Необходимо также отметить и советско-американский Договор об ограничении систем противоракетной обороны 1972 г., в котором стороны обязались «не создавать, не испытывать и не развертывать системы или компоненты ПРО космического базирования» [1].

Канада поддержала создание международно-правовой базы по использованию космоса в мирных целях. В частности, уже в 1967 г. она ратифицировала Договор о космосе. Однако собственно космическая составляющая в политике Канады по контролю за вооружениями и разоружению появилась в начале 1980-х годов. Отправной точкой принято считать выступление канадского премьер-министра П. Трюдо на второй специальной сессии ООН по разоружению в июне 1982 года. Трюдо подчеркнул ограниченность Договора о космосе 1967 г. с запретом только ОМУ. В качестве решения этой проблемы он предлагал заключение отдельного договора о запрете всех видов оружия в космосе [2].

Канадские исследователи А. Лего и М. Фортман, авторы фундаментальной работы по политике Канады в области разоружения в годы холодной войны, связывают интерес Оттавы к безопасности космоса с решением тогдашнего правительства интенсифицировать усилия в области контроля за вооружениями. Особенно в этом плане они выделяют заседание кабинета министров в Лейк Луизе в сентябре 1980 года [3].

В 1983 г. космическая тематика становится составной частью «мирной инициативы» Трюдо. Правда, как отмечают те же Лего и Фортманн, первоначальная версия «мирной инициативы», представленная Трюдо во время выступления в Гуэлфе 23 октября 1983 г., не содержала никаких предложений по космической безопасности [4]. Однако уже через две недели Трюдо исправил этот промах и включил космический раздел в свою «мирную инициативу». Выступая в Монреале 13 ноября 1983 г., он призвал к запрету испытаний и развертывания противоспутниковых систем на высоких околоземных орбитах. По его мнению, такое оружие могло использоваться для выведения из строя системы связи противника, что, в свою очередь, резко повышало вероятность ошибочного использования ядерного оружия сверхдержавами [5]. Оттава планировала официально внести это предложение на Конференции по разоружению в Женеве (далее Конференции по разоружению – прим. Д.В.), однако пришедшее к власти в 1984 г. правительство консерваторов во главе с Б. Малруни решило отказаться от этой идеи.

Канада также принимала активное участие в работе комитета по предотвращению гонки вооружений в космосе Конференции по разоружению. Решение о его создании было принято в 1985 г. В рамках его работы Канада подготовила и внесла на рассмотрение Конференции по разоружению несколько рабочих документов [6]. Комитет просуществовал до 1993 г., однако существенных результатов не достиг.

На фоне окончания холодной войны озабоченность Канады в отношении возможной гонки вооружений в космосе резко падает. Существенный, но довольно короткий подъем интереса официальной Оттавы к этой теме произошел в связи с планами США изменить конфигурацию будущего американского противоракетного щита: заменить Стратегическую оборонную инициативу (СОИ) на другую программу – Глобальную защиту от ограниченного удара (ГЗОУ). Вскоре после соответствующего заявления американского президента Дж. Буша (январь 1991 г.) ГЗОУ была разделена на три этапа, последний из которых предусматривал развертывание оружия космического базирования. В результате Канада оказывалась перед сложной дилеммой: как совместить, с одной стороны, возможную помощь США в создании ПРО и тем самым сохранить тесные военные связи со своим главным союзником, а с другой - канадскую политику по неразмещению оружия в космосе. В качестве одного из путей решения проблемы канадский посол по разоружению П. Мейсон предложила, чтобы правительство четко дало понять Вашингтону, что одобрение первого этапа ГЗОУ (развертывание наземных ракет-перехватчиков) не означает согласие на третий этап – размещение оружия в космосе [7]. Осенью 1991 г. МИД и Министерство обороны выработали согласованную позицию о возможности поддержки новой системы при условии официального обязательства США не размещать оружие в космосе и не нарушать «узкую трактовку» Договора о ПРО. В феврале 1992 г. Буш направил Канаде официальное приглашение начать обсуждение ГЗОУ, однако его поражение на президентских выборах 1992 г. поставило крест на этом проекте.

