Посредством понятий, как известно, формируется сущностная характеристика права. Однако для этого пригодны не любые понятия. А именно, к ним не следует относить понятия, имеющие предметную привязку, обозначающие предметы или явления, т.е., говоря языком формальной логики, конкретные понятия. Категориальный смысл могут иметь только абстрактные понятия, выражающие мысль о тех или иных свойствах как таковых. Однако и они не все могут включаться в категориальное мышление, но лишь те, посредством которых выражена мысль об универсальных, предметно не привязанных (непредметных) свойствах. Ясно, что число категорий хоть и достаточно велико, но все же не столь обширно, как понятийный аппарат мышления, а потому и категориальный анализ, диалектический по своему методологическому оснащению, носит обозримый характер.

Категории можно отнести к смысловым единицам, имеющим общенаучный статус, поскольку они, выражая важные моменты всех типов связей объективных явлений, могут быть применены в познавательном процессе в любой предметной области. Безусловное и условное относятся к этим понятиям.

Поскольку в общеправовой теории понятийный каркас составляют именно такие единицы, постольку возникает объективная необходимость в диалектике как методологии, способе осмысления в т.ч. и права во всем многообразии его проявлений в пространственном, временном, историческом, культурном, антропологическом измерениях. А если это так, тогда данный тип понятий приобретает значимость и все характерные черты, присущие категориям диалектики.

В общеправовой теории раскрытие диалектических связей категорий принципиально важно: оно дает целостную картину предмета исследования на предельном уровне абстракции, раскрывают динамику, органичную связь смысловых единиц, посредством которой можно выразить мысль о праве как в его природе и сущности, так и на уровне совокупности проявлений.

Надо отметить, что проблемы диалектики в применении к праву регулярно ставятся отечественными учеными¹. При этом общим для всех известных нам работ является, во-первых, использование для характеристики права, правовой жизни в диалектическом ключе классического, гегелевско-марксистского набора категорий, во-вторых, сам правовой материал, служит лишь иллюстративной основой для рассуждений об общих закономерностях, присущих праву. Как следствие, право предстает лишь в своих универсальных характеристиках, но пока не в своей особенности в сравнении с другими формами жизни людей.

Иными словами, применяемый в общеправовой теории категориальный анализ достаточным назвать нельзя, пока не будет раскрыта диалектика специфических именно для правовой сферы и правосознания связей, характеристик, свойств, выраженных в специфическом категориальном аппарате. А категориальный уровень раскрытия проблем общеправовой теории необходим и значим именно потому, что на нем осуществляются интерпретации всего их массива.

Теоретический анализ на категориальном уровне позволяет понимать право как универсальную форму совместного бытия людей, а не просто как определенную сферу, область общественной жизни. И если в эмпирическом плане такое понимание права не совсем определенно, то с точки зрения теории и вообще понимания феномена права это необходимый методологический ход, который позволяет и на эмпирику правовой жизни смотреть иначе².

Проблема безусловного и условного в праве не только в категориальном аспекте, но и на понятийном уровне не получила ни в общеправовой теории, ни в философии права сколько-нибудь заметного освещения. Это означает, что важная составная часть любой теоретико-правовой проблемы ускользает от внимания исследователя, и правовые явления в необходимой полноте, целостности в теории не предстают.

Но данные категории собственно правовыми не являются, они выражают определенный аспект связей между материальными и духовными явлениями независимо от предметной области, они являются категориями, характеризующими всеобщие свойства реальности. Они, стало быть, являются философскими по своему характеру, т.е., во-первых, выражают определенность любого явления специфическим способом его связи с другими явлениями; во-вторых, они могут быть поняты во всей глубине только во взаимоопределимости, т.е. не имеют друг по отношению к другу родовидового характера, как любые понятия формальной логики; в-третьих, они обнаруживают себя в диалектике взаимосвязи со всеми другими категориями. Последние прежде всего выступают формами выражения безусловного и условного.

Исходя из сказанного, можно утверждать, что категориальный анализ безусловного и условного в праве обеспечивается решением проблемы их взаимоопределимости, а также проблемы их выраженности в других категориальных формах. Последовательно осветим эти проблемы.

