Введение. Поправки к Конституции РФ 2020 года можно рассматривать в качестве реакции на идеологический вызов западной концепции государственного развития. Поражение СССР в «холодной войне» - это прежде всего поражение мировоззренческих основ советской модели общественного строя. Итогом этого стало создание новой российской государственности, основанной на либерально-демократической идее, закрепленной в Конституции РФ от 12 декабря 1993 г.

Почти 30 лет практический реализации конституционных положений показали способность российского общества создавать и развивать новые государственные и общественные институты, воспринимать общепризнанные нормы и принципы международного права, обеспечивать поступательное социально-экономическое развитие в условиях рыночной экономики. Система принципов современного конституционализма, включая высшую ценность человека, его прав и свобод, верховенство права, демократизм, политический и идеологический плюрализм, разделение властей и т.д., стала рассматриваться в качестве универсального свода правил поведения для всех современных государств. При этом западноевропейские государства выступают основными проводниками и оценщиками правильного или неправильного поведения отдельных государств. «Привитие» вакцины демократизма, «воспитание» духа универсальности такими методами как наложение санкций, отнесение к государствам-изгоям, открытые формы конфронтации явно не способствуют реальной имплементации демократических устоев. И если брать пример европейских государств постсоциалистического лагеря, то желание быстро воспринять западную модель ценностей вначале представало в виде имитационного конституционализма¹, а затем в ряде стран (Польша, Венгрия, Румыния) - в виде оборонительного конституционализма². Российская Федерация также на начальном этапе восприятия западных демократических институтов пыталась проводить «шоковую терапию» в процессе создания новой экономики, политических институтов и социальных ориентиров. Имитации в этой деятельности также было предостаточно. Обращение к конституционной идентичности является необходимым инструментом поиска непротиворечивого развития собственного национального государства, а также средством защиты государственного суверенитета.

Большая часть поправок к Конституции РФ, таких как преемственность исторического развития, историческая правда, взаимное доверие государства и общества, несет в себе духовно-нравственный потенциал, вносит новые смыслы в конституционную материю³, уточняет и корректирует универсальную либерально демократическую систему ценностей. Нравственное содержание этих поправок дополняет характеристику государственного строя мировоззренческими элементами, поднимает планку моральных ориентиров российского государства.

Оценивая постановку проблемы. В этой связи актуальным является обращение к нравственной природе Российского государства, представленное С.Н. Бабуриным в монографии «Нравственное государство: русский взгляд на ценности конституционализма»⁴. Вполне закономерно, что И.М. Рагимов призвал к публичному осмыслению поставленных в монографии проблем⁵. Несомненно, сама тема исследования, в которой отражаются образы идеального государства Платона или Т. Мора, вызывает долю скептицизма. Вечный поиск «некой универсальной конструкции идеального государства» носит характер философско-правового романтизма. В то же время нельзя не согласиться с С.Н. Бабуриным в том, что такого рода научный подход обусловлен особенностями современного исторического процесса, в котором происходит переоценка цивилизационных ценностей и в т.ч. характеристик национального государства. К важнейшим признакам современного государства он относит и духовно-нравственные начала, с помощью которых раскрывается гармония рациональных и духовных начал государственности⁶. Фактически он предлагает поднять минимум нравственности государственной власти при помощи наполнения конституционной идентичности особенностями российской цивилизации.

На наш взгляд, в этой работе представлен философско-правовой вектор разработки собственной национальной модели справедливого государства, основанного на идеале общего блага, интегративности ценностей конституционализма и преемственности исторического развития Российского государства. Понятие «нравственное государство» позволяет не только обратиться к высоким мировоззренческим критериям оценки государственной власти, но и к конституционному закреплению нравственных опор в государственном устройстве. В понятии нравственного государства отражается один из аспектов его природы. И чем больше взаимосвязанных сторон государства вычленено, критически осознано, тем полнее знаний о нем⁷.