В январе 1998 г. Канада выступила на Конференции по разоружению с предложением создать в рамках этой организации специальный комитет с мандатом на переговоры по заключению конвенции о неразмещении оружия в космосе. Оттава ссылалась при этом на «ограниченность» Договора о космосе 1967 г., в котором был прописан запрет только на ядерное и другое оружие массового уничтожения. Важно, что в канадской пояснительной записке четко были разделены два аспекта вопроса: допускаемая Канадой «милитаризация космоса» (“militarization of space”) и недопустимость собственно размещения оружия в космосе (“weaponization of space”). Как отмечалось в документе, «Канада принимает нынешнее военное использование космического пространства для наблюдения, сбора разведданных и обеспечения связи. Нашей целью является невооружение космического пространства, то есть неразмещение реального оружия в космосе» [8].

В феврале 1999 г. Канада повторно внесла это предложение на рассмотрение Конференции по разоружению. По сравнению с 1998 г. новый документ был дополнен определением космического оружия. Канада понимала под таким оружием «любое устройство или элемент системы, предназначенные для причинения физического вреда путем наложения массы и (или) энергии на любой другой объект» [9].

В апреле 1999 г. эта позиция – создание комитета в рамках Конференции по разоружению для разработки документа о запрете размещения оружия в космосе – была официально зафиксирована в правительственном заявлении по ядерному разоружению и нераспространению [10].

Космическая инициатива Эксуорси возникла не на пустом месте. В Канаде с тревогой следили за теми дискуссиями, которые начались у американских военных после войны в Заливе 1990-1991 гг. Огромная роль космической группировки в успехе этой военной операции подчеркивала важность защиты американских спутников. Поиски наиболее эффективного решения закономерно привели к таким вариантам, как уничтожение пусковых установок на Земле, либо ракет в момент отрыва от пусковых установок путем размещения оборонительных спутников в космосе. Первый вариант, отмечал канадский исследователь Дж. Фергюссон, «был равнозначен охоте за ракетами СКАД во время войны в Заливе. Второй вариант «означал перехват ракет на начальном этапе их траектории, что давно рассматривалось как наиболее эффективное средство противоракетной обороны». Таким образом, отмечал Фергюссон, «защита спутников и защита американской территории могла быть достигнута одними и теми же средствами» [11].

В этих обстоятельствах и возникла канадская инициатива по заключению конвенции о неразмещении оружия в космосе. Также важно, что Канада прямо увязала это предложение со своей многолетней поддержкой Договора о ПРО. Как отмечалось в правительственном заявлении в апреле 1999 г., «понимание сторонами (Договора о ПРО) о запрещении разработки, испытания и развертывания перехватчиков космического базирования является важным шагом, который укрепляет Договор о ПРО» [12].

Еще более важно, что Канада не потеряла интерес к теме космической безопасности после ухода Эксуорси с поста министра иностранных дел (октябрь 2000 г.). На фоне прохладной реакции США на канадскую космическую инициативу* Оттава попыталась специально разъяснить, что законодательный запрет на размещение оружия в космосе никоим образом не затронет военную деятельность США в космосе. Как подчеркивал канадский представитель М. Видрикэр на ежегодной Неделе по разоружению в Нью-Йорке в октябре 2000 г.: «Мы (Канада) были очень осторожны в составлении нашего предложения таким образом, чтобы оно не посягало на то, что мы рассматриваем как законное использование космоса, например, обеспечение связи или наблюдения, или сферы, которые являются чувствительными для государств. Например, мы не хотим, чтобы наше предложение являлось – или рассматривалось – как попытка через заднюю дверь решить вопрос о противоспутниковом оружии или противоракетной обороне» [13].