Относительно проблемы взаимоопределимости категорий безусловного и условного нужно сказать следующее. В контексте формально-логического анализа условное прежде всего является отрицанием безусловного, поскольку безусловное и условное - крайние состояния.

Но в диалектическом смысле все зависит от того, с какой категории начинается саморазвертывание их содержания. Здесь такой симметрии нет, т.е. безусловное не является отрицанием условного, а выступает его предположением и требованием; отрицание есть такое снятие содержания категории, которое делает его моментом содержания противоположной категории и становится условием ее самоопределенности. Условное не является произвольным и самостоятельным, а организовано безусловным. Безусловное же делает условное уместным, обоснованным, законным; оно есть, в числе прочего, механизм передачи права субъекту.

Далее. Развертывание содержания категорий безусловного и условного через выраженность в них моментов содержания других категорий позволяет дать целостную характеристику права. В этом плане решение второй из поставленных проблем видится в следующем.

Логика перехода от одной категориальной пары к другой является логикой саморазвертывания содержания категорий безусловного и условного. При этом важно понимать, что последовательность перехода от одной категориальной пары к другой в применении к каждому отдельному предмету мышления разная.

Такой категориальной парой для характеристики безусловного и условного, по нашему мнению, выступают причина и следствие. Через их диалектику, а также специфику связи через них с другими категориями, может быть осмыслено их содержание. Без этого своеобразного «смыслового фильтра» характеристика безусловного и условного через систему категорий будет носить только аналоговый характер и отражать лишь отдельные их моменты. Категории же причины и следствия в их диалектике отражают рассматриваемые категории во всей полноте.

Безусловное и условное можно понимать как формы выражения причины и следствия.

Если рассматривать условное и безусловное вне связи друг с другом, тогда условное, несомненно, всегда детерминировано, оно - из области причинно-следственных связей. Безусловное же индетерминистично, поскольку по своему определению не имеет своей причины. В плоскости анализа права это значит следующее: безусловное в его рамках есть произвольное, т.е. закон неустановленный, сакральный, рационально немыслимый. И тогда право не может быть иным, нежели правом силы, правом власти. Но тогда любое иное право превращается в условность, и тем самым безусловное себя изживает.

В категориальном же анализе мы с неизбежностью переходим от детерминизма к телеологизму, когда речь идет уже не о причинах, а о целях, и не о следствиях, а о средствах. Диалектическая связь безусловного и условного, таким образом, носит телеологический характер. Из данного утверждения вытекает очень важный вывод: если рассматривать безусловное и условное как универсальные свойства, тогда станет ясным, что они универсальны именно для характеристики общественной жизни и деятельности человека, ибо только он может ставить цели, действовать целенаправленно. Условное в этом плане предстает как целесообразное, тогда как безусловное - как целеполагающее, предшествующее целесообразности.

В применении к праву целеполагание принимает форму императивов. Именно в императивности целеполагания содержится характеристика права с точки зрения безусловного. Это также означает, что безусловное следует понимать и как механизм целеполагания, и как принцип предъявления права, т.е. безусловное выступает в праве как общее. Как следствие, условное начинает характеризовать право как особенное.

Вне связи с безусловным особенность права есть его отличность от других, родственных форм организации общественной жизни. Эта отличность состоит в санкционировании, а именно, с одной стороны, в делегировании легальных действий принуждения уполномоченному на то органу, а, с другой стороны, в легальной же материализованности ответственности.

Санкционирование как особенное - это условное; санкции являются условными, относительными и потому изменчивыми. К слову, в рамках соображений и требований справедливости санкция не условна, а безусловна, т.е. совпадает с природой деяния. При таком понимании условного безусловное состоит в способности быть самому себе основанием.

Итак, согласно логике связи безусловного и условного как общего и особенного, не закон и не норма определяют санкции, а суд, и в своей оговоренности (законодательными средствами) санкции не должны представлять собой угрозу выбору деяния.

