Введение

В период холодной войны США рассматривали европейскую интеграцию как важнейший механизм консолидации Западной Европы в глобальном противоборстве Запада с СССР. После распада советской сверхдержавы и наступления эпохи американской однополярности Вашингтон стал оценивать ЕС как вторую по значимости после НАТО опору нового миропорядка. Это понимание нашло отражение в «Трансатлантической декларации» 1990 г. и «Новой трансатлантической повестке дня» 1995 г., которые подписали лидеры США и Евросоюза. Использование военно-политических, дипломатических и экономических ресурсов европейских стран в интересах американской стратегии рассматривалось как важная задача любой администрацией независимо от того, кто побеждал на выборах в США, – демократы или республиканцы. Вместе с тем, Вашингтон избегал фиксировать стратегическое партнёрство с ЕС в договорной форме, оберегая привилегированный статус НАТО в трансатлантических отношениях.

Подход Дж. Байдена, победившего на выборах 2020 г., резко контрастирует с тем недружелюбием, а порой и открытой враждебностью, которую проявляли США к ЕС в президентство Д. Трампа. Администрация Дж. Байдена пришла с повесткой дня, в которой центральное место занимает идея либерального реванша, и главным своим союзником в этом деле она видит интеграционную Европу. Заокеанский вояж президента Дж. Байдена, во время которого он посетил ряд европейских столиц и принял участие в серии саммитов, был призван символизировать возвращение США к мировому лидерству и продемонстрировать, что трансатлантические отношения вновь составляют основу американской внешней политики. Американский президент подтвердил приверженность США обязательствам по защите европейских союзников и выразил поддержку Евросоюзу как своему важному партнёру в международных делах. Вашингтон рассчитывает на тесное взаимодействие с ЕС в усилиях по укреплению либерального миропорядка, устои которого заметно пошатнулись в последнее десятилетие. Механизмы регулирования, созданные в эпоху американского доминирования, не справляются с современными вызовами, и создание Группы двадцати (G20) в ответ на мировой кризис 2008 г. стал наглядным тому подтверждением.

Политические нюансы в американском подходе к отношениям с ЕС

Выстраивание взаимоотношений с интегрирующейся Европой – одно из приоритетных направлений глобальной стратегии США. В американской политической элите сложился общий консенсус, что сотрудничество с ЕС является полезным, а в некоторых ситуациях и необходимым для американских национальных интересов. Однако взгляды демократов и республиканцев существенно разнятся в оценке ЕС как партнёра США в международных делах. В период нахождения у власти демократических администраций Соединённые Штаты, как правило, более активно сотрудничали с Евросоюзом, считая важным его вклад в поддержание либерального миропорядка. Администрация Обамы высоко оценивала роль ЕС в постконфликтном урегулировании на Балканах, включая примирение между Сербией и Косово, в дипломатическом урегулировании ситуации вокруг иранской ядерной программы (подписании СВПД), успехе переговоров по климатическому соглашению в Париже, осуществлении программ экономической и гуманитарной помощи в Афганистане и других странах. Вашингтон признавал заслуги ЕС в совместной борьбе с пиратством у побережья Африканского Рога и в том, что давление на военную хунту в Бирме увенчалось проведением свободных выборов в этой стране.

Вместе с тем, и республиканцы, и демократы в настороженно-негативном ключе реагируют на инициативы ЕС в сфере обороны и безопасности. Однако если правоконсервативный фланг американской политической элиты и связанные с ним аналитические центры (в частности, Фонд «Наследие» – Heritage Foundation) резко и бескомпромиссно критикуют европейские военно-политические проекты, то демократы занимают прагматичную позицию и не встают в открытую оппозицию к ЕС, убедившись в том, что заявленные Брюсселем планы либо остаются по большей части декларациями, либо реализуются в урезанном виде, не представляя угрозы для интересов НАТО и целостности альянса.

Особым периодом в отношениях США и ЕС стало президентство Д. Трампа. Его администрация отличалась едва скрываемой враждебностью к Евросоюзу, чего никогда прежде не наблюдалось в двусторонних отношениях. Некоторые политологи на Западе усматривали в том, как она вела дела с ЕС, поощрение дезинтеграционных процессов в Европе. Д. Трамп рассматривал ЕС не только как экономического соперника США, но и как «торгового врага», обвиняя Евросоюз в нечестной конкуренции¹.