В работе «Нравственное государство» дается объемная, развернутая картина природы, эволюции, характеристики нравственного государства. В качестве важнейших основ нравственного государства выделяются экономическая власть, собственность, формы собственности, различные варианты справедливого решения вопросов собственности.

В данной статье внимание будет уделено оценке ряда позиций соотношения нравственного государства и вопросов экономики, собственности.

Общее благо и экономика. В понятии нравственного государства заложена идея справедливого государства, основанного на общем благе и служащего общему благу. Со времен эллинистической философии общее благо связывается со справедливостью и счастьем. По Платону, «цель человеческого общежития не просто в том, чтобы жить, а в том, чтобы жить счастливо». А по Аристотелю, это возможно только в государстве, достичь общее благо можно только в форме правильного государства⁸. В.С. Нерсесянц обобщенно представляет философско-правовую суть общего блага. По его мнению, общее благо членов сообщества – это благо всех его членов на основе общесправедливого признания блага каждого. И в то же время общее благо – смысл и искомый результат организации сообщества людей как свободных и равноправных субъектов⁹.

Наиболее значимым и неоднозначным является вопрос о содержании общего блага. Так, С.Н. Булгаков, рассуждая об экономическом идеале, ставит проблему о двух идеалах политической экономики - экономическом и социальном. Абсолютное благо для политической экономии - богатство и рост потребностей. Но социальный, нравственный аспект экономического идеала состоит не только в материальном приобретении, но в служении высшему идеальному началу, сущему добру. «Светлое царство духа», истинная цивилизация свободных людей может быть построена на только на прочном материальном фундаменте, т.е. на синтезе материального блага и нравственного идеала¹⁰.

Образ общего блага в конституционных актах, конечно, не создают «райских кущ» в отдельно взятом государстве. Но закрепление целей развития государства и общества, направленных на достижение общего блага, повышает степень доверия к власти, дает ясные ориентиры взаимоотношений граждан и государства, повышает нравственную и конституционно-правовую ответственность органов публичной власти за свою деятельность. До принятия поправок к Конституции РФ 2020 года к элементам целеполагания в достижении общего блага можно было отнести положение преамбулы Конституции РФ «стремясь обеспечить благополучие и процветание России», норму ч. 1 ст. 7 Конституции РФ «создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека». Поправка, закрепленная в ст. 75¹ Конституции РФ, наиболее полно выразила политико-экономический идеал общего блага - «создание условий для экономического роста страны и повышения благосостояния граждан». Опыт конституционного закрепления такой категории не является чем-то новым для современных конституций. Например, в ст. 3 Конституции Бразилии закрепляются цели республики, в т.ч. построение свободного, справедливого и солидарного общества; обеспечение национального развития; уничтожение бедности и маргинализации¹¹.

Не менее важными для формирования и достижения социально-экономического идеала являются поправки п. «ж» и «ж»¹ ч. 1 ст. 72 Конституции РФ: «обеспечение оказания доступной и качественной медицинской помощи, сохранение и укрепления общественного здоровья»; «создание условий для достойного воспитания детей в семье»; ч. 5 ст. 75 - «гарантирование минимального размера оплаты труда не менее величины прожиточного минимума»; ч. 6 ст. 75 - «осуществление индексации пенсий не реже одного раза в год» и т.д.

Несомненной конституционной ценностью является закрепление общего блага в экономической и социальной сферах посредством установления определенных стандартов. На это нацеливают и международно-правовые документы по вопросам прав и свобод, например, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. (п. 1, 4, 11, 12)¹², Конвенция Международной организации труда № 102 «О минимальных нормах социального обеспечения» (ратифицированная Федеральным законом от 3 октября 2018 г. № 349-ФЗ)¹³. Вся проблема заключается в том, что обеспечение этих стандартов зависит от уровня экономического развития конкретного государства, особенно тех государств, которые находятся на стадии перехода к развитой рыночной и / или смешанной экономике. Так, в Определении Конституционного Суда РФ от 2 апреля 2019 г. № 854-О по запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке конституционности положений ст. 4 и 7 Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам назначения и выплаты пенсий» Суд подчеркнул, что вопросы экономической целесообразности расширения или сокращения социальных возможностей граждан решает законодатель, исходя из реальных возможностей экономического развития государства в целом. Проводя социально-экономическую политику, государство обязано принимать в расчет материальные ресурсы, необходимые для выполнения своих конституционных задач в условиях потенциальных рисков и вызовов¹⁴.