В развернутом виде канадский проект конвенции о запрете размещения оружия в космосе был представлен на следующей Неделе по разоружению в Нью-Йорке (октябрь 2001 г.). В частности, канадский докладчик, посол К. Уэстдал, разъяснил, что запрет будет включать «все виды орбитального оружия, включая устройства с кинетическим принципом поражения (“kinetic-kill devices”) и такое экзотическое оружие, как пучковое (“directed-energy beams”)» [14]. Уэстдал отдельно остановился на наиболее спорных моментах предлагаемой конвенции: определение оружия, что считать оружием космического базирования, в каком формате должны проходить переговоры по заключению документа. Определение оружия дословно повторяло соответствующий пассаж канадского документа, представленного на Конференции по разоружению в 1999 г. (см. CD/1569). Было подчеркнуто, что Канада выбрала «узкую» трактовку оружия с акцентом на устройства, наносящие реальный физический ущерб. Оружием космического базирования Канада считала такое оружие, которое «совершит как минимум один оборот вокруг Земли, находится или будет находиться в стабильном состоянии после схода с орбиты» [15]. Специально уточнялось, что «конвенция не охватывала бы варианты использования наземного оружия против наземных целей и наземного оружия против целей в космосе, так как такое оружие не размещалось бы в космическом пространстве. Пролет баллистических ракет наземного базирования, ударные системы с частичным использованием орбиты или пролет ракет-перехватчиков системы ПРО через космическое пространство или подъем (без выхода на орбиту) противоспутникового ударного оружия в космическом пространстве не ограничивалось бы такой конвенцией» [16]. Запрет этих не подпадающих под конвенцию вооружений мог быть достигнут заключением в будущем более всеобъемлющей конвенции о запрете противоспутникового оружия. Что касается формата переговоров, то Канада считала, что они должны вестись в рамках Конференции по разоружению. Все прочие варианты разработки конвенции рассматривались ею лишь как крайнее средство.

Резко усилилось внимание Канады к идее запрещения размещения оружия в космосе после прихода к власти в США американского президента Дж. Буша-младшего и форсирования им усилий по развертыванию американского противоракетного щита, включая и его космический компонент. В частности, канадские власти крайне негативно отреагировали на сообщения в североамериканских СМИ в июле 2001 г., что Пентагон планирует провести уже в 2005 г. испытания ракет-перехватчиков космического базирования, а в 2008 г. испытать лазерное оружие космического базирования. Тогдашний канадский министр иностранных дел Дж. Мэнли заявил, что размещение оружия в космосе – «это движение в очень опасном направлении» и вновь напомнил о канадской инициативе по законодательному запрещению таких действий [17].

В декабре 2002 г. официальная Оттава не менее жестко отреагировала на решение Дж. Буша о развертывании первого этапа ПРО – 10 наземных ракет-перехватчиков в Форте-Грили (Аляска) и модернизации американских РЛС в Дании (Гренландии) и Великобритании – к октябрю 2004 г. По словам нового канадского министра иностранных дел У. Грэма, размещение оружия в космосе было бы «аморальным, незаконным и являлось бы серьезной ошибкой» [18]. Одновременно с заявлением Грэма стало известно, что еще летом 2001 г. МИД обратился к Канадскому космическому агентству (ККА) с просьбой разработать средства для поиска в космическом пространстве запрещенных видов оружия. Принятие этого предложения, по словам бывшего руководителя ККА М. Эванса, означало бы возрождение программы «Мирный спутник» (PAXSAT) [19].

Вопрос с запретом оружия в космосе приобрел важность для Канады с началом непосредственных консультаций с США о ее возможном участии в американской ПРО. Занимая первоначально достаточно благожелательную позицию в отношении такого участия, канадское руководство при этом подчеркивало свою приверженность запрещению оружия в космосе. Как отмечал в мае 2003 г. Грэм, «Канада ясно выступает против размещения оружия в космосе и любые дискуссии, которые будут у нас с Соединенными Штатами о какой-либо форме обороны Северной Америки, будут включать эту принципиальную позицию» [20].