В диалектической связи общего и особенного обычно присутствует также единичное. Однако в применении к праву (когда безусловное интерпретировано как суд, а условное - как санкция) важно сделать уточнение, а именно, единичное здесь представлено как поступок, конкретное отношение и может порождать в крайнем случае сиюминутное право, право неустойчивое, относительное, в котором право в целом не выражено и в нем не находится, т.е. для характеристики права с точки зрения его природы единичное не годится.

Далее. Особенное как отдельное в применении к праву лучше интерпретировать посредством категорий элемента и системы. Каким образом можно выразить их в контексте категорий безусловного и условного?

Как безусловное следует охарактеризовать именно элемент, система же предстает как условное. Чтобы понять, почему это так, следует задать вопрос: система формируется на основании совокупности элементов или, наоборот, система делает нечто отдельное элементом? Связь здесь неоднозначная, но в применении к анализу права следует признать, что система права условна. Не случайно в общеправовой теории она, в сущности, ничем не отличается от структуры права. Кроме того, существует не одна система права, но элементы их, тем не менее, одни и те же, а именно нормативные акты в широком смысле слова.

Но право может быть определено не только как система. Оно также характеризуется как целое, и потому логика рассуждения требует перейти для раскрытия содержания категорий безусловного и условного к диалектике целого и части.

Право как целое безусловно потому, что в целом оно направлено только на свое воспроизводство, т.е. оно само себе цель, как целое оно выступает организующим, структурирующим началом императивов, правил.

В любой своей части право является обусловленным и условным. Как только, например, отрасли праву (как элементу системы права) придается смысл безусловного, оно всегда в конце концов приобретает свойство целого и закономерно обосабливается. Это объясняет, в частности, тот факт, что отраслевая наука далеко отошла от общеправовой теории и мало в ней нуждается, поскольку все основания для развертывания, например, уголовного права, обнаруживаются в нем самом.

Но часть не может быть самодостаточной, и в конкретной отрасли права (отрасли, институте, норме) не заложены все необходимые и достаточные его основания. Безосновность просматривается только в праве в целом.

В контексте рассматриваемых категорий интересным представляется характеристика разделения права на публичное и частное: первое не может не быть безусловным, а второе всегда условное, и именно поэтому, в частности, действительный публичный интерес всегда первичен.

Далее. Право как целое лишь мыслится таковым. Это означает, что оно абстрактно. Стало быть, логика рассуждения позволяет выразить безусловное и условное в каркасе категорий абстрактного и конкретного.

Понятно, что безусловное характеризует право в абстракции, а условное характеризует право, скорее, в его конкретности. Право в абстракции есть свойство социальной реальности, обретшее известную самостоятельность от нее, противопоставляемое ей и выступающее целью как таковой, элементом механизма детерминации человеческой деятельности и отношений. Это, в частности, означает, что право как свойство просвечивает в любой конкретности и, стало быть, на любом уровне действия права должен быть момент безусловного. И безусловное присутствует в реальности как предположение, что вся она подчинена закону.

Общность цели делает право лишь возможным; конкретность же целеполагания превращает правовое воздействие на поведение и отношения в организационно-технический способ моделирования и управления, что является далеким от правового способа регулирования, нормирования, принуждения и суда³.

Будучи абстрактным, право является имманентной формой общественной жизни. Безусловное - внутренняя форма права, ее принцип. Но если право - совокупность принципов, тогда оно есть также и совокупность безусловностей. В этом категориальном выражении право смыкается с моралью.

Условное, понятно, характеризует право с точки зрения его содержания.

Таким образом, например, вопрос о повышении правовой культуры есть вопрос о повышении уровня признания безусловного (но не как безапелляционного, конечно).

Развитие права в направлении действия принципов укрепляет его безусловные начала. Развитие же права посредством дифференциации его норм и правил как средств, обеспечивающих осуществление его обслуживающей роли, неизбежно ведет к превращению права в условное, что порождает сознание зыбкости правоотношений и относительности (если не видимости) конкретных прав.

Далее. Важный шаг в достижении понимания значимости условного и безусловного в праве связан с их интерпретацией в контексте категорий необходимости и случайности. В данном случае плодотворным может быть следующий тезис: безусловное характеризует право со стороны случайного, тогда как условное выражает право как необходимость.