В условиях рыночной системы сложно гарантировать такие элементы социального блага как «устойчивый экономический рост и повышение благосостояния граждан» и даже конституционное гарантирование минимального размера оплаты труда не менее величины прожиточного минимума не может в полной мере обеспечить достойный уровень жизни, а главное - справедливость в распределении национального богатства в условиях высокого уровня дифференциации доходов богатых и бедных, большого процента граждан, живущих ниже или на уровне прожиточного минимума. Конечно, традиционным показателем экономического роста является валовый внутренний продукт, исчисляемый на человека. Чем больше этот показатель, тем больше экономических благ. Но он не учитывает ряд других показателей, например, уровень счастья, степень справедливости в распределении этих благ, неравенство в доходах и т.д. А приведенные показатели во многом связаны с моралью, традициями и обычаями различных стран и народов¹⁵.

Социально-экономическое благо в ситуации реальной экономики сложно «оцифровать», оно может быть весьма относительным и явно не абсолютным. Но не менее важной стороной в оценке экономического результата может быть подход, в котором сочетается нравственная оценка деятельности власти и принцип поддержания доверия граждан к законодательству и действиям государства¹⁶.

Доверие, понимание действий властей, стабильность экономической, хозяйственной деятельности является не менее значимыми факторами в поддержки и легитимизации государства. Поэтому нельзя рассматривать современное справедливое, социальное, правовое государство без элементов планирования. Справедливое государство должно быть открыто и подотчетно в своих планах для общества. Планирование в экономике, социальной политике создает большую определенность, стабильность, уверенность. В XXI в. получило признание стратегическое планирование как одна из лучших практик государственного управления¹⁷. В Российской Федерации система стратегического планирования имеет правовую основу благодаря Федеральному закону от 20 июня 2014 г. «О стратегическом планировании в Российской Федерации»¹⁸. В нем устанавливается механизм принятия решений по планированию в системе органов публичной власти, технология принятия таких решений. Но в нем не закрепляются положения о целях и путях экономического развития, об отдельных направлениях решений экономических вопросов, стандартах и предметных ориентирах социально-экономического развития. Основные направления достижения социально-экономических благ закрепляются в Посланиях Президента РФ, его указах (наиболее яркое проявление эта позиция нашла отражение в «майских» Указах Президента РФ)¹⁹, документах Правительства РФ, концепциях и программах федеральных органов исполнительной власти, федеральных законах о бюджете. Но для общества цельный образ поступательного развития размывается потоком ведомственных и постоянно меняющихся документов. В этом процессе планирования не хватает системности, долгосрочности и прозрачности. Примером такого комплексного подхода могут служить пятилетние и семилетние планы социально-экономического развития, регулярно принимаемые практически во всех индустриально развитых государствах²⁰. Поступательное экономическое развитие страны, стратегические цели и задачи его осуществления должны иметь прочную законодательную основу и поддержку высшего представительного органа²¹. Основные параметры экономического целеполагания, в т.ч. в отдельных сферах экономики, имели бы иной уровень легитимности и открытости, если бы принимались парламентом в форме федеральных законов-планов экономического развития²². Особый мировоззренческий смысл планирования должен быть закреплен и конституционно. Так, в ч. 1 ст. 144 Конституции Боливии «планирование экономического развития страны осуществляется как часть национального суверенитета»²³.