Дж. Байден резко отмежевался от конфронтационной политики своего предшественника. Он видит в ЕС союзника по широкому спектру международных политических, экономических и гуманитарных вопросов. Его правительство стремится возродить дух сотрудничества и выстроить конструктивное взаимодействие с европейскими партнёрами. В своей книге, вышедшей в 2020 г. за несколько месяцев до выборов, американские политологи А. Кули и Д. Нексон предсказали, что «будущая новая демократическая администрация попытается воскресить глобальное американское лидерство, вдохнуть новую жизнь в обязательства перед союзниками и в поддержку либеральных ценностей и норм»². Однако они выразили сомнение в возможности возвращения Соединённых Штатов к прежней роли мирового гегемона. Схожего мнения придерживаются и другие американские политологи, представляющие различные научные школы, в частности Дж. Айкенберри, Р. Лебоу, Дж. Миершаймер, Б. Родс.

На саммите в июне США и ЕС договорились поддерживать регулярный диалог и сотрудничать по ключевым проблемам мировой политики и экономики, включая отношения с Россией и Китаем, глобальное изменение климата, преодоление эпидемии коронавируса, реформы ВОЗ и ВТО, регулирование в киберпространстве, восстановление устойчивого экономического роста, защита демократических ценностей³. Они решили создать несколько форматов для регулярных контактов с целью координации совместной работы по приоритетным направлениям: во-первых, это механизм двусторонних консультаций по теме отношений с Россией; во-вторых, это регулярный диалог по вопросам, относящимся к компетенции правоохранительных органов; в-третьих, это Совет по торговле и технологиям (СТТ), который должен содействовать выработке согласованных стандартов применительно к новым технологиям (таким как искусственный интеллект), предложений по реформе ВТО, а также координации в сфере экспортного контроля и скрининга иностранных инвестиций (его первое заседание, посвящённое состоянию глобального рынка полупроводниковой продукции, прошло 29 сентября в Питтсбурге; в рамках СТТ планируется создать десять рабочих групп); в-четвёртых, это Совет по энергетике, который призван заниматься такими вопросами, как декарбонизация энергетического сектора, «зелёные» технологии и экологически чистые источники энергии. Практически все эти форматы двусторонних консультаций были созданы на основе предложений Евросоюза, который в декабре 2020 г. обнародовал программу скорейшего налаживания партнёрства с администрацией Дж. Байдена.

Сферы совпадения и расхождения политических интересов США и ЕС

Уже в ходе первых двусторонних контактов администрация Дж. Байдена и ЕС выразили взаимное намерение возродить полноценное сотрудничество, которое сильно деградировало за время президентства Д. Трампа. Контуры возможных договорённостей были определены на переговорах госсекретаря США Э. Блинкена и главы европейской дипломатии Ж. Боррелля 24 марта в Брюсселе. На саммите, который состоялся в середине июня, лидеры США и ЕС сверили свои позиции по широкому спектру вопросов двусторонних и международных отношений. Они выразили намерение координировать действия в отношении России, которой предъявляют внушительный список претензий, но в то же время подтвердили готовность взаимодействовать с ней по вопросам, представляющим взаимный интерес.

Одной из сфер пересечения совпадающих и конкурирующих интересов США и Европы являются взаимоотношения НАТО и ЕС. После окончания холодной войны вопросы сотрудничества альянса и Евросоюза заняли видное место в трансатлантической повестке дня. Однако при предыдущей американской администрации они отошли на второй план из-за недружественной позиции тогдашнего президента США в отношении ЕС. Смена власти в Вашингтоне радикально изменила ситуацию. На переговорах в марте госсекретарь Э. Блинкен и глава европейской дипломатии Ж. Боррелль, выразив поддержку партнёрству НАТО и ЕС, согласились с тем, что этим структурам «необходимы новые формы совместной работы и новый уровень амбиций»⁴. Они подчеркнули, что потенциалы, создаваемые в рамках оборонных инициатив этих организаций, должны оставаться целостными, взаимодополняющими и оперативно совместимыми. Вашингтон и Брюссель сходятся в том, что решения ЕС в военно-политической сфере должны быть направлены на то, чтобы увеличить европейский вклад в трансатлантическую безопасность и открыть новые конкретные возможности для двустороннего сотрудничества. Стороны высказались за максимально возможное участие США в оборонных проектах Евросоюза и активизацию диалога по этим вопросам.

