<h3><strong>Постановка проблемы</strong><em>. </em></h3>

Утверждение «<em>История социологии есть история социологов»</em> родилось при обсуждении идей настоящей статьи. Мы считаем целесообразным пояснить смысл этих слов. Сказанное по отношению к социологии – конкретизация положения, справедливого по отношению к науке в целом. В период формирования науки, отдельных её направлений решающее значение имеют идеи, концепции, инструменты, создаваемые теми, кто со временем признается первооткрывателями, лидерами, а созданное ими становится именным. Веками наука оставалась делом одиночек, иногда небольших – зримых и незримых – групп единомышленников. Лишь на рубеже XIX–XX вв, по мере развития науки, стали говорить о поколениях ученых. Прорывы в науке связывают с лидерами, но состояние науки – достижение поколений ученых. По мнению В.И. Вернадского, главным живым содержанием науки является научная работа живых людей. Он подчеркивал: наука не существует помимо ученого, она – его создание в определенных исторических условиях. Научная мысль есть и индивидуальное, и социальное явление, неотделимое от человека.

Человекоцентричный взгляд на историю науки мы не противопоставляем другим концепциям анализа научного знания, скажем, истории и теории науки как социального института, как процесса смены парадигм, динамики социокультурного пространства. «Безлюдные» подходы к движению науки позволяют её теоретику, науковеду целенаправленно изучать зарождение научного знания, миграции теорий, образование коммуникационных сетей и др. Совмещение этих поисков с выводами чисто поколенческого анализа истории и теории науки уточняет многое в интерпретации роли поколений и сделанного отдельными учеными. Вместе с тем поколенческое прочтение прошлого-настоящего и ближайшего будущего российского социологического сообщества принципиально обогащает видение и понимание процесса генезиса науки как социального института и оживляют описание пространства и функционирования коммуникативных сетей.

Наше изучение развития российской социологии второй половины XX и начала XXI в. отражает итоги многолетней работы по двум направлениям: (1) Использование теоретических и прикладных методов биографического анализа при исследовании истории послевоенной советской и российской социологии. (2) Рассмотрение темпоральных явлений в обществе.

Результаты, полученные в рамках первого направления, отражены в книгах и статьях Б.З. Докторова [Докторов, 2013; 2016], в том числе онлайновое интерактивное издание [Докторов, 2011–2020], включающее свыше двухсот интервью. Пространственно-временной анализ уральской социологии - предмет многолетних (2000–2020) работ Г. Е. Зборовского и его коллег. Им предложена периодизация становления и развития уральской социологии в XX–XXI вв., рассмотрены ее этапы, достижения, тенденции и проблемы [Зборовский, 2003].

<h3 class="docx-publication-h2">Логика исследовательского процесса.</h3>

<p class="docx-publication-h2">Поколенческий подход (ПП) сегодня – это ряд теоретико-методологических построений и правил, определяющих практику его использования. Данный подход можно трактовать как разновидность биографического анализа, нацеленного на изучение жизни и творчества советских/российских социологов, участвовавших и участвующих в разработке современной (послевоенной) социологии. Эта цель задает содержание интервью с социологами, процедуру рекрутирования собеседников-респондентов, характер обработки собираемой информации и направленность биографических текстов.</p>

Предлагаемая версия ПП возникла в начале XXI в. на базе исследования жизненных траекторий создателей методов опросов общественного мнения населения США и первых попыток анализа биографий российских социологов. Исходные задачи развивавшегося изучения истории современной советской/российской социологии были далеки от когортного взгляда на строение профессионального сообщества. Тогда наука скорее понималась как социальный феномен; предполагалось обстоятельное исследование биографий тех, кто стоял у истоков послевоенной советской социологии. В рамках такой методологии удалось выстроить почти двухсотлетнее движение технологии измерения электоральных установок населения Америки.

Обнаружилась неэффективность подобного пути. Первая причина невозможности прямого переноса накопленного опыта на российскую почву в том, что в Америке давно сложилась традиция изучения истории анализа потребительских и социально-политических установок и биографий первооткрывателей этих направлений, была доступна архивная информация и развита система внутринаучной коммуникации. В России это с большими трудностями лишь налаживается. Вторая причина заявила о себе после 10–12-го интервью. Пришло понимание, что вблизи этой точки остановиться не придется; начал действовать тренд на увеличение информационного массива. Актуализировался вопрос кластеризации, типологизации, группировки проведенных интервью, в частности – формирования групп, отвечающих историческому исследованию, т. е имеющих темпоральную природу. Кажущаяся очевидной возрастная стратификация социологического сообщества этой цели не удовлетворяет, ибо, скажем, тридцатилетние представители эпохи «оттепели», заставшие период массовых репрессий, пережившие войну, за которыми закрепилось название «шестидесятники», и молодые люди того же возраста, развивавшиеся в годы «застоя», не могут быть объединены в одну возрастную группу. Возникла идея анализа поколенческой стратификации совокупности послевоенных советских социологов.

