Created Legend», 1916). В это же время тексты Сологуба начали печататься в составе сборников произведений русских авторов — например, в «Modern Russian Classics» (1919) рассказ «Белая собака» был помещен вместе с произведениями Л. Н. Андреева, М. П. Арцыбашева, А. П. Чехова и М. Горького. Следующий этап, наступивший только в 1960-е годы, характеризуется переводческими попытками «взять» роман «Мелкий бес» («The Petty Demon», 1962; «The Shabby Demon», 1966), и позже, в 1995 году, будет предложена еще одна версия перевода романа — «The Little Demon». Важной вехой становится 1978 год, когда появляются перевод романа «Тяжелые сны» («Bad Dreams») и новый сборник рассказов «The Kiss of the Unborn and Other Stories»; в период 2000-2010-х годов переводы рассказов Сологуба публикуются в составе различных сборников.
5 Обращение к начальному периоду переводческой рецепции принципиально важно, поскольку все последующие переводы так или иначе находятся в зависимости от того, что уже было сделано ранее. Уже на этом этапе могут возникать тенденции к переводной множественности, и именно этот этап во многом определяет то, насколько востребованным окажется творчество того или иного автора для принимающей культуры. Как уже было указано выше, в 1915 году вышли сразу два сборника Сологуба на английском языке — «The Sweet-Scented Name and Other Fairy-Tales, Fables and Stories» и «The Old House and Other Tales». Первый из перечисленных сборников был переведен С. Грэмом; отбор текстов осуществлялся самим переводчиком, что зафиксировано в предисловии к изданию.2 Сборник «The Old House and Other Tales» вышел в переводе Дж. Курноса (Йоганна (Ивана) Григорьевича Коршоона (Коршона), 18811966). Курнос, работавший не только с рассказами, но и с романами Сологуба, в истории англоязычного перевода фигура достаточно известная: он также переводил произведения А. Ремизова и Л. Андреева.3 М. Топер в своей книге о положении перевода в системе сравнительного литературоведения следующим образом охарактеризовал работу с художественным текстом: «...переводчику необходимо знание предмета, которым обладал автор, и даже (по возможности) знание неосуществившихся авторских намерений; он должен не только в совершенстве постичь переводимое произведение, но и то особое, специфическое, что отличает его от других произведений этого писателя (а писателя — от других представителей его литературы). Переводчику надо одновременно видеть мир „изнутри“ переводимого произведения и смотреть на это произведение „со стороны“».4 Взгляду «изнутри», если не произведения, то по крайней мере культуры, способствовало российское происхождение Курноса, родившегося в Житомире. Его семья эмигрировала, когда ему было 10 лет.5 Во время поездки в Петроград Курнос лично познакомился с Сологубом и даже в марте 1918 года, перед отъездом, предложил ему убежище в Англии.6 Судя по письму Курноса писателю от 7 марта 1918 года, Сологуб на предложение согласился: «...буду иметь в виду ваши планы уехать в Англию. Не знаю, возможно это или нет — может быть, новые обстоятельства дают эту возможность».7
2. См. подробнее: Стрельникова А. Б. К вопросу о переводческом «произволе»: англоязычный сборник «The Sweet-Scented Name» Ф. Сологуба в контексте авторских афоризмов // Вестник Томского государственного университета. 2019. № 444. С. 60-64.

3. Турта Е. И. А. М. Ремизов: путь к британскому читателю // Вестник Пермского университета. 2012. Вып. 3 (19). С. 99-106.

4. Топер П. М. Перевод в системе сравнительного литературоведения. М., 2001. С. 39.

5. Тиханов Г. Бахтины в Англии. Дополнения к биографии Н. М. Бахтина и к истории рецепции М. М. Бахтина // Тыняновский сборник. М., 1998. Вып. 10. Шестые — седьмые — восьмые Тыняновские чтения. С. 596.

6. Воспоминания Курноса об этом разговоре цитируются Р. Тименчиком (см.: Тименчик Р. «Записные книжки» Анны Ахматовой. Из «Именного указателя». I // Эткиндовские чтения. IIIII. СПб., 2006. С. 240).

7. Курнос Дж. Письма Сологубу Ф. // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. № 380. Л. 19 об.
6 Перевод Курносом рассказов Сологуба «Белая собака» и «Обруч», опубликованных в журнале «New Statement» в 1913-м и 1914 году,8 послужил поводом для начала общения. Стремясь лучше узнать переводимого писателя и обсудить возможность авторизации дальнейших переводов, Курнос вступил с Сологубом в переписку, в которой сообщил, что ему близки его идеи и творческий метод («I have an intense sympathy with your ideas and a great admiration of your method»).9
8. Sologub F. 1) The White Dog / Translated by John Cournos // New Statement. 1913. 20 Dec. P. 339-340; 2) The Hoop / Rev. by John Cournos // New Statement. 1914. 27 June. P. 371-372. В 1913 году Курнос публиковал в журнале переводы рассказов В. Вольховского, М. Горького, Шолома Аша, А. Чехова. Продолжил работу он уже с творчеством Сологуба.