Американская политика в отношении ЕС будет в значительной мере формироваться под влиянием того, какое практическое воплощение получит концепция «стратегической автономности» Европы, которая стала фигурировать в официальных документах Евросоюза с 2016 года. Размытость этой концепции свидетельствует, что её авторы сами не могут до конца определиться, где должны проходить границы самостоятельности ЕС в сфере обороны и безопасности. Неопределённость содержания этой концепции объясняется противоречивыми интересами внутри Евросоюза, власти которого стремятся примирить часто несовместимые взгляды европейских партнёров. По словам Э. Гарднера, «представление о том, что такое “автономия”, и от кого Европа должна быть автономной, остаётся неясным». В своих мемуарах американский дипломат замечает, что во время пребывания в должности постпреда США в ЕС (период президентства Б. Обамы) он неоднократно воочию убеждался в том, насколько радикально страны Евросоюза расходились в оценках внешних угроз, и «хотя ЕС продолжает говорить о “стратегической самостоятельности”, эта концепция остаётся весьма расплывчатой»⁵.

Евросоюз играет сравнительно скромную роль в сфере обороны и внешней безопасности. Интеграционная Европа привыкла полагаться на американские гарантии безопасности и не мыслит свою оборону без поддержки США. Для Вашингтона принципиально важно, чтобы военно-политическая интеграция в ЕС служила дополнением к НАТО, а не порождала конкуренцию с ним. Он настаивает, чтобы инициативы ЕС реализовывались с учётом первоочередности задач НАТО и не предусматривали создание отдельной от альянса европейской оборонной структуры.

Двойственная позиция США в вопросе о роли ЕС в сфере обороны и безопасности отражает противоречивость американского восприятия политических перспектив объединённой Европы. С одной стороны, Вашингтон поддерживает европейскую оборонную интеграцию как механизм укрепления европейской опоры НАТО. После окончания холодной войны американские администрации настоятельно призывали и даже требовали, чтобы Европа взяла на себя бóльшую ответственность за свою оборону при сохранении главенствующей роли НАТО. С другой стороны, движение Евросоюза к стратегической автономности может создать предпосылки к тому, что в рамках НАТО страны, входящие в ЕС, будут занимать консолидированную позицию, и эта «блоковость» значительно затруднит для США навязывание своей точки зрения при принятии решений в альянсе. Как замечает английский политолог У. Риис, «США давно выражали обеспокоенность тем, что ЕС превратится либо в соперника в вопросах безопасности, либо в союзника, не заслуживающего американской защиты. Занимаясь очернением деятельности ЕС в вопросах обороны и препятствуя его активности на этом направлении, Америка подстёгивала тех в Великобритании, кто ратовал за выход страны из ЕС »⁶.

На саммите в июне США и ЕС договорились о совместной работе по вопросам обороны и безопасности, хотя раньше американская сторона избегала подобных шагов, считая данную сферу трансатлантических отношений исключительной прерогативой НАТО. Эти договорённости, зафиксированные в п. 36 итоговой декларации саммита, включают в себя предложения американской стороне присоединиться к проектам по повышению мобильности вооружённых сил, осуществляемых в рамках PESCO (углублённой военно-политической интеграции стран ЕС), и совместно разработать административное соглашение, в котором должны быть определены условия сотрудничества США с Европейским оборонным агентством, занимающимся военно-техническими проектами стран ЕС.