Идея обсуждения сделанного советскими социологами в привязке к поколениям высказывалась Г.С. Батыгиным, А.Г. Здравомысловым и другими исследователями современной истории отечественной социологии. Однако их трактовка не предназначалась для рассмотрения развития нашей науки на длинном временном интервале, не смотрела в будущее. Границы поколений определялись условно – «старшие» – «младшие» и т.п.

Нарушить эту традицию позволил анализ вопроса о границах поколений как задаче построения модели возрастной стратификации совокупности послевоенных социологов, включая тех, кто в будущем стал участвовать в развитии нашей науки. Для этой цели казалось плодотворным обращение к методологии А. Эйнштейна: верная теория должна отвечать принципам «внутреннего совершенства», – логической простоте, естественности и принципу «внешнего оправдания», соответствия опыту.

В нашем случае начался поиск алгоритма, обладающего «внутренним совершенством», ибо таковой больше других типологических процедур обладает и «внешним оправданием». Движение к алгоритму стратификации началось в 2008 г. Сегодня логической простоты, в частности – минимизации ad hoc предположений – удалось достичь благодаря двум базовым теоретико-методологическим положениям: историко-научному и математическому, традиционно используемому для упрощения конкретных теорий. Поясним сказанное.

Биографический анализ выявил заметное различие в том, как входили в науку создатели современной технологии и культуры массовых социальных измерений установок в США и советские социологи первого призыва. В случае американских исследователей четко просматривается передача опыта от основателей экспериментальной психологии Г. Фехнера и В. Вундта к Дж. Гэллапу, Д. Старчу, Г. Линку и другим первопроходцам изучения общественного мнения. Что касается отечественных социологов, то В. А. Ядов называл себя «самоучкой». То же можно сказать о Б.А. Грушине, А.Г. Здравомыслове, Л.Н. Когане и молодых философах, экономистах, историках, начавших задавать вопросы разным группам населения и стремившихся увидеть в ответах людей социальную реальность. До них около 30 лет никто этого не делал. Произошло «второе рождение» советской/российской социологии, наметились перспективы ее возрождения.

Принципиально упростило алгебру социологических поколений допущение, что они имеют равную продолжительность. Но на тот момент продолжительность не была известна. Естественность такого допущения следует из природы поколения: при нормальном развитии общества время смены поколений должно быть некоей социально-биологической константой. Использование простейших форм шкалирования позволило определить значение этой константы в диапазоне 12 лет. Итог разработки поколенческой стратификации советского/российского социологического сообщества представлен в табл. 1.

<p><em>Таблица 1</em><em>. </em><strong>Поколенческая</strong><strong> стратификация социологического сообщества в России</strong></p> <table class="docx-publication-table"> <tbody> <tr> <td class="docx-publication-cell">По-коле-ние</td> <td class="docx-publication-cell">Годы рождения</td> <td class="docx-publication-cell">Социально-хро-нологическое название поколения</td> <td class="docx-publication-cell">Доминантная функция</td> </tr> <tr> <td class="docx-publication-cell">I</td> <td class="docx-publication-cell">1923–1934*</td> <td class="docx-publication-cell">&laquo;Шестидесятники&raquo; (первая волна)</td> <td class="docx-publication-cell">Конституирование социологии как самостоятельной науки</td> </tr> <tr> <td class="docx-publication-cell">II</td> <td class="docx-publication-cell">1920-е–1934*</td> <td class="docx-publication-cell">&laquo;Шестидесятники&raquo; (вторая волна)</td> <td class="docx-publication-cell">Расширение предметного поля исследований</td> </tr> <tr> <td class="docx-publication-cell">III</td> <td class="docx-publication-cell">1935–1946</td> <td class="docx-publication-cell">Военное</td> <td class="docx-publication-cell">Развитие эмпирических методов</td> </tr> <tr> <td class="docx-publication-cell">IV</td> <td class="docx-publication-cell">1947–1958</td> <td class="docx-publication-cell">Первое послевоенное</td> <td class="docx-publication-cell">Сохранение достигнутого, испытание нового</td> </tr> <tr> <td class="docx-publication-cell">V</td> <td class="docx-publication-cell">1959–1970</td> <td class="docx-publication-cell">Постоттепельное</td> <td class="docx-publication-cell">Обогащение парадигматики и методологии</td> </tr> <tr> <td class="docx-publication-cell">VI</td> <td class="docx-publication-cell">1971–1982</td> <td class="docx-publication-cell">Предперестроечное, годы застоя</td> <td class="docx-publication-cell">Определение характера постсоветской российской социологии</td> </tr> <tr> <td class="docx-publication-cell">VII</td> <td class="docx-publication-cell">1983–1994</td> <td class="docx-publication-cell">Дети перестройки</td> <td class="docx-publication-cell">Вхождение в глобальное социологическое сообщество</td> </tr> <tr> <td class="docx-publication-cell">VIII</td> <td class="docx-publication-cell">1995–2006</td> <td class="docx-publication-cell">Первое поколение постсоветской России</td> <td class="docx-publication-cell">Пока находится в стадии формирования</td> </tr> <tr> <td class="docx-publication-cell">XIX</td> <td class="docx-publication-cell">2007–2018</td> <td class="docx-publication-cell">Поколение эпохи В.В.&nbsp;Путина</td> <td class="docx-publication-cell">Находится на разных фазах поиска себя</td> </tr> </tbody> </table> <p><em>Примечание.</em> *То, что годы рождения социологов I и II поколений заключены в одном временном интервале, в рамках разрабатываемой концепции называется: &laquo;один возраст – два поколения&raquo;.</p>