Нравственное государство и экономика. С.Н. Бабурин в работе «Нравственное государство» последовательно проводит линию признания особой значимости экономического фактора в деятельности справедливого государства. Оно должно ассоциироваться с экономическим ростом, справедливым распределением и перераспределением материальных благ. Вместе с тем он не поддерживает позицию Ф. Энгельса об экономическом детерминизме социального развития, за которой упускается из виду духовно-нравственный фактор, особо значимый для России²⁴. Правда, нельзя забывать, что «экономическое положение – это базис, но на ход исторической борьбы также оказывают влияние различные моменты надстройки: политические формы классовой борьбы и даже отражение всех этих битв в мозгу участников, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в системе догм»²⁵.

На экономику и право воздействуют духовно-нравственные ценности, традиции и цивилизационные особенности общества. Если обращаться к рыночной экономике, то ее апологеты также не мыслят свободу экономической деятельности без соответствующей взаимосвязи с нравственной основой общества. Так, Ф. Хайек отмечал, что всякий прогресс должен основываться на традиции, моральные представления являются не столько результатом рыночных отношений, а сколько ее причинами²⁶. И не менее важное для понимания значения моральных ценностей рыночной демократии можно видеть в следующей фразе: «Для поддержания нашего общества (рыночной демократии-прим. автора) мы должны ценить наши взгляды и предпочитать их прочим»²⁷ культурным и моральным системам других государств. То есть эти ценности несут в себе необходимые цивилизационные требования к условиям их реализации.

Согласно теории справедливости Д. Роулза в основе важнейших общественных институтов (конституции, экономического и социального строя) находится справедливость. Она определяет их эффективность и дальнейшую судьбу. Если они не соответствуют справедливости, то должны быть реформированы или ликвидированы. Теория справедливости устроения общества и государства сосредотачивает внимание на «моральном чувствовании», моральных принципах²⁸.

Э. Коломбато пытается внести в анализ современной экономической политики значительную долю нравственного потенциала общества, причем с учетом особенностей тех или иных исторических традиций и мировоззрений. По его мнению, «доктрина свободного рынка опирается скорее на моральную философию, чем на политическую целесообразность»²⁹. Общепринятый рецепт экономического процветания представляет собой смесь из экономической свободы и перераспределения во имя социальной справедливости. Но вот образ социальной справедливости и общего блага во многом зависит не от т.н. общественного договора об этом благе, которое представляет государство, а от нравственного восприятия этих ценностей свободными гражданами. В традиционное представление о свободном рынке он вносит концепцию моральности, согласно которой люди определяют стандарты общего блага не в рамках позитивной или экономической теории, а согласно собственной системе ценностей, основанной на философском выборе и на их понимания индивидуальной свободы³⁰.

В конечном счете оценка показателей экономического развития государства, общего экономического блага, справедливости его распределения во многом зависит от традиций, исторических, цивилизационных особенностей государств, нравственного выбора граждан и общества. Так, на примере ваучерной приватизации в России О.Е. Кутафин жестко и определенно показал, что несправедливость перераспределения национального богатства в процессе приватизации породила основные проблемы построения конституционного, правового государства, искажения конституционных ценностей³¹.

Вопрос в том, на какой философской основе делается подобный выбор. Так, у С.Н. Бабурина такой основой является идеи социальной солидарности в построении русской экономики, коллективизма ведения хозяйства, значительной роли государства как выразителя и защитника общего блага³². У Ф. Хайека, Э. Коломбато, М. Фридмана³³ в основе морали рыночной экономики лежат интересы свободного индивида, ограничение государственного вмешательства в эту сферу отношений.

Ныне «философский выбор», т.е. правила оценки общего блага, экономического развития, закрепляются конституционными актами, а их применение осуществляется прежде всего конституционным правосудием³⁴. Нагляднее всего это осуществляется в ряде решений Конституционного Суда РФ, в которых этическим мерилом юридических норм выступает корректирующая справедливость³⁵.