Влияние китайского фактора на отношения США – ЕС

В оценке американо-китайских отношений администрация Д. Трампа исходила из того, что США вступили в долгосрочное стратегическое соперничество с Китаем, которое будет усиливаться в виде противоборства двух систем⁷. Эта характеристика превалирует в политическом и экспертном сообществе Соединённых Штатов. Она отражает американскую обеспокоенность тенденцией неуклонного движения китайской державы к статусу равного конкурента США. Стараясь во всём дистанцироваться от трамповского наследия, президент Дж. Байден однако и не пытался предложить альтернативу политике тотального сдерживание Китая, которую проводил его предшественник. В период президентской кампании 2020 г. он обещал, что будет оказывать не менее сильное давление на КНР, чем Д. Трамп, хотя и оставил дверь открытой для сотрудничества с Пекином по вопросам, где интересы двух государств близки или совпадают.

Администрация Дж. Байдена выступает за скоординированный ответ США и ЕС на неприемлемые действия Пекина. Вашингтон и Брюссель возобновили регулярный диалог по китайской тематике на политическом и экспертном уровнях. В рамках этого диалога обсуждаются вопросы безопасности, экономики, ситуация в Синьцзяне, Тибете и Гонконге, варианты реагирования при неблагоприятном развитии событий, а также возможности сотрудничества с КНР по климатической повестке дня и другим проблемам, где интересы сторон пересекаются – нераспространение ОМУ, некоторые региональные проблемы, включая ситуацию в Афганистане. США и ЕС намерены способствовать обеспечению безопасности и свободы морских коммуникаций, беспрепятственному функционированию маршрутов перевозки товаров, проходящих через Индо-Тихоокеанский регион (ИТР), а также укреплять взаимодействие с региональными партнёрами, чьи интересы и подходы совместимы с западными⁸. Некоторые из этих вопросов обсуждали в конце мая заместитель госсекретаря У. Шерман и генсек внешнеполитической службы Евросоюза С. Санино.

Отношения с Китаем были в числе главных тем переговоров во время европейского турне Дж. Байдена. США и ЕС договорились о сотрудничестве «в рамках многомерного подхода к Китаю, который содержит элементы сотрудничества, конкуренции и соперничества систем»⁹. Эта характеристика взаимоотношений с КНР перекочевала в совместное заявление по итогам саммита США – ЕС из документа Европейского Союза, который был обнародован два года назад¹⁰ (тогда он получил одобрительный отклик администрации Д. Трампа). Вашингтон и Брюссель выразили категорическое неприятие любых попыток Китая изменить статус-кво в прибрежных морях и призвали к мирному разрешению китайско-тайваньских проблем.

Оценивая баланс сил в противостоянии с КНР, США учитывают не только наращивание военно-силового и экономического потенциала этой державы, но и укрепление её сотрудничества с Россией в области безопасности. Администрация Дж. Байдена в контактах с партёрами по ЕС, НАТО и Группе семи (G7) пытается сформировать общую позицию Запада перед лицом «китайского вызова». Она предложила создать консультационный механизм, чтобы Евросоюз, НАТО и «большая семёрка» координировали свои шаги в отношении КНР. Для США важно полное включение Европы в экономическое давление на Россию и борьбу против Китая, и эта заинтересованность во многом определяет американский подход к отношениям с ЕС. Здесь Вашингтон действует по нескольким направлениям. Во-первых, это совместная разработка с ЕС новых правил регулирования мировой экономики, включая реформу Всемирной торговой организации (ВТО), которые ставили бы Россию и Китай в трудное положение, воздействуя на уязвимые места в экономиках этих государств (например, повышали бы производственные издержки из-за требований декарбонизации) и снижая их конкурентоспособность в сравнении с Западом. На это нацелены некоторые американские инициативы по разработке совместно с ЕС новых международных стандартов под вывеской формирования экологически безвредной экономики. Вашингтон отдаёт себе отчёт в том, что его политика не будет эффективной, если торгово-экономические, технологические и инвестиционные связи между Европой и Китаем продолжат расширяться. Несмотря на пандемию коронавируса, объём их двусторонней торговли товарами достиг в прошлом году рекордной отметки 796,5 млрд долл. за счёт резкого увеличения европейского импорта из Китая¹¹. В 2021 г. КНР стала крупнейшим торговым партнёром ЕС, обогнав США.