9. Курнос Дж. Письма Сологубу Ф. Л. 2 об.
7 В первом же письме от 5 марта 1915 года Курнос рассказал о своих планах по переводу произведений, названных им повестями (скорее всего, такой жанр указан из-за большого объема этих текстов), — «Старый дом», «Соединяющий души», «Призывающий зверя», «Свет и тени», «Белая мама». Вместе с уже переведенными к тому моменту рассказами и четырьмя не названными, они составили том «The Old House and Other Tales». В следующем письме, датированном 27 июля 1915 года, переводчик сообщил об отправке опубликованного сборника произведений на адрес Сологуба и сетовал, что первое письмо осталось без ответа, предположив, что оно не дошло до адресата. Таким образом, сборник был составлен Курносом без участия Сологуба в отборе рассказов.
8 Во время работы над изданием Курнос опирался на Собрания сочинений Сологуба в 12 (СПб.: Шиповник, 1909-1912) и 20 томах (СПб.: Сирин, 1913-1914). На это указывают следующие факты: 1) рассказы «Белая собака», «Свет и тени» имеют вариации названий, и заглавия именно в такой формулировке даны в Собраниях сочинений; 2) рассказ «Обыск», включенный в сборник Курноса, не входил ни в одну книгу рассказов, первая его публикация после журнальной — в Собрании сочинений; 3) маловероятно, что Курнос имел доступ к первым публикациям текстов в периодической печати, он дважды писал Сологубу о том, что обращается к библиотеке Британского музея; в наши дни в библиотеке хранятся некоторые сборники и Собрания сочинений издательств «Шиповник» и «Сирин».
9 Отобранные Курносом рассказы входят в 3-й, 4-й, 7-й, 11-й и 12-й тома «Шиповника». Состав 3-го, 7-го, 11-го и 12-го томов «Сирина» идентичен версии «Шиповника», а том 4 вышел только в виде пробных экземпляров и вряд ли мог дойти до английской библиотеки, так что рассказ из этого тома, «Обруч», мог быть взят только из более раннего Собрания сочинений. Составителем не были привлечены и новые рассказы Сологуба, изданные в 1911-1913 годах и вошедшие в 14-й том «Сирина». Таким образом, при отборе произведений Курнос использовал собрание «Шиповника». В то же время переводчик обращался и к сириновскому изданию. По-видимому, это произошло во время подготовки вступительной статьи: в ней идет речь о двадцати томах творческого наследия писателя и дана цитата из предисловия к книге «Пламенный круг», включенная только во второе Собрание сочинений.
10 Наиболее вероятно, что Грэм, отбирая тексты, также обратился к Собранию сочинений, что подтверждают, в частности, особенности перевода рассказа «On the Other Side of the River Mairure» (дословно «На другой стороне реки Мейрур»). В журнальной редакции и сборнике «Истлевающие личины» (1907) он имеет название «Дикий бог» (в обоих Собраниях — «За рекою Мейрур»). Уже в издании «Шиповника» Сологуб отметил, что внес значительные изменения в рассказ в сравнении с первой версией. При их сопоставлении видно, что, помимо смены названия, в тексте появилось деление на нумерованные фрагменты, вместо слова «бог» использовано местоимение «он», а имя дочери главного героя сменилось с Мерро на Лотту и др. Все это отразилось в переводе. Судя же по составу сборника, за основу было взято издание «Сирина»: выбраны произведения, вошедшие в 11-й и 14-й тома (напомним, что «Шиповник» издал 12 томов). Грэм представил актуальные произведения писателя, написанные в 19061913 годах, в то время как Курнос шире охватил разные этапы творчества Сологуба, обратившись к текстам, созданным в 1894-1909 годах.
11 В предисловии к сборнику Курнос пояснил, что в публикуемых рассказах он увидел наиболее характерные черты сологубовской прозы и расставил весьма существенные (а подчас и весьма оригинальные) акценты, отражающие специфику переводческой рецепции. Курнос дал минимальный набор фактов из биографии писателя (настоящее имя и псевдоним, дата рождения и образование, информация об издании первого рассказа), сознательно педалируя сологубовскую идею о незначительности биографии автора в контексте восприятия его художественного мира (в частности, использована переведенная цитата из Сологуба: «Моей автобиографии я прислать не могу, так как думаю, что моя личность никому не может быть в такой степени интересна. Да мне и некогда заниматься таким ненужным делом, как писание автобиографии»).10 Заметим здесь, что издание переводов Грэма также не предоставляло англоязычному читателю информации об авторской биографии.11 Курнос в качестве компенсации привел цитату Сологуба из его предисловия к книге «Пламенный круг», составленного в 1908 году и перепечатанного в первом томе Собрания сочинений в 1913 году: «...я спокойно и просто открываю мою душу <...> хочу, чтобы интимное стало всемирным»,12 — тем самым акцентируя внимание читателя на важности «духовной автобиографии» («spiritual autobiography») и убеждая его, что личность автора произведения раскрывается в текстах.13 Говоря о жанровом многообразии произведений Сологуба, Курнос так строит высказывание, что становится понятно, что первостепенной в наследии писателя ему видится проза: «Творчество Сологуба-поэта едва ли менее значительно, чем творчество Сологуба-прозаика».14
10. Источник цитаты — интервью, данное А. Измайлову: Аякс [Измайлов А. А.]. У Ф. К. Сологуба // Биржевые ведомости (веч. вып.). 1912. 19 сент. (2 окт.). № 13151. С. 5.