Роль форм собственности в нравственном государстве. Собственность как политико-экономическая категория представляет собой отношения господства над объектами материального мира, она являет собой экономическую власть, способную обеспечивать свободу одним и подчинение других. С.Н. Бабурин справедливо связывает вопросы собственности с важнейшими вопросами социальной справедливости, построения нравственного государства. Более того, он рассматривает собственность как одну из системообразующих целей существования государства³⁶. На цивилизационную значимость собственности указывал С.С. Алексеев, подчеркивая, что «именно с собственности раскрылась цивилизация в высоком человеческом значении», в т.ч. одна из ее основ – демократия, а также основа свободы личности, ее прав и свобод³⁷.

Особенно важно, что С.Н. Бабурин выделяет роль форм собственности, различных организационно-правовых форм экономической деятельности в построение экономической модели, отвечающей национальным особенностям хозяйственных связей и менталитета населения в целом. «Формат собственности – общая (государственная), частная или кооперативная – прямо влияет на систему духовно нравственных ценностей». Кооперативную форму, исторические формы русской общины, артели он рассматривает как основы народного хозяйства как социальные ячейки, способные сочетанием индивидуальной и коллективной ответственности обеспечить большую степень социальной справедливости и социальной солидарности в отношениях собственности³⁸.

Рассматривая указанную позицию, следует иметь в виду следующее. В гражданском законодательстве главным являются правомочия собственника, а не экономический способ хозяйствования³⁹. Вместе с тем отношения собственности не ограничиваются гражданским оборотом. Роль формы собственности в конституционно-правовом регулировании заключается в учреждении таких способов хозяйствования, которые служат укреплению существующей экономической системы⁴⁰, а также традициям и моральным устоям данного общества.

В современных (в т.ч. несоциалистических) конституциях закрепление форм собственности решает несколько задач⁴¹: поддержка того или иного хозяйственного уклада и, соответственно, социальной общности, связанного с ним (например, кооперации (Италия, Испания, Бразилия и т.д.); поддержка традиционных исторически сложившихся экономических укладов (например, общинной собственности индейцев в Парагвае, Боливии)⁴²; закрепление особых правовых режимов права собственности по отношению к отдельным имущественным объектам (прежде всего природным богатствам); поддержка традиционно значимые для общества субъектов экономической деятельности, например, католической церкви (ст. 139 Конституции Уругвая, ст.28 Конституции Боливии).

Конституционная форма собственности и организационно-правовые формы экономической деятельности являются необходимым инструментом настройки рыночной экономики с учетом особенностей того или иного государства. Так, С.С. Алексеев, последовательный сторонник современных рыночных институтов права собственности, признавал роль собственных, исконных для России и по должному не оцененных способах семейного или товарищеского артельного хозяйствования⁴³.

Исключение из конституционного регулирования таких форм собственности как кооперативная, собственность общественных организаций было основано на идеологическом отрицании советской экономической модели. Отнесение указанных форм к частной форме собственности (согласно ГК РФ) нанесло значительный ущерб сложившимся веками общественным началам в реализации экономических и социальных прав российских граждан. Вместе с тем социальная функция кооперации закреплена в ряде конституций зарубежных стран с развитой рыночной экономикой (Италии, Испании, Бразилии и др.)⁴⁴. Конституционно-правовое регулирование кооперации позволяет закрепить не только особое социальное и экономическое значение кооперативов⁴⁵, но и поддержать необходимые для развития социума коллективистских ценностей, традиционного жизненного уклада в хозяйственной деятельности людей.