Во-вторых, Дж. Байден продолжил начатый Д. Трампом курс на постепенное и максимально возможное отсоединение американской экономики от Китая по поставкам критически важных товаров и материалов. 25 января он подписал указ Ensuring the Future Is Made in All of America by All of America's Workers, который, в частности, даёт толчок к большей самообеспеченности США продукцией полупроводниковой промышленности, а его указ от 24 февраля (Executive Order on America’s Supply Chains) вводит запрет на закупки определённых видов телекоммуникационного оборудования китайского производства. Однако США сталкиваются с объективными ограничениями в реализации своих планов, учитывая тесное переплетение связей между двумя крупнейшими экономиками мира.

США оказывают нажим на ЕС, чтобы воспрепятствовать установке оборудования китайской компании «Хуавей» (Huawei) в телекоммуникационных системах европейских стран, считая, что это сделает их уязвимыми для несанкционированного сбора данных властями КНР. Хотя американское давление не заставило подавляющее большинство стран Евросоюза отказаться от сотрудничества с упомянутой компанией, ведущие европейские державы всё-таки ввели определённые ограничения на использование продукции «Хуавей» в сетях мобильной связи пятого поколения (G5). Тем не менее, Вашингтон считает эти меры недостаточными; по его оценке, они не позволяют в необходимой степени снизить риски, связанные с обеспечением безопасности и надёжности трансатлантического обмена закрытыми данными.

Между США и ЕС сохраняются концептуальные различия во взглядах на Китай. Евросоюз не считает оправданным подход к Китаю в духе холодной войны. У него не вызывает категорического неприятия то, что КНР постепенно становится второй сверхдержавой, и он готов принять новую реальность, если этот процесс будет происходить в рамках международных норм. ЕС видит в процветающем Китае ценного партнёра по развитию взаимовыгодных торгово-экономических связей и всё более привлекательный рынок, учитывая неуклонный рост платёжеспособности китайского населения. Он не склонен рассматривать укрепление военного потенциала КНР как угрозу своей безопасности. На первое место выходят политико-идеологические противоречия между Брюсселем и Пекином. В марте 2019 г. Еврокомиссия и европейская внешнеполитическая служба в совместном документе охарактеризовали Китай одновременно и как системного соперника, который продвигает альтернативные модели управления, ценности, институты, и как партнёра по сотрудничеству, когда цели обеих сторон совпадают¹². В мае власти ЕС, солидаризировавшись с американской критикой политики Пекина в отношении уйгуров в Синьцзяне, решили заморозить подписанное в декабре 2020 г. соглашение с Китаем об инвестициях, на которое ушло семь лет переговоров.

В феврале 2020 г. тогдашний министр обороны США М. Эспер заявил на Мюнхенской конференции по безопасности, что Европа должна воспринимать американские озабоченности по поводу торговой и военной экспансии Китая как свои собственные¹³. ЕС не определился, какую позицию занять в отношении американо-китайского противостояния. Ясно лишь, что он не готов выдать Вашингтону карт-бланш на вооружённую конфронтацию с китайской державой, так как военный конфликт между США и Китаем чреват серьёзными последствиями для Европы.

Соединённые Штаты хотели бы, чтобы европейские партнёры уделяли больше внимания Китаю в контексте безопасности и наращивали военно-политическое сотрудничество с американскими союзниками в ИТР. Однако Германия и Франция предпочитают, чтобы не НАТО, а ЕС оставался главным форумом для координации европейской политики в отношении Китая. Правда, в самом Евросоюзе нет единства в этом вопросе и во взглядах на американо-китайское противостояние. ЕС согласен поддержать определённые меры США против Китая, которые совместимы с европейскими интересами, – это защита интеллектуальной собственности, противодействие нерыночным методам конкуренции и торговли, запрет на передачу чувствительных технологий, мониторинг китайских инвестиций, – но он не готов ввязываться в открытую конфронтацию с КНР.

Попытки администрации Дж. Байдена привлечь ЕС к активному противоборству с Китаем и включить Европу в глобальный антикитайский альянс приносят смешанные результаты. С одной стороны, Брюссель признаёт важным координацию действий с американским партнёром и даёт понять, что не позволит Пекину вбить клин в трансатлантические отношения. С другой стороны, ЕС избегает конфликтовать с КНР, не желая терять китайский рынок, который имеет большое значение для европейской экономики.