11. Чуть более расширенная, чем в издании Курноса, биографическая справка (к слову, с отдельными искажениями) была опубликована годом ранее в статье о современной русской литературе и творчестве Сологуба в частности (см.: Williams H. V. Russia of the Russians. London, 1914. P. 213-216).

12. Сологуб Ф. Предисловие (к книге «Пламенный круг») // Сологуб Ф. Собр. соч.: В 20 т. СПб.: Сирин, 1913. Т. 1. Лазурные горы. Стихи. С. 8.

13. «After such an avowal the reader will know where to look for the author’s personality» (Sologub F. The Old House and Other Tales / Translated from the Russian by J. Cournos. London: Martin Seeker, 1915. P. 8). Здесь и далее перевод наш. — А. С., А. С.

14. «Sologub’s place as a poet is hardly less assured than his place as a novelist» (Ibid. P. 7).
12 Принципиальное значение для понимания позиции переводчика имеет определение эстетики творчества, которое дал в своем предисловии Курнос. По его словам, творчество Сологуба находится на стыке реалистической и модернистской традиций (Курнос пользуется терминами «realism» и «fantasy», что, по нашему мнению, как раз и подразумевает два основных направления в развитии русской литературы начала ХХ века), при доминировании первой: «Хотя его творчество подчас абсолютно реалистично, оно редко бывает абсолютно фантастичным. Его фантазия всегда заземлена в реальности».15 Переводчик провел параллели с творчеством А. П. Чехова, фиксируя при этом, что «от чеховской формулы Сологуба уводит его чудесная фантазия».16 Фантазия — это воображение, пробуждающее красоту, а восхищение красотой есть уход от серой, грубой и бессмысленной реальности. Курнос также писал о двоемирии, существующем в творчестве русского писателя, однако миры эти, по мнению переводчика, не были равноценны: загадочность, которую Сологуб привносил в свои тексты, никогда не была самодостаточной, это не возможная альтернатива, но всегда «яркий символ реальности» («a most intense symbol of reality»).17 В качестве показательного примера переводчик привел рассказ «Призывающий зверя», поскольку увидел в нем средоточие основных тем и мотивов. Говоря, что, безусловно, этот текст может быть прочитан как сказка, Курнос настойчиво проводит мысль о том, что Зверь — символ человеческой незащищенности, постоянного присутствия сокрытых от человека обстоятельств, непредсказуемых и потому неизбежных последствий уже свершившихся действий. Тимарид — герой рассказа — является образом молодого поколения, упрекающего поколение старших за их невнимание, забывчивость, невыполнение данных обещаний и развенчивающего их иллюзии. Симпатия к детям и людям, сохранившим «детскость», пронизывала, как утверждал Курнос, все творчество Сологуба: если Сологуб изображал старого человека с любовью и сочувствием, то человек этот всегда был наделен «детскими» качествами (как, например, в рассказе «Обруч»).
15. «But while he is sometimes wholly realistic, he is seldom wholly fantastic. His fantasy has always its foundation in reality» (Ibid. P. 8).

16. «…It is his prodigious fantasy that makes the point of his departure from the Chekhovian formula» (Ibid. P. 8-9).