Нравственное государство и нравственная экономика. Нравственному государству созвучны идеи нравственной экономики. Так, С.Н. Бабурин обращает внимание на идеи акад. Д.С. Львова по повышению справедливых начал в российской рыночной экономике путем закрепления значительной доли природных ресурсов в форме коллективного достояния всего общества⁴⁶. Идеи Д.С. Львова напрямую направлены на создание основ нравственной экономики (прежде всего в формах справедливого и эффективного управления национальным имуществом). По его мнению, несправедливость и безнравственность результатов рыночных реформ связана прежде всего с тем, что основной источник общего блага – природные ресурсы, природная рента были распределены в пользу узкого круга чиновников и представителей частного капитала. Но природные ресурсы – это ценность, принадлежащая всем от Создателя. Поэтому они должны принадлежать всему обществу и направлены на целевое обеспечение стартовых возможностей всех граждан страны. Для обеспечения этой идеи предложена концепция «системы управления национального имущества», согласно которой национальное имущество разделяется на две части, одна из которых закрепляется за государством, другая за обществом в качестве титульных собственников. За государством закрепляется государственное имущество, необходимое для осуществления традиционных функций государства. За обществом - природно-ресурсный комплекс государства, доходы от использования которого формируются путем рентных платежей. Эти доходы аккумулируются в Фонде национального дивиденда и в Фонде будущих поколений⁴⁷. Главное в этой идеи заключается, во-первых, в том, что механизм расходования природной ренты должен быть ориентирован на решение долгосрочных социальных задач, а не как дополнительный доход для каждого гражданина; во-вторых, в том, что общество в лице своих наиболее профессиональных, независимых представителей будет осуществлять контроль и экспертизу управления этой частью имуществом.

Нельзя не признать мощный духовно-нравственный заряд этой концепции, стремление обеспечить справедливое распределение национального богатства. Поддерживая общий смысл подобного подхода, нельзя не указать на проблемы его реализации. Во-первых, предложение о справедливом перераспределении природной ренты может быть реализовано посредством простых и адаптированных институтов, прежде всего налогов, специализированных платежей, особых правовых режимом использования средств от природной ренты. Кстати, частично идеи Д.С. Львова реализованы в действующем российском законодательстве с использованием указанных инструментов. Так, в Бюджетном кодексе РФ предусматривается правовой режим нефтегазовых доходов федерального бюджета от уплаты: налога на добычу полезных ископаемых в виде углеводородного сырья (нефть, газ) и др. (ст. 96⁶)⁴⁸. Дополнительные нефтегазовые доходы федерального бюджета направляются в Фонд национального благосостояния, который представляет собой часть средств федерального бюджета, подлежащих обособленному учету и управлению в целях обеспечения софинансирования добровольных пенсионных накоплений граждан (ст. 96¹⁰).

Во-вторых, сложной проблемой управления национальным имуществом, по Львову, является создание дополнительных надгосударственных центров управления природными ресурсами. С позиций правовой доктрины и практики государственного строительства решить эти задачи таким способом затруднительно и неоправданно. В этом случае, во-первых, создается конфронтационный механизм использования национального блага; во-вторых, создание общественных структур для нужд управления также ведет к их обособлению и бюрократизации; в-третьих, смысл конституционных институтов состоит не в создании альтернативного государству общественного управления, а в ограничении государственной власти, подчинению ее интересам общества.

Основные предложения Д.С. Львова и С.Н. Бабурина по повышению степени нравственности (справедливости) в экономике можно осуществлять в рамках апробированных конституционно-правовых институтов: 1) доходы от нефтегазового комплекса можно перераспределять посредством налоговой системы, устанавливать особый правовой режим их целевого использования, расширять направления и объем средств на поддержку долгосрочных социальных проектов поддержки граждан и адаптации их в рыночной системе и т.д.; 2) законодательно закрепить правовой режим природных ресурсов как национального достояния всего российского народа. Примером может послужить ст. 137 Конституции Боливии, в которой «имущество, представляющее собой национальное достояние (природные ресурсы), принадлежит всему обществу и не может быть нарушено»⁴⁹; 3) более последовательно вводить прогрессивную шкалу налогообложения.