Экономическое измерение взаимоотношений США – ЕС

Трансатлантическая экономика составляет наибольшую долю мировой экономики: на США и ЕС приходится почти 42% мирового ВВП. Накопленные взаимные инвестиции, суммарно превысившие 4 трлн долл., обеспечивают занятость 6 млн человек по обе стороны Атлантики, не считая миллионы рабочих мест в смежных отраслях экономики. Масштабные торгово-экономические связи между США и ЕС являются мощной объединяющей силой трансатлантического сообщества. Американская статистика показывает, что 45 из 50 штатов экспортируют в Европу больше, чем в Китай, и во многих случаях это разница весьма значительна. США и ЕС традиционно являются друг для друга крупнейшими экономическими партнёрами: в 2020 г. суммарный объём двусторонней торговли товарами и услугами составил 933 млрд, несмотря экономический спад, вызванный пандемией коронавируса. Рекордным является 2019 г., когда трансатлантическая торговля товарной продукцией (не считая услуг) превысила 851,5 млрд долл.¹⁴. Впервые за последнее десятилетие она сократилась в прошлом году (до 646,7 млрд долл.), что отразило снижение динамики экспортно-импортных операций в результате локдауна и других последствий эпидемии COVID-19. В этом году Китай опередил США и вышел на первое место в торговле с ЕС, несмотря на рост трансатлантической коммерции, которому способствует «постковидный» подъём экономики по обе стороны Атлантики. У США внушительный дефицит в торговле с Европой, который превысил 184 млрд долларов. В этом году он продолжает расти ещё более быстрыми темпами. А ведь именно эту негативную тенденцию администрация Д. Трампа пыталась всеми силами переломить, прибегая к различным ограничительным мерам, включая повышение пошлин и введение новых тарифов на европейские товары. Правда, ещё серьезнее ситуация у США в торговле с Китаем, где у них отрицательное торговое сальдо в 310,3 млрд долларов¹⁵.

Экономика является той сферой, где конкурентные мотивы особенно сильно проявляются в трансатлантическом сообществе. Экономические отношения между США и ЕС ощутимо пострадали от трамповской протекционистской политики «Америка прежде всего» и обострения торговых конфликтов. Как напоминает в своей статье бывший министр обороны США Р. Гейтс, Д. Трамп «использовал американскую экономическую силу в качестве оружия, развязав тарифные войны как с союзниками, так и с противниками»¹⁶. Надежды ЕС на возвращение Вашингтона к принципам свободной торговли с приходом к власти демократов оправдались далеко не во всём. Нынешней администрации не чужды протекционистские меры, судя по указу президента Дж. Байдена о более строгих правилах исполнения закона «Покупай американское» (Buy American Act, 1933), которые ещё больше сокращают возможности участия европейских и других иностранных компаний в американских тендерах по госзакупкам.

В своей предвыборной программе 2020 г. Дж. Байден уделил много внимания вопросу укрепления позиций США в конкуренции с Китаем и Европой, подчеркнув, что «экономическая безопасность – это национальная безопасность»¹⁷. Он обещал сделать инвестиции в НИОКР и технологии будущего краеугольным камнем своего президентства, чтобы обеспечить США лидерство в сфере инноваций, особенно по таким направлениям, как квантовые компьютеры, искусственный интеллект, мобильная связь пятого поколения, чистая энергетика, высокоскоростной железнодорожный транспорт, онкология.