17. Ibid. P. 10.
13 Несмотря на сознательный отказ от описания биографических фактов (ввиду соблюдения воли автора), Курнос все-таки напомнил читателю, что Сологуб работал учителем: «Sologub, it should be remembered, began life as a schoolmaster».18 Произошло это из-за восприятия творчества русского писателя прежде всего в реалистической традиции: имея богатый опыт в педагогической сфере, Сологуб часто рисовал учителей и учеников. Рассказ «Свет и тени» представляется Курносу рефлексией по поводу образовательной системы как таковой, вбивающей в голову ученика множество никому не нужных фактов и подавляющей творческое начало. Рассказ интерпретируется как изображение воздействия системы на чувствительного и впечатлительного ребенка. Сологуб, по мнению Курноса, оказался в числе тех немногочисленных писателей, которые очень тонко и ненавязчиво заставляют читателя размышлять и «запускают» читательское воображение, при этом он являлся ярким представителем своей эпохи и конкретного города, Петрограда. Переводчик также подчеркнул две линии в творчестве писателя: социальную и мистическую.
18. Ibid. P. 12.
14 Обозначенные выше тенденции в восприятии Сологуба нашли свое отражение в подборке текстов и некоторых особенностях перевода. В сборнике доминирует «детская» тема: в большинстве рассказов главными действующими лицами являются дети либо взрослые, сохранившие «детскость» (способность мечтать, играть, воображать). И если у Сологуба разделение на детей и взрослых, как правило, подразумевает онтологический конфликт (взрослые, вписавшиеся в мирскую грубую реальность, и дети, так близко еще находящиеся к границе с иным, прекрасным миром, несущие в себе его частицу и потому так часто в него возвращающиеся), то в интерпретации Курноса тема детства начинает звучать социально заостренной. Сборник включает в себя 11 переводов рассказов «Старый дом», «Соединяющий души», «Призывающий зверя», «Белая собака», «Свет и тени», «Голодный блеск», «Прятки», «Улыбка», «Обруч», «Обыск», «Белая мама». В большинстве из них ребенок предстает как создание хрупкое, нежное, доброе, чистое и, как правило, не умеющее противостоять окружающей реальности («Старый дом», «Свет и тени», «Прятки», «Улыбка», «Обыск», «Белая мама»). Любопытно и то, что в такой подборке и предваренные соответствующим предисловием рассказы, рисующие метафизический мир (в оригинальном творчестве Сологуба подчас гораздо более реальный и истинный, чем масочная мирская жизнь), выглядят иллюстрациями к различным социальным конфликтам: конфликт поколений («Соединяющий души», «Призывающий зверя»), межклассовый конфликт («Голодный блеск», «Улыбка»), межличностный конфликт («Собака») и т. п.
15 В то же время Курнос никак не касается острых в начале века революционных и военных тем и отбирает рассказы либо универсальной проблематики, стоящие вне текущих политических событий, либо рисующие быт и жизнь средних и бедных слоев общества неизвестной англичанам России. Только рассказ, давший название сборнику, повествует о революции 1905-1907 годов, причем в центре внимания оказывается не революция, а человеческие взаимоотношения и чувства, возникшие в связи с событиями, которые коснулись героев лично.
16 Рассказы Сологуба «Голодный блеск» и «Призывающий зверя» были выбраны для представления творчества русского модерниста английской публике и Курносом, и Грэмом; при этом их переводы существенно отличаются ракурсами переводческой (т. е. первой для английской культуры читательской) интерпретации. Это проявляется уже на уровне заглавий (ср.: «The Glimmer of Hunger» Курноса (буквально — «Мерцание / Проблеск голода») и «The Hungry Gleam» Грэма (буквально — «Голодный блеск»)). В переводе Грэма героем движет некая сила, он алчет чего-то, и это стремление отражается в блеске его глаз (в английском языке возможны словосочетания «hungry for knowledge / experience» (стремящийся к новым знаниям / получению опыта)). Слово «hunger» также имеет значение «сильное желание», но эта двусмысленность существительного нивелируется с первого абзаца текста, в котором повествуется об обеде, необычно хорошем для Сергея Матвеевича Мошкина, потерявшего работу:
17 «Голодный блеск»: Сергей Матвеевич Мошкин пообедал сегодня очень хорошо, — сравнительно, конечно, — как ему, сельскому учителю, лишившемуся места и уже с год околачивающемуся по чужим лестницам в поисках работы, и не к лицу было бы. А все-таки голодный блеск сохранялся в его глазах, грустных и черных, и придавал его худощавому, смуглому лицу выражение какой-то неожиданной значительности.19
19. Сологуб Ф. Голодный блеск // Сологуб Ф. Собр. соч.: В 20 т. Т. 11. Книга превращений. Рассказы. С. 145. Курсив наш. — А. С., А. С.
18 «The Glimmer of Hunger»: Sergei Matveyevich Moshkin had dined very well that day — that is comparatively well — when you stop to consider that he was only a village schoolmaster who had lost his place, and had been knocking about already a year or so on strange stairways, in search of work. Nevertheless, the glimmer of hunger persisted in his dark, sad eyes, and it gave his lean, smooth face a kind of unlooked-for significance.20
20. Sologub F. The Glimmer of Hunger // Sologub F. The Old House and Other Tales. P. 199. Пер.: «Сергей Матвеевич Мошкин пообедал в тот день очень хорошо, сравнительно хорошо, принимая во внимание, что он был всего лишь деревенским школьным учителем, потерявшим место и уже около года рыскавшим в поисках работы по чужим лестницам. Тем не менее блеск голода сохранялся в его темных, грустных глазах, и это придавало его невыразительному и ровному лицу какую-то неожиданную значительность». Курсив наш. — А. С., А. С.