В феврале 2004 г. Грэм обратился с письмом к своим коллегам из стран «Большой восьмерки» поддержать усилия Канады по заключению договора о запрете оружия в космосе. Месяц спустя он же сделал этот вопрос одним из ключевых в своем выступлении на Конференции по разоружению. В частности, он вновь повторил прежний призыв Канады к созданию в рамках этой организации специального комитета для переговоров по заключению такой конвенции. При этом, однако, по словам Грэма, позиция Оттавы эволюционировала. Общая установка на запрет размещения оружия в космосе была сохранена. Однако теперь была признана и «необходимость обеспечить безопасность спутников, имеющих крайне важное значение для нашего процветания и безопасности» [21]. Там же в Женеве на заседании Института ООН по разоружению (ЮНИДИР) в марте 2004 г. Канада представила комплексный подход к обеспечению космической безопасности. В частности, были выделены 12 компонентов космической безопасности, входящие в три широкие категории: космическая обстановка; намерения игроков в области космической безопасности; возможности игроков в области космической безопасности [22].

Наряду с разработкой общей концепции космической безопасности Канада также пыталась добиться разрешения сугубо практических вопросов. Особо важное место в этом плане отводилось работе над космической терминологией. Хотя, как уже отмечалось, Канада уже предлагала свои формулировки основных космических терминов, она дала понять, что готова к компромиссам. Другой важный элемент, на который она обращала внимание, − включение в любой договор о запрете оружия в космосе положений о верификации [23].

Одновременно с активизацией дипломатических усилий по запрету оружия в космосе росла важность этого вопроса во внутриканадских дебатах в контексте возможного участия страны в противоракетной обороне. И правительство, до последнего защищавшее ПРО, и оппозиция, и общественность, яростно ее (противоракетную оборону) критиковавшие, апеллировали во многом к «космическим аргументам». Правительство постоянно пыталось доказать, что предлагаемый администрацией Дж. Буша-младшего проект ПРО не включает космический компонент. Так, выступая в Канадском военном институте 22 сентября 2004 г., Грэм отметил важность ПРО для обороны Североамериканского континента. При этом он, однако, подчеркивал, что его страна не пойдет на компромиссы в отношении собственных интересов и ценностей. По его словам, Канада «не будет участвовать ни в какой системе, которая включает размещение оружия в космосе» [24]. На следующий день он прямо развел по разные стороны вопросы о ПРО и запрет оружия в космосе. Как отметил Грэм, ПРО «не имеет ничего общего с размещением оружия в космосе и предусматривает использование лишь оружия наземного и, возможно, морского базирования» [25]. В свою очередь, оппозиция и значительная часть общественности пытались доказать, что противоракетная оборона неизбежно ведет к гонке вооружений в космосе. В частности, лидер Новой демократической партии (НДП) Дж. Лейтон после встречи с Бушем в Оттаве 30 ноября 2004 г. заявил, что в разговоре с ним американский президент не исключил размещения оружия в космосе. На фоне сильного давления оппозиции и общественности П. Мартин прямо увязывает в декабре 2004 г. участие Канады в ПРО с неразмещением оружия в космосе [26]. По его словам, меморандум о взаимопонимании с Соединенными Штатами по противоракетной обороне обязательно должен был включать гарантии о неразмещении оружия в космосе. В ответ тогдашний американский посол в Канаде П. Селлуччи заявил, что США готовы дать Канаде соответствующие гарантии [27].

В феврале 2005 г., как известно, Мартин официально объявил об отказе Канады участвовать в ПРО. Это, однако, не привело к исчезновению вопроса о запрете оружия в космосе из официальной канадской повестки. Правительство либералов П. Мартина стремилось получить максимальный внутриполитический эффект от своего отказа от ПРО и еще больше усилило акцент на неприемлемости размещения оружия в космосе. Во время выступления на Конференции по разоружению в марте 2005 г. канадский министр иностранных дел П. Петтигрю уделил особое внимание этому вопросу. Принципиально важным моментом в этом выступлении была ясно выраженная готовность Канады добиваться запрета размещения оружия в космосе вне рамок Конференции по разоружению. Как выразился министр, «может быть безграничным космическое пространство, но не наше терпение» [28]. Недовольство неспособностью Конференции по разоружению начать работу по этому вопросу выразил и постоянный представитель Канады при этой организации П. Мейер [29].