В марте 2021 г. США и ЕС договорились отменить на ближайшие четыре месяцы торговые пошлины, которые они ввели в отношении друг друга за нарушение правил честной конкуренции, выразившееся в предоставлении госсубсидий соответственно «Боингу» и «Эйрбас». На саммите в июне президент Дж. Байден и глава Еврокомиссии У. фон дер Ляйен одобрили соглашение между США и ЕС о рамках сотрудничества в сфере дальнемагистрального гражданского самолётостроения (U.S.-EU Understanding on a Cooperative Framework for Large Civil Aircraft), которое предусматривает замораживание на пять лет взаимных торговых тарифов, установленных в процессе рамках данного спора. Соглашение вступило в силу 11 июля 2021 года. За пятилетний срок Вашингтон и Брюссель попытаются найти долгосрочное решение проблемы. Главный торговый представитель США (US Trade Representative) К. Тай подчеркнула, что соглашение устранит давний раздражитель в американо-европейских отношениях и позволит сторонам сэкономить миллиарды евро на пошлинах, которые легли на плечи импортёров по обе стороны Атлантики¹⁸.

Во многом решающим мотивом в достижении договорённостей на саммите США – ЕС является стремление администрации Дж. Байдена объединить ресурсы и силы Запада для противодействия растущему влиянию Китая в международных делах и сдерживания его торговой экспансии. Как подчеркнула К. Тай, США и ЕС, вместо того чтобы бороться друг с другом, смогут наконец объединиться против общей угрозы¹⁹. Китай бросает вызов Западу по многим направлениям, в том числе в сфере авиастроения. Он готовится выйти на рынки со своим первым самостоятельно сделанным дальнемагистральным авиалайнером «COMAC-C919» (Comac C919), который является потенциальным конкурентом американскому «Боингу-737» и европейскому ««Эйрбас- A320».

Соглашение, которое привело к примирению сторон в области широкофюзеляжного самолётостроения, было столь восторженно встречено властями ЕС, что закрадывается подозрение, а не призвана ли эта демонстративная реакция скрыть их разочарование по поводу нежелания администрации Дж. Байдена отменить пошлины, введённые при Д. Трампе на европейскую сталь и алюминий, которые в 2020 г. составили 6,4 млрд долл.? Вопреки ожиданиям, на упомянутом саммите не было объявлено, что к 1 декабря США упразднят эти пошлины, а ЕС отменит ответные тарифы, которые он установил на некоторые виды американских товаров (от алкогольной продукции до мотоциклов) на сумму в 2,8 млрд долларов. Против отмены пошлин, помогающих поддерживать выгодный уровень цен на сталелитейную продукцию, выступают отраслевые профсоюзы и компании-производители в США. Администрация Дж. Байдена вынуждена считаться с их мнением, ведь они влияют на электоральную ситуацию в таких штатах, как Огайо, Мичиган, Иллинойс, Пенсильвания, которые играют заметную роль в исходе выборов. Разногласия между США и ЕС по тарифам на сталелитейную продукцию остаются довольно значительными. Вашингтон и Брюссель решили создать рабочую группу, которая должна подготовить предложения по урегулированию проблемы. Чтобы дать импульс переговорному процессу, Еврокомиссия приняла в мае решение заморозить на полгода введение пошлин на ряд товаров из США.

Новым источником разногласий между Вашингтоном и Брюсселем могут стать споры о равных условиях конкуренции в сфере «зелёных» технологий и «чистой энергетики». США и ЕС оказывают поддержку развитию этому направлению в своих экономиках путём предоставления субсидий на создание экологически чистых технологий и стимулирования их экспорта в другие страны, что очень напоминает ситуацию, которая привела к многолетнему спору между ними, в центре которого оказались «Боинг» и «Эйрбас». Франция пытается продвигать свои предложения по вопросам борьбы с глобальным потеплением климата, предлагая свой механизм определения размера сбора с углеродоёмкого импорта (carbon border adjustment mechanism – CBAM), под который могут попасть и американские компании, что, конечно, не устраивает администрацию Дж. Байдена. Вашингтон и Брюссель пытаются договориться о согласованных нормах, чтобы не провоцировать конфликт друг с другом по вопросу о введении углеродного налога на американские и европейские товары.