19 «The Hungry Gleam»: Sergey Matveitch Moshkin dined very well today — comparatively, of course — as a man reckons who has spent a year on other people’s doorsteps and stairs searching for a job. He has dined well, but all the same the hungry gleam still remains in his sorrowful dark eyes, and gives to his lean and swarthy face an expression of unwonted significance.21
21. Sologub F. The Hungry Gleam // Sologub F. The Sweet-Scented Name and Other Fairy-Tales, Fables and Stories / Ed. by S. Graham. New York, 1915. P. 135. Пер.: «Сергей Матвеевич Мошкин пообедал сегодня хорошо — относительно, конечно, — хорошо для человека, который провел год у чужих порогов и на ступенях чужих лестниц, ища работу. Он пообедал хорошо, и все же голодный блеск остается в его печальных, темных глазах, что придает его невыразительному и смуглому лицу выражение необычайной значимости». Курсив наш. — А. С., А. С.
20 Из приведенного выше примера видно, что в переводе Грэма природа голодного блеска в глазах героя неочевидна и не исчерпывается удовлетворением естественной физической потребности (не случайно переводчик еще раз повторяет эту фразу в начале второго предложения), в то время как у Курноса скорее физическое чувство голода человека, находящегося в состоянии финансового краха, становится перманентным. Двусмысленность «голодного блеска» в оригинале создает поле для интерпретаций и переводческого поиска, в котором в данном конкретном случае Грэм, вероятно, оказывается удачливее. Обращает на себя внимание и еще одна деталь: Грэм вообще опускает упоминание о профессии героя — «сельский учитель», тем самым обобщая ситуацию и еще дальше уходя от социальной подоплеки, все же присутствующей в оригинальном тексте. Однако думается, что основной конфликт в оригинальном тексте все-таки выходит за рамки социального, и бунт главного героя — не против социальной несправедливости, а против этой серой и косной жизни как таковой, в которой даже искусство перестает быть миром мечты, поскольку застывает в форме картин и бюстов в доме госпожи Энгельгардовой.
21 Мысль о конфликте поколений, об определяющей роли событий прошлого для настоящего, увиденная Курносом в рассказе «Призывающий зверя», зафиксирована, например, во фрагменте перевода, где Тимарид говорит о подвиге, который они с Аристомахом решили совершить:
22 «Призывающий зверя»: Великое, страшное затеяли мы дело, чтобы славою увенчались в далеких поколениях наши имена.22
22. Сологуб Ф. Призывающий зверя // Сологуб Ф. Собр. соч.: В 20 т. Т. 11. С. 75. Курсив наш. — А. С., А. С.
23 «Invoker of the Beast»: We had planned a great, terrible affair, that our names might be honoured by future generations.23
23. Sologub F. Invoker of the Beast // Sologub F. The Old House and Other Tales. P. 130-131. Пер.: «Мы наметили великое и ужасающее дело, чтобы имена наши могли бы быть прославлены будущими поколениями». Курсив наш. — А. С., А. С.
24 «The Herald of the Beast»: The thing that we purposed was great and dreadful, and it would have given a glory to our names in far posterity.24
24. Sologub F. The Herald of the Beast // Sologub F. The Sweet-Scented Name and Other FairyTales, Fables and Stories. P. 207. Пер.: «Дело, которое мы вознамерились совершить, — было великим и страшным, и оно прославило бы наши имена в далеких поколениях». Курсив наш. — А. С., А. С.
25 Идея цели, которая присутствует в переводе Курноса ввиду использования синтаксической конструкции с that, пассивного залога глагола to honour и выбора самой лексической единицы generations, позволяет сделать акцент на важности и нужности деяния для будущего поколения. В переводе Грэма само деяние настолько велико, что прославило бы имена героев — и это передается как факт. Обратим здесь внимание, что и заглавие рассказа переводится по-разному: «Invoker of the Beast» («Тот, кто призывает зверя») и «The Herald of the Beast» («Предвестник / Глашатай зверя»). Не останавливаясь подробно на стилистических различиях двух переводов (Грэм зачастую делает выбор в пользу высокой лексики, что кажется вполне оправданным при повествовании о далеком и в контексте рассказа легендарном прошлом), отметим принципиальную смысловую разницу. В переводе Курноса Тимарид призывает Зверя, апеллирует или взывает к нему как к некой высшей силе, которая расставит все точки в конфликте между двумя противоборствующими сторонами, у Грэма сам Тимарид становится неким знаком Зверя, сообщает, объявляет о его пришествии, что привносит антиномичность в образ юного Тимарида.
26 Примечательны сдвиги, происходящие не только на лексическом, но и на грамматическом уровне: во фрагментах из рассказа «Голодный блеск», приведенных выше, Курнос использует грамматические времена past perfect и past simple, таким образом переводя ситуацию в прошлое, на темпоральном векторе отделенное от настоящего некоторым временным отрезком; Грэм использует present perfect и present simple, актуализируя ситуацию во времени настоящем. Подобный ход Грэм использует и в переводе рассказа «Призывающий зверя» — в момент, когда Тимарид поведал Гурову-Аристомаху о Звере и о подвиге, на который они решились, Гуров-Аристомах спрашивает: «Ты убил Зверя, Тимарид?»25 Сравним в англоязычных переводах: «Did you kill the Beast, Timarides?» (Курнос),26 «Have you killed the Beast, Timaride?» (Грэм).27 В первом случае грамматическое время описывает ситуацию, произошедшую в прошлом и расцениваемую как факт, в то время как во втором случае принципиально важен результат в настоящем, то есть события прошлого отзываются последствиями в настоящем и определяют его. История разворачивается здесь и сейчас, вовлекая читателя в «достраивание» текста.
25. Сологуб Ф. Призывающий зверя. С. 76. Курсив наш. — А. С., А. С.