Важность запрета оружия в космосе для правительства Мартина не только с внешнеполитической, но и с внутриполитической точки зрения показывало включение этого вопроса в предвыборную программу либералов (январь 2006 г.). Как отмечалось в этом документе, «хотя существующий международный договор ясно запрещает оружие массового уничтожения в космосе, в настоящее время не существует соглашения, запрещающего развертывание других видов оружия» [30].

Парламентские выборы 2006 г. либералы проиграли, и с этого времени вопрос о запрете оружия в космосе уходит из канадской внутриполитической повестки. При консерваторах вся активность Канады в отношении регулирования использования космоса вновь сосредоточилась исключительно в рамках Конференции по разоружению. Так, в июне 2006 г. Канада внесла на ее рассмотрение сразу два рабочих документа, посвященных этому вопросу. Первый из них анализировал существующие проблемы в международном законодательстве в отношении запрещения оружия в космосе. В конечном итоге, делался вывод, что «в настоящее время нет установленных законом запретов для какой-либо страны на разработку, изготовление, производство и развертывание какого-либо конвенционального оружия на орбите вокруг Земли или размещения в космическом пространстве каким-либо иным способом» [31]. Другой документ был посвящен истории канадского проекта «Мирного спутника» и возможности использования этого опыта в современных условиях. Канада вновь напомнила о выводах, сделанных еще в 1980-х годах, о принципиальной возможности различения военных и невоенных космических аппаратов с помощью наблюдения со спутников и анализа полученных данных [32].

В рамках этих усилий по запрету оружия в космосе Россия открыла отдельный фронт, предложив выработать меры транспарентности и укрепления доверия в космосе (МТДК). С 2005 г. по инициативе России ГА ООН начала принимать соответствующие резолюции. Среди прочего эти резолюции предлагали государствам направлять в ООН свои конкретные предложения по МТДК [33].

Канада представила свои предложения по МТДК в феврале 2007 года. Прежде всего, Оттава обращала внимание на необходимость использования для выработки МТДК уже существующих международных соглашений. Она также предлагала: принять Руководящие принципы по предупреждению образования космического мусора [34] и по регулированию космического движения; ввести мораторий на испытания противоспутникового оружия; предоставлять более подробные сведения о космическом объекте**; совместные наблюдения за запусками ракет; наземное наблюдение за космическими объектами [35].

Канадские предложения по МТДК во многом перекликались с российскими. Например, российский перечень МТДК предусматривал отдельную категорию мер по расширению объема информации об орбитальных космических аппаратах [36]. Российская сторона также предлагала приглашать наблюдателей на запуски космических аппаратов. Также подчеркивалась и важность принятия правил поведения при космической деятельности. Но были и отличия. Российские предложения по МТДК имели более всеобъемлющий характер. Например, Россия предлагала обмениваться информацией об основных направлениях государственной политики в области космической деятельности и основным программам исследования и использования космического пространства.

В тоже время ситуация вокруг запрета оружия в космосе резко изменилась в 2007–2008 годах. В этот период Китай и США успешно испытали противоспутниковое оружие. В феврале 2008 г. Россия и Китай внесли на рассмотрение Женевской конференции по разоружению совместный проект Договора о предотвращении размещения оружия в космосе (ДПРОК). Российско-китайский проект ДПРОК давал определения наиболее важных космических понятий применительно к военной сфере, а также содержал перечень обязательств, которые должны взять на себя страны по этому договору [37]. Наконец, в декабре 2008 г. был обнародован проект Кодекса поведения в космосе (КПК), разработанный Европейским Союзом (ЕС).