Неурегулированной остаётся и проблема налогообложения американских цифровых компаний, работающих в ЕС. В 2019 г. Франция приняла решение установить трёхпроцентный налог на доходы, получаемые американскими гигантами интернет-индустрии «Амазон» (Amazon), «Гугл» (Google) и «Фейсбук» (Facebook) от деятельности на французском рынке. Она объяснила свой шаг тем, что американские компании уводят значительную часть своих прибылей в юрисдикцию стран с низкой налоговой ставкой. Однако администрация Д. Трампа посчитала решение французских властей несправедливым и в ответ ввела пошлины на ряд французских потребительских товаров на 1,3 млрд долларов. Пришедшая ей на смену администрация Дж. Байдена заморозила эти пошлины. Она решила разобраться в ситуации с налогами на доходы американских цифровых компаний, которые были введены также в Австрии, Великобритании, Испании и Италии. В июне Вашингтон объявил о введении пошлин на товары из упомянутых стран, но заморозил вступление в силу этой меры в ожидании, когда данная проблема будет урегулирована на многосторонних переговорах, которые ведутся под эгидой ОЭСР.

Заключение

Приход к власти в 2017 г. администрации Д. Трампа с её апологетикой американского эгоизма и антиглобалистскими воззрениями явился шоковым событием для многих политиков в Европе, которые привыкли рассматривать США как оплот либерального миропорядка. Своей «торгашеской» риторикой 45-й президент создал впечатление, что американские обязательства по безопасности могут использоваться Вашингтоном для торга с европейскими партнёрами, чтобы выбить у них политические и экономические уступки. ЕС включил напряжённые отношения с США в перечень рисков, с которыми сталкивается интеграционная Европа. Трамповское президентство оставило глубокий след в европейском политическом сознании.

Администрация Дж. Байдена демонстрирует готовность к компромиссам с ЕС. Однако дипломатическая гибкость вовсе не означает, что Вашингтон будет менее настойчиво добиваться своих целей в Европе. Налаживание продуктивного сотрудничества с ЕС является частью стратегического курса США на консолидацию усилий Запада по сдерживанию развития России и Китая. Замысел состоит в том, чтобы общими усилиями воздействовать на трансформацию миропорядка в выгодном для Запада направлении и сформулировать правила для новой эпохи, в том числе в мировой экономике, аналогично тому, как это было сделано после Второй мировой войны.

Для противодействия России и Китаю, усиление которых воспринимается американской правящей элитой как стратегический вызов, США осуществляют мобилизацию своих ресурсов, и среди них важную роль играет взаимодействие с ЕС. Администрация Дж. Байдена и Евросоюз пытаются выстроить общую платформу по вопросу отношений с РФ и КНР. Европа заинтересована в предсказуемости российско-американских отношений и в деэскалации противостояния США и Китая. Чем выше уровень напряжённости в американо-китайских отношениях, тем сложнее Евросоюзу маневрировать, уклоняясь от вовлечённости в противоборство двух крупнейших мировых держав. США ставят целью зримо и эффективно противопоставить западную модель экономического развития той модели, которую демонстрирует КНР, а для этого требуется приглушить разногласия в трансатлантическом сообществе. Подобная мотивация во многом объясняет гибкость нынешней администрации в ситуациях, где интересы сторон расходятся, например, вокруг проекта «Северный поток-2». США заинтересованы в том, чтобы ЕС использовал свои дипломатические, экономические, финансовые, информационные возможности для достижения согласованных целей не только на российском и китайском направлениях, но также на постсоветском пространстве, Балканах, в Восточной Европе и Африке.

С приходом администрации Дж. Байдена у США и ЕС стало больше точек соприкосновения для сотрудничества по широкому круг вопросов, в том числе по России и Китаю. У Евросоюза появляются шансы на возможное посредничество между США и КНР, чтобы уменьшить риск конфликта между этими державами. Однако он располагает весьма ограниченными возможностями влияния на поведение Вашингтона и Пекина. ЕС оставляет за собой право на самостоятельное определение своих интересов и разработку собственной политики. Он не горит желанием взваливать на себя бремя участия в решении проблем безопасности Восточной Азии и ИТР. Разногласия по «китайскому вопросу» могут стать ощутимым ограничителем в сотрудничестве США и ЕС. Если американская администрация продолжит курс на ужесточение антикитайских ограничений в торгово-экономической сфере, а Европа сохранит открытость своей экономики для китайского экспорта и инвестиций, эти расхождения могут вызвать новые трансатлантические трения, так как они отражают две несовместимые концепции отношений с Китаем.