26. Sologub F. Invoker of the Beast. P. 132. Курсив наш. — А. С., А. С.

27. Sologub F. The Herald of the Beast. P. 208. Курсив наш. — А. С., А. С.
27 Каждый из переводчиков выбрал из 11-го тома Собрания сочинений, включающего в себя 16 рассказов, по 4 текста. Выбор произведений, помимо рассмотренных выше совпадающих текстов, подчеркивает разницу читательских рецепций, которые, являясь проявлением пристрастий и интересов переводчиков, определили восприятие Сологуба английскими читателями в 1915 году. Курнос, в отличие от Грэма, выстроил тексты в той же последовательности, что и Сологуб, перемежая их рассказами из других томов. Два оставшихся рассказа, отобранные Грэмом, «Дикий бог» и «Отрок Лин», написаны в форме легенд о древних временах, при этом созвучны «Призывающему зверя»: в них идет речь о противостоянии поколений, о жертвах молодых. Повествование о жестоких и бессмысленных убийствах звучало актуально в разгар мировой войны.28 Действие в выбранных Курносом рассказах «Соединяющий души» и «Обыск» происходит в современной автору России. Если в первом из них можно отметить сходные с «Призывающим зверя» черты: обращение к прошлым жизням, вмешательство мистических сил, то второй рассказ лишен мистики, поднимает социальные проблемы школьного образования, бесправного положения ребенка и шире — гражданина.
28. В этом же году Грэм выпустил книгу с рассуждениями о войне и воспоминаниями о ее начале, которое застало его на Алтае: Graham S. Russia and the World: A Study of the War and a Statement of the World-problems that Now Confront Russia and Great Britain. London: Cassell, 1915.
28 Сопоставление двух англоязычных сборников рассказов Сологуба 1915 года позволяет наметить две тенденции в переводческой рецепции 1910-х годов. Основными темами сборника в переводе Грэма становятся абсурд земного существования и попытка обрести себя, относительность добра и зла, невозможность «карманной истины», сакральность слова. Принципиально, что весьма значительную часть сборника составляют сказки-притчи, лаконичные по форме и по самой сути своей провоцирующие интерпретацию, читательское истолкование-достраивание, а в заглавие вынесено название одной из сказок. Такой выбор вполне ожидаем для мистически настроенного почитателя святости и простоты России Грэма (его взгляды нашли отражение в нескольких изданных книгах путешественника).29 В сборнике в переводе Курноса очевидна тенденция к выявлению и подчеркиванию элементов реалистической эстетики, часто заострение социальной проблематики, особое внимание к теме детства, системам образования и воспитания.
29. Graham S. 1) A Vagabond in the Caucasus, with some notes on his experiences among the Russians. London; New York, 1911; 2) Undiscovered Russia. London; New York, 1912; 3) The Way of Martha and the Way of Mary: An Interpretation and a Survey of Eastern Christianity. London, 1915; etc.
29 Переводная множественность, возникшая на раннем этапе освоения произведений Сологуба англоязычной культурой, обогатила представление о творчестве писателя, акцентируя и реалистические черты, и мистические моменты. Сологуб знал о переводах и выше оценивал работу Курноса, хотя и не читал англоязычные сборники. Хорошо владевшая английским языком и лично знакомая с Курносом З. А. Венгерова писала Сологубу о качествах переводов, составила подборку неудачных решений из сборника Грэма (в ее транскрипции Грэхама). Вероятно, влияние на оценку Венгеровой переводов Грэма оказало несогласие со взглядами последнего: так, она сообщила Сологубу, что читает в Европе лекции о России, «чтобы хоть немножко противодействовать вздорным сведениям, распространяемым разными Стивенами Грэхами».30 Грэм больше не обращался к переводам из Сологуба, продолжил писать книги, в том числе о России; к подготовке отдельных изданий переводов вернулся в 1929 году, когда в русской литературе появились новые имена. В том же 1915 году выпустил перевод «Мертвых душ» Н. В. Гоголя. Таким образом, для Грэма сборник рассказов Сологуба оказался одним из этапов освоения русской культуры, причем, в связи со спецификой взглядов, переводчик воспринимал не все творчество символиста, отбирая то, что могло утвердить образ России — страны с особым духовным путем развития.