Следует особо отметить, что для российской государственности центральным элементом общественного блага являются природные ресурсы. Согласно Конституции РФ эти объекты могут находиться в различных формах собственности, в т.ч. частной, государственной, муниципальной. Но большую часть этих ресурсов федеральный законодатель отнес к федеральной собственности (например, Лесной кодекс РФ, Водный кодекс РФ). Конституционный Суд РФ, используя понятие «национальное достояние», признал правомерным отнесение их к федеральной собственности, т.к. они служат интересам всего многонационального народа, а не только интересам народов, проживающих на соответствующей территории⁵⁰. Признание национального достояния конституционной категорией требует законодательной конкретизации этого понятия, принятия федерального закона об управлении национальным достоянием, закрепления особого правового механизма учета и использования этих объектов с участием как Российской Федерации, так и ее субъектов, расширения возможностей парламентского и общественного контроля за их использованием, закрепления статуса независимого экспертного сообщества для оценки использования объектов национального достояния и т.д.

Цивилитаризм В.С. Нерсесянца и нравственное государство. С.Н. Бабурин предлагает рассматривать концепцию «цивилизма» акад. В.С. Нерсесянца в качестве философско-правовой основы создания нравственного государства⁵¹. Действительно, в эпоху «больших перемен» 90-х годов концепция цивилизма могла претендовать на национальную идею новой России⁵². Ее рациональный смысл заключается в ряде основных положений: 1) собственность есть основа свободы человека; 2) для преодоления отчужденности собственности от человека государством в социалистической системе необходимо общественную (общенародную) собственность поделить на равные доли между всеми гражданами и закрепить за ними пожизненно, на равных и неотчуждаемых основаниях; 3) десоциализированная собственность становится общей собственностью всех граждан как равных собственников минимума собственности; 4) из общей собственности государству выделяется только та часть, которая необходима для нормального функционирования органов государства; 5) доходы от общей собственности направляются на индивидуальные счета граждан; 6) управление, использование объектов общей собственности может осуществляться различными субъектами хозяйственной деятельности на гражданско-правовых основаниях. Главное в этой идее заключается в том, чтобы государство приспосабливалось к потребностям общества, человека, а в основе свободы человека была его гражданская (индивидуальная) собственность)⁵³. В этой концепции В.С. Нерсесянц видел возможность преодоления противоречий капитализма и социализма в обществе, которое основано на индивидуальной собственности каждого и представляет собой диалектический синтез капитализма с его всепроникающей частной собственностью и социализма с его тотальным отрицанием частной собственности⁵⁴. Идея цивилизма – это одна из современных попыток продвижения к справедливому, нравственному государству. При этом в данной концепции учитывается национальный опыт российского общества «и исторические достижения страны в ее мучительных поисках социальной справедливости»⁵⁵.

Нельзя не признать философско-правовой и политико-правовой потенциал этой концепции. В то же время взгляд на идеи цивилизма требует большей предметности:

1) в основе концепции находится идея разгосударствления социалистической собственности, возвращение ее обществу, гражданам. Но общенародную собственность давно посчитали и распределили в виде ваучеров условным номиналом в 10 тыс. руб. Конституционный образ народа как собственника и общенародной собственности упразднили. Провести «реинкарнацию» этой собственности для справедливого распределения не представляется возможным на ближайшую историческую перспективу. Хотя следует признать, что некоторые элементы этой концепции российский законодатель в лице Верховного Совета РСФСР закрепил в Законе РСФСР от 3 июля 1991 г. № 1529-1 «Об именных приватизационных счетах и вкладах в РСФСР»⁵⁶. Согласно ст. 1 этого Закона именной приватизационный счет (книжка) является государственным свидетельством о праве его владельца на долю в безвозмездно распределяемой государственной и муниципальной собственности, а также о его праве на использование приватизационного вклада в приватизации. На этот счет также предполагалось перечислять проценты дохода от приватизации. Но данный Закон был «похоронен» Указом Президента РФ от 14 августа 1992 г. № 914⁵⁷, в котором персональные счета подменялись ваучерами и человек-собственник вместо реального счета получал обезличенную бумагу. Российская власть отказалась от именных счетов, считая, что банковская система к ним не готова⁵⁸. На самом деле главной причиной была политическая задача скорейшего разрушения старой системы собственности⁵⁹. А если говорить о неготовности рыночных институтов для обеспечения именных счетов, то система ваучеров также не имела должного правового обеспечения по всем важнейшим вопросам рыночных реформ, в т.ч. акционерных обществ, рынка ценных бумаг, банков, бирж, банкротства и т.д.;