В этих обстоятельствах Канаде было необходимо более развернуто и более четко сформулировать свою общую позицию в отношении запрета оружия в космосе. В июне 2009 г. Канада представила на Конференции по разоружению документ, который одновременно являлся ответом на российско-китайскую и европейскую космические инициативы [38].

В проекте ДПРОК интерес для Канады представляли обе части этого документа: и терминологическая, и сам набор обязательств. Как уже отмечалось, Канада занималась разработкой космической терминологии для будущего договора о запрете оружия в космосе с конца 1990-х годов. Были моменты, где канадское и российское понимание терминов совпадало. Это, в частности, относилось к тому, что считать оружием космического базирования. В российско-китайском документе таковым считалось оружие, «если оно совершает как минимум один оборот по орбите вокруг Земли или следует по части такой орбиты с дальнейшим уходом с нее или находится на постоянной основе где-либо в космическом пространстве» (CD/1839). Это практически дословно совпадало с канадским определением оружия космического базирования (см. CD/1865). В то же самое время космические термины в проекте ДПРОК были сформулированы более полно, как в количественном, так и в качественном отношении. Так, например, более полно и более детально было сформулировано само понятие «оружия». Таковым считалось «любое устройство, размещенное в космическом пространстве, основанное на любом физическом принципе, специально созданное или переоборудованное для уничтожения, повреждения или нарушения нормального функционирования объектов в космическом пространстве, на Земле или в ее воздушном пространстве, а также для уничтожения населения, компонентов биосферы, важных для существования человека, или для нанесения им ущерба» [39] (для сравнения: канадское определение считает оружием то, которое наносит непосредственный физический ущерб (см. CD/1865)). В проект ДПРОК включены специальные термины «применение силы» или «угрозы ее применения». В этих определениях также сказано, что под применением понимается не только уничтожение или повреждение космических аппаратов, но и нарушение их функционирования, временное или постоянное (см. CD/1839).

Нашлись возражения у Канады и в отношении КПК, предложенного ЕС. В частности, Канада высказала замечания в отношении предложения ЕС допустить использование силы в космосе «для минимизации космического мусора и (или) если это было оправдано высшими интересами безопасности» [40]. Как отмечала Оттава, «ссылка на национальную безопасность не является официально признанной причиной для создания космического мусора» (CD/1865). Канада предупредила, что принятие такой формулировки открывает путь для распространения противоспутникового оружия.

В ответ на российско-китайское и европейское предложения Оттава сформулировала свои три принципа, которые должны лежать в основе будущего договора:

• запрет на испытания или применение оружия против любого спутника с целью его повреждения или разрушения;
• запрет на размещение оружия в космосе;
• запрет на испытание или использование спутников в качестве оружия для повреждения или уничтожения других спутников (CD/1865).

Однако законченный вид новая канадская концепция космической безопасности приняла лишь в выступлении заместителя директора отдела по нераспространению и разоружению МИД Ф. Бенйса в ЮНИДИР (июнь 2009 г.). Главная мысль Бейнса заключалась в том, что вызовы космической безопасности делятся на две части: те, которые наносят необратимый ущерб, и те, которые имеют обратимый характер. В канадской трактовке запрет оружия в космосе должен был быть направлен именно на оружие, наносящее необратимый ущерб. В то же время Бейнс допускал возможность использования оружия, наносящего обратимый ущерб, то есть оружия, в основе которого лежал не физический, а электронный характер работы. Конечно, были сделаны оговорки, что такое оружие должно применяться «в соответствии с международным правом», а его использование «должно иметь только временный и локальный характер» [41]. Однако это нисколько не меняло принципиального согласия официальной Оттавы на использование в космосе довольно широкой (и бурно развивающейся) категории оружия. В этой связи были вновь процитированы базовые, по мнению Канады, три принципа будущего договора по космической безопасности.