30. Венгерова З. А. Письма Ф. Сологубу // ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. № 124. Л. 11 об.
30 Иначе дело обстояло с Курносом. Он работал с произведениями Сологуба, готовя переводы один за другим. В июле 1915 года Венгерова поздравила писателя с выходом двух англоязычных сборников его рассказов, в сентябре того же года писала, что перевод «Творимой легенды» почти завершен Курносом, а в ноябре торопила с предисловием к «Мелкому бесу» и авторизацией работы протежируемого ею переводчика. Такая спешка объяснялась конкуренцией: ожидалось появление нескольких переводов одних и тех же произведений на английский, и, по словам Венгеровой, «если не отметить лучший перевод одобрением, вернее, согласием автора, то публика, не знающая подлинника, не сможет разобраться».31 Курнос тоже объяснял Сологубу, почему он торопится издать роман «Мелкий бес»: «...я точно знаю, что роман переводится теперь в Америке — а американские переводы не только определенно плохи сами по себе, но обыкновенно в отсутствии переводов, сделанных в Англии, переиздаются и здесь. А появление в печати даже плохого перевода обыкновенно удерживает издателей от издания позднейшего перевода, хотя бы и хорошего и авторизованного».32 И Венгерова, и Курнос просили Сологуба об авторизации всех дальнейших переводов. Авторизация не давала писателю материальной выгоды: между Россией и Англией не существовало договора об авторском праве; Венгерова писала о «моральном» интересе выделить лучший перевод, высоко оценивала работу Курноса и говорила, что он является преданным поклонником творчества Сологуба. Приязни Сологуба могли способствовать также письма переводчика с уверениями в близости взглядов и его хвалебные статьи о русском писателе. Вероятно, на формирование отношения Сологуба могло повлиять и происхождение Курноса — он воспринимался в сравнении с Грэмом как «свой». В итоге и Сологуб начал благосклонно отзываться о «своем» переводчике, что нашло отражение не только в частной переписке («Он — очень литературный, чуткий человек, пишет художественным стилем»33), но и в одной из статей Сологуба («г. John Cournos, англичанин, из моих книг вынес большее понимание моей литературной личности, чем мой русский собрат по литературе»34). Писатель согласился авторизовать дальнейшие переводы Курноса, формально закрепив выбор «своего» переводчика.
31. Там же. Л. 7 об.

32. Там же. Л. 13 об.

33. Федор Сологуб и Ан. Н. Чеботаревская. Переписка с А. А. Измайловым / Публ. М. М. Павловой // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1995 год. СПб., 1999. C. 260.

34. Сологуб Ф. В тусклый день // Биржевые ведомости (утр. вып.). 1916. 1 (14) апр. № 15476. С. 3.
31 В итоге Сологуб все же извлек опосредованную материальную выгоду из решения об авторизации, сотрудничая с английскими изданиями (получал гонорар за предисловие, статьи), а Курнос победил в переводческой конкуренции. Успех был закреплен переизданием сборника в следующем, 1916 году, в Нью-Йорке. Курнос не остановился на этом: издал переводы романов «Мелкий бес», «Творимая легенда» (перевел только первую часть романа, но выпустил ее под общим для всей трилогии названием), опубликовал сборник сказочек и др.35 Издателям было невыгодно выпускать новые варианты перевода, и упоминавшийся в письме к Сологубу американский перевод «Мелкого беса» так и не вышел, зато в Нью-Йорке увидело свет переиздание английского перевода Курноса и Олдингтона.36
35. Sologub F. 1) The Little Demon / Authorised translation by J. Cournos and R. Aldington. London, 1916; 2) The Created Legend / Authorised translation from the Russian by J. Cournos. London, 1916; 3) Little Tales / Authorised translation from the Russian by J. Cournos. Cleveland, 1917.