Не противоречит ли данный тезис тому, что в праве безусловное выражено прежде всего законом; разве закон не выражает необходимость? Противоречия нет. К закону не применимы характеристики с точки зрения необходимости и случайности; он просто есть. Поскольку закон в правовом смысле вбирает в себя все атрибуты закона природного, постольку и он оказывается за пределами осмысления в контексте категорий необходимого и случайного. Рассуждения о необходимости или случайности закона в правовой области касаются исключительно законотворческой практики, а не характеристики природы права и правового закона.

Однако безусловное в праве имеет форму не только закона. Безусловное случайно, потому что оно внедетерминистично, а не потому, что оно несущественно и может быть, а может не быть. Условное же не может быть случайным, иначе оно не относится к праву; оно необходимо. Право - не произвол социальных сил, а с необходимостью существующий социальный институт, который власть и иные социальные силы могут лишь использовать в той или иной мере и в определенном направлении.

Далее. На данной стадии категориального анализа логично перейти к раскрытию содержания безусловного и условного в контексте категорий сущности и явления.

Условное характеризуется как явление, поскольку явление всегда обусловлено, оно - проявление определенных обстоятельств, условий. Условное есть явление и в том смысле, что явление не может быть объяснено из него самого, но лишь через обнаружение его органичной и, вместе с тем, противоречивой связи с сущностью.

Важно отметить, что любые правовые явления, как условное, не могут быть случайными, хотя, вследствие значимости в праве внешней формы как условного в абсолютном смысле, многие из них предстают как видимость, сущность которых обнаружить не всегда удается; условное же как необходимое есть такое явление, в котором всегда представлена, не буквально, но по смыслу, сущность.

Сущность права обычно видят в его назначении, и в этом плане у права можно выявить сущности разных уровней, начиная с организации общественной жизни на нормативно-регулирующих началах и заканчивая легитимацией государственной власти и легализацией ее воли. Все зависит от того, насколько дифференцирован взгляд на то, какую роль должно играть право в общественной жизни, какие функции оно в состоянии выполнять.

Но если сущность права заключена в его назначении, тогда она такое же условное, как и любое правовое явление. Диалектика безусловного и условного при этом рушится. Интерпретация категорий сущности и явления посредством категорий безусловного и условного позволяет преодолеть понимание сущности права как его назначения.

Сущность права выражена в безусловном в трех смыслах. Прежде всего, она безусловна, потому что ее невозможно изменить или даже влиять на нее. Например, бесполезно реформировать право в его историко-культурной существенности; можно лишь изменить внешние атрибуты права, внедрить в правовую практику определенные правовые явления. Но обусловить безусловное, каковым является историко-культурная конкретность права, невозможно.

Сущность права также безусловна, потому что обладая не только социальной значимостью, но и самоценностью, оно в первую очередь воспроизводит само себя. И в этом его социокультурная природа.

Наконец, фундамент права составляет самообоснованность закона. Можно всегда найти основания конкретных законов, но сам механизм закона от этого не меняется. Как следствие, можно говорить и о самообоснованности деятельности законодателя. Не случайно исторически истоком права является религия, позволяющая выразить властную волю как священное, а волю законодателя - как сакральное⁴.

В данном пункте, как представляется, логичен переход к интерпретации безусловного и условного в контексте категорий возможности и действительности.

Безусловное как характеристика сущности выражается в возможном, а точнее - в формально возможном. Реально возможное не может быть охарактеризовано как безусловное; оно условно.

Условное как явление - исключительно действительное, но, будучи также способностью, интенцией, оно и возможное. Это создает опасность интерпретации права только в контексте условного. Таким, например, сложилось понимание права в рамках марксистской правовой теории; преимущественно оно сохранилось и в современной отечественной общеправовой теории, сориентированной на практику, т.е. на условность (обусловленность) права.

В диалектике возможного и действительного становится очевидным органичное единство права и правосознания.

Далее следует выявить моменты содержания безусловного и условного в праве посредством их связи с категориями внутреннего и внешнего, а именно, безусловное следует признать внутренним для права, условное же следует признать внешним для права, во-первых, потому что в нем выражена функционально-обслуживающая сущность права, определенность его широким диапазоном социальных условий и факторов, а во-вторых, потому, что оно не отражает природу права.