На следующей конференции в ЮНИДИР (март 2010 г.) канадская концепция была встроена в общий международный контекст. По мнению Бейнса, существует три группы стран понимании космической безопасности: минималисты, максималисты и сторонники среднего пути. Минималисты считали существующий правовой режим по использованию космического пространства вполне достаточным и выступали против разработки каких-либо новых норм. Максималисты, наоборот, активнее других требовали создания правового режима по запрету оружия в космосе. Хотя Бейнс и не указывал конкретные страны, достаточно легко угадывалось, что первую группу представляют, прежде всего, Соединенные Штаты, а вторую – Россия и Китай. Канаду Бейнс отнес к третьей группе – сторонников среднего пути между двумя первыми группами. Этот средний путь означал для Бейнса «комплексный подход к космической безопасности, основанный на дипломатических гарантиях, остаточном сдерживании через сохранение радиоэлектронных боевых действий в рамках Устава ООН (выделено автором) и усиление возможностей по наблюдению за космосом» [42].

Фактически с этого времени позиция Оттавы не менялась. На Женевской конференции по разоружению канадские представители строили свои выступления вокруг тех трех базовых принципов, которые были сформулированы в 2009 году [43].

В то же время Канаде приходилось реагировать на инициативы в области космической безопасности, которые выдвигали другие участники. В частности, большое внимание Канада стала уделять поддержке КПК. Всплеск интереса Канады к КПК в 2010-е годы не в последнюю очередь был связан с изменением отношения к этому документу ее важнейшим союзником – Соединенными Штатами. В 2012 г. США впервые поддержали разработку этого документа. В январе 2012 г. на Конференции по разоружению заместитель госсекретаря США Р. Геттемюлер заявила о готовности приступить к официальным переговорам по КПК с ЕС [44].

Хотя, как уже отмечалось, КПК был впервые обнародован в декабре 2008 г., лишь после изменения позиции США резко активизировались переговоры по этому документу. Текст Кодекса несколько раз переписывался и обсуждался на уровне экспертов [45]. Во многом решающее заседание (с участием делегаций более 100 стран) состоялось в июле 2015 г. в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке. На этом заседании четко обозначились две позиции: с одной стороны, ЕС, поддерживаемый США, а с другой – страны БРИКС. Еще перед началом заседания страны БРИКС выразили недовольство закрытым и кулуарным характером составления кодекса. В своем совместном заявлении, распространенном перед открытием заседания в Нью-Йорке, страны БРИКС особо подчеркнули, что работа над КПК «не должна вредить или затягивать выработку юридически-обязывающих инструментов, направленных на укрепление существующей правовой базы в космической области» [46]. По словам П. Мейера, канадская делегация пыталась примирить позиции стран БРИКС и ЕС, поддерживаемых Соединенными Штатами. В частности, канадская делегация выразила поддержку добровольным мерам как временной, краткосрочной мере, которая создаст возможности для дипломатии по космической безопасности и облегчит переговоры по долгосрочным юридически обязывающим переговорам [47]. Однако на заседании в Нью-Йорке возобладала позиция стран БРИКС. Большинство участников решило, что переговоры по космической безопасности должны происходить в рамках ООН.

Приход к власти в Канаде в октябре 2015 г. либералов во главе с Дж. Трюдо не привел к пересмотру канадских подходов к обеспечению космической безопасности и выдвижению собственных инициатив в этой области. Официальная Оттава по-прежнему считает российско-китайский проект ДПРОК (в том числе и в редакции 2014 г.) преждевременным, поскольку остаются нерешенными множество конкретных вопросов. Как подчеркивалось в заявлении Канады на Конференции по разоружению в январе 2016 г, «в стремлении разработать юридически обязывающие меры по предотвращению оружия в космическом пространстве необходимо будет выработать точные определения, адекватный юридический язык, эффективные средства верификации и включить (в список рассматриваемых вопросов) противоспутниковое оружие наземного базирования» [48]. На фоне провала с принятием КПК правительство Трюдо начало выделять доклад Группы правительственных экспертов ООН по МТДК [49] как основу для разработки будущих международных юридически обязывающих документов в отношении использования космоса [50].