36. Sologub F. The Little Demon / Authorised translation by J. Cournos and R. Aldington. New York, 1916.
32 Более полувека английские переводчики не обращались к рассказам Сологуба. Новый всплеск интереса к этому жанру в творчестве писателя происходит в 1970-е годы: в 1977-м опубликован сборник в переводе М. Г. Баркера «The Kiss of the Unborn and Other Stories», который включает новые переводы рассказов «Свет и тени», «Обруч», «Прятки», «Обыск». В предисловии к изданию, комментируя выбор текстов и причины создания новых переводов, Баркер поясняет, что более ранние версии, хотя и воплощают лучшие образцы произведений Сологуба в этом жанре («the best examples of the author’s work in the genre»), все же являются устаревшими с точки зрения языка, часто содержат неточности и труднодоступны современному читателю («the translations are dated, often inaccurate, and are difficult, if not impossible, to find now in libraries»).37 Таким образом, ни переводы Грэма, ни переводы Курноса не приобрели статус канонических, но позволяют выделить элементы оригинальной поэтики, определившие интерес к творчеству русского автора и, предположительно, задавшие векторы последующей переводческой рецепции романа «Мелкий бес».
37. Sologub F. The Kiss of the Unborn and Other Stories / Translated and introducted by M. G. Barker. Knoxville: The University of Tennessee Press, 1977. P. 8.

References

1. Aiaks [Izmailov A. A.]. U F. K. Sologuba // Birzhevye vedomosti (vech. vyp.). 1912. 19 sent. (2 okt.). ¹ 13151.

2. Fedor Sologub i An. N. Chebotarevskaia. Perepiska s A. A. Izmailovym / Publ. M. M. Pavlovoi // Ezhegodnik Rukopisnogo otdela Pushkinskogo Doma na 1995 god. SPb., 1999.

3. Graham S. A Vagabond in the Caucasus, with some notes on his experiences among the Russians. London; New York, 1911.

4. Graham S. Russia and the World: A Study of the War and a Statement of the Worldproblems that Now Confront Russia and Great Britain. London: Cassell, 1915.

5. Graham S. The Way of Martha and the Way of Mary: An Interpretation and a Survey of Eastern Christianity. London, 1915.

6. Graham S. Undiscovered Russia. London; New York, 1912.

7. Sologub F. Little Tales / Authorised translation from the Russian by J. Cournos. Cleveland, 1917.

8. Sologub F. Sobr. soch.: V 20 t. SPb.: Sirin, 1913. T. 1, 11.

9. Sologub F. The Created Legend / Authorised translation from the Russian by J. Cournos. London, 1916.

10. Sologub F. The Hoop / Rev. by John Cournos // New Statement. 1914. 27 June.

11. Sologub F. The Kiss of the Unborn and Other Stories / Translated and introducted by M. G. Barker. Knoxville: The University of Tennessee Press, 1977.

12. Sologub F. The Little Demon / Authorised translation by J. Cournos and R. Aldington. London, 1916.

13. Sologub F. The Little Demon / Authorised translation by J. Cournos and R. Aldington. New York, 1916.

14. Sologub F. The Old House and Other Tales / Translated from the Russian by J. Cournos. London: Martin Seeker, 1915.

15. Sologub F. The Sweet-Scented Name and Other Fairy-Tales, Fables and Stories / Ed. by S. Graham. New York, 1915.

16. Sologub F. The White Dog / Translated by John Cournos // New Statement. 1913. 20 Dec.

17. Sologub F. V tusklyi den’ // Birzhevye vedomosti (utr. vyp.). 1916. 1 (14) apr. ¹ 15476.

18. Strel’nikova A. B. K voprosu o perevodcheskom «proizvole»: angloiazychnyi sbornik «The Sweet-Scented Name» F. Sologuba v kontekste avtorskikh aforizmov // Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. 2019. ¹ 444.

19. Tikhanov G. Bakhtiny v Anglii. Dopolneniia k biografii N. M. Bakhtina i k istorii retseptsii M. M. Bakhtina // Tynianovskii sbornik. Vyp. 10. Shestye — sed’mye — vos’mye Tynianovskie chteniia. M., 1998.

20. Timenchik R. «Zapisnye knizhki» Anny Akhmatovoi. Iz «Imennogo ukazatelia». I // Etkindovskie chteniia. II—III. SPb., 2006.

21. Toper P. M. Perevod v sisteme sravnitel’nogo literaturovedeniia. M., 2001.

22. Turta E. I. A. M. Remizov: put’ k britanskomu chitateliu // Vestnik Permskogo universiteta. 2012. Vyp. 3 (19).

23. Williams H. V. Russia of the Russians. London, 1914.

Comments

No posts found

Write a review
Translate