Хотя и в этом аспекте складывается парадоксальное положение: следуя логике категориального анализа, мы охарактеризовали безусловное как случайное, а условное как необходимое. Получается, что внутренним для характеристики права является его случайность, а внешним - необходимость. Это означает, однако, что право существует адекватным образом, будучи произвольным, тогда как необходимость в правовом смысле является следствием действия внешних факторов, т.н. среды права⁵.

Проведенный краткий категориальный анализ безусловного и условного в контексте категорий диалектики не следует считать исчерпывающим всю проблему, он - только первый этап, так сказать, вхождение в диалектику права.

Второй этап также хорошо известен. Подход, лежащий в его основе, разработан и осуществлен в свое время Г.В.Ф. Гегелем⁶, развернувшим диалектику смысловых единиц, отражающих не всеобщие свойства действительности, бытия и мышления, а именно правовую сторону бытия человека, что потребовало определения иного категориального ряда.

В современной отечественной общеправовой теории и философии права в основном (сначала усилиями В.С. Нерсесянца⁷) этот подход начал возрождаться как методология. а не просто как материал из истории политико-правовой мысли. Однако характерным для юридической интерпретации понятия «категория» является концентрация лишь на одном из его значений, а именно, на понимании категории в смысле некоего множества, класса явлений, элементов, предметов и т.п. В сущности, при таком понимании «категория» оказывается словом-омонимом. Ясно, что категории в таком смысле диалектической связью не характеризуются, адекватным остается только формально-логический анализ.

Как закономерное следствие отмеченного, за категориальным анализом в большинстве современных работ диалектика не особо заметна, а потому категориальный и понятийный анализ трудно разделить.

Завершающим этапом категориального анализа безусловного и условного мы полагаем развертывание их смыслов в контексте собственно правовых, базовых, понятий, составляющих основное содержание правосознания и характеризующих его (как и право, которое в данной плоскости анализа тождественно правосознанию) в его особенности, качественной определенности.

Безусловное и условное вплетаются в смысловую и функциональную связь с базовыми правовыми понятиями (концептами по их мыслительной конструкции). Можно с достаточным основанием утверждать, что безусловное и условное, выступая моментами содержания этих понятий - прежде всего правового, нормального, правильного, законного и дозволенного⁸, во-первых, втягивают их в круг философских категорий диалектики, во-вторых, сообщают им самим свойства категорий, в-третьих, позволяют обнаружить диалектическую связанность этих понятий как моментов содержания друг друга. Правовая реальность здесь тождественна реальности в целом, а правосознание является фильтром, сквозь который преломляются все моменты социальной действительности.

* * *

Таким образом, общая логика категориального анализа безусловного и условного такова: если на первом этапе все категории диалектики предстают как формы выражения мысли о безусловном и условном, на втором этапе безусловное и условное предстают как моменты содержания категорий, раскрывающих различные стороны правового бытия человека, общества и государства, то на завершающем этапе безусловное и условное выступают моментами содержания правовых понятий как элементов правосознания, характерными для правосознания особенностями их диалектической связи.

Полагаем, что обоснованными будут следующие выводы.

1. Категориальный анализ безусловного и условного позволяет раскрыть противоречивость права и понять, почему право вынуждено постоянно обновляться. Но обновление с неизбежностью обесценивает безусловное, безусловное снимается, условное же становится относительным и случайным, и тогда оно становится единственным свойством права. Как следствие, закон теряет внутреннюю силу и обретает ее только во внешнем, а именно, в принуждении. Но право, исчерпывающееся принуждением, оказывается мнимо безусловным. Возникает парадоксальная ситуация: право должно меняться, оставаясь неизменным.

2. Проведенный категориальный анализ безусловного и условного позволяет выявить новые и важные грани феномена права, выразить его универсальные характеристики в новом смысловом аспекте.

3. Диалектический подход к пониманию категорий безусловного и условного призван, в числе прочего, продемонстрировать принцип правопонимания, основанный не на элементном составе права (что характерно для так называемых классических типов правопонимания), а на характеристике природы права с точки зрения его универсальных свойств.