2) общественная собственность делится на две основные части: одна передается государству, другая закрепляется за обществом, при этом часть этой собственности закрепляется в виде равных долей за гражданами-собственниками. Эта конструкция собственников предполагает решение несколько сложных задач. Так, общественная собственность в условиях рынка должна кем-то управляться и приносить доход, распределяемый между всеми гражданами. Кто будет представлять общество-собственника? Вновь какие-то управленческие институты параллельные государственным или нечто иное? И как будут соотноситься права общества как собственника и права государства-собственника?;

3) не менее важным вопросом является механизм реализации прав гражданина-собственника (с минимальной долей, дохода от общественной собственности) в рыночных условиях. Каждый гражданин может использовать свою индивидуальную собственность и участвовать в рыночных отношениях. Как показывает мировой и российский опыт, подавляющее большинство граждан не будет участвовать в предпринимательской или иной экономической деятельности, рисковать, терять последние средства и т.д. Примером этому могут служить те же приватизационные ваучеры, которые были распределены среди населения и которыми большинство не смогло распорядиться для получения дохода. В идеи гражданина-собственника должна учитываться и природа человека. Как писал И.А. Ильин, «частная собственность означает самостоятельность и самодеятельность человека: нельзя исходить из предположения, что каждый из нас «от природы» созрел к ней и умеет ее осуществлять в жизни»⁶⁰;

4) согласно концепции цивилизма государство должно обеспечивать интересы общества и человека. При этом экономическая основа деятельности государства значительно ограничивается в пользу общественной и индивидуальной собственности граждан. Возникает вопрос за счет чего и кого будет осуществляться, например, социальная функция государства? Или она переходит напрямую к обществу и каждому отдельному гражданину?

Таким образом, идеи цивилизма требуют предметного осмысления, доработки с учетом реалий Российской Федерации и моделей современной экономики. Но, на наш взгляд, если идею гражданина - собственника общественного достояния в рыночной экономике осуществить сложно, то идею гражданина - участника общественной собственности вполне можно доводить до практической реализации, например, через конституционно-правовое закрепление статуса национального достояния (природные и иные ресурсы), расширение возможностей референдумов всех уровней по определению судьбы важнейших экономических объектов, повышение статуса публичных слушаний, расширение прав парламентского и общественного контроля и т.д.

Заключение. Тема нравственного государства дает новый импульс к осмыслению конституционных поправок духовно-нравственного содержания. Поиск национальной идентичности является объективной потребностью современного национального государства, а нравственная сторона его деятельности обогащает многофакторный анализ основ конституционного строя и поднимает общую планку требований общества к государству.

Нравственное государство основано на общественном благе, экономическом благосостоянии граждан. Содержание этого блага связано не только с экономическим ростом, но с философским, нравственным выбором общества. Нельзя не поддержать основные позиции С.Н. Бабурина о том, что нравственное государство не должно доминировать над обществом как единственный обладатель политической и экономической власти, не должно монополизировать общественное благо (в виде наиболее ценных имущественных, природных объектов). Оно должно признавать традиции и опыт народа в сфере экономики, те формы собственности, которые близки России. Идея доведения общественного блага до конкретного гражданина, его реального участия в управлении и контроле за народным достоянием является ключевой и наиболее значимой в исследовании экономической составляющей нравственного государства.