Определенно кажется странной, надуманной привязка первых двух поколений к одному временно́му интервалу. Такого обычно не бывает в типологических конструкциях. Однако этой «аномалии» дано объяснение, базирующееся на термодинамическом принципе – «демоне Максвелла».

Представим советскую социологию 1960-х гг. в виде сосуда с узким горлышком. Вход в сосуд не свободный, контролируется привратником, мысленным «демоном Максвелла», открывающим его «разогретым» частицам, в нашем случае – индивидам. В реальности «разогретость» означала многое. Сначала – юношескую установку на познание общества, затем – желание изучать философию, историю, экономику, позже – вхождение в университетскую среду и овладение набором принципов, концепций изучения социума. Далее – раннее (в сравнении с окружающими) понимание, что социальный мир, пусть в узкой наблюдаемой ими нише, устроен не так, как описано в книгах, и есть самостоятельное обнаружение того, что существует инструмент познания социального – социология. Тогда у «разогретой» личности возникло частью осознаваемое, во многом интуитивное стремление освоить это новое, запретное.

Перед такими «частицами» «демон Максвелла» не мог устоять и разрешал им вход в сосуд-социологию. Таких микротел не могло быть много, критерии их селекции были жесткими. Не все подлетавшие к узкой горловине воображаемого сосуда были «нагреты» настолько, чтобы миновать привратника. Одновременно «демон» готовил ко входу в сосуд еще группу частиц, по многим параметрам близких к первой, но в начале 1960-х гг. недостаточно разогретых. Это означает, что ровесники первых продолжали деятельность в качестве журналистов, лингвистов, математиков и т. д. и готовили себя (наблюдая, читая, участвуя в семинарах) к вступлению в социологию. Формировалась критическая масса «частиц», которая обеспечила рождение II социологического поколения, а затем  – становление саморегулирующегося механизма вхождения в этот сосуд, исключающего присутствие демона.

Мы детально рассмотрели природу II поколения и фокусировали внимание на «демоне Максвелла», чтобы показать «внешнее оправдание» концепции 12-летних поколений. Уже на момент создания «лестницы поколений» была установлена связь этого построения с концепцией цикличности российской истории, развиваемой группой отечественных историков и философов.

Проверка работоспособности ПП осуществлялась более десяти лет, процесс сбора биографической информации о российских социологах, начавшийся в 2005 г., закончился в конце 2020 г. К тому времени было проведено более 200 реальных и мысленных (в виде биографических текстов) интервью с российскими социологами семи поколений и одно – с социологом VIII поколения. Изучался процесс их вхождения в социологию и творческий путь.

Еще предстоит анализ собранной информации, но можно утверждать, что поколенческая принадлежность социологов – не предположение, а факт. Она просматривается в юношеском чтении, ранних интеллектуальных интересах, близости университетских программ, по которым они осваивали социологию. Она может быть обнаружена в коммуникационных сетях, в которые они входили и входят. Другими словами, прорисовывается путь к созданию истории современной российской социологии как процесса. Ранее такая задача не могла быть поставлена. Система поколений – историко-науковедческий концепт, инструмент, позволяющий полнее описать становление отечественной социологии – институциональное и «человеческое».

К лету 2014 г., за первые десять лет работы, было проведено 60 интервью. Среди опрошенных доминировали социологи Москвы и Петербурга. После появления книги-справочника [Социологи России, 2014] открылась возможность интервьюировать социологов региональных научных школ в Уральском регионе, Тюмени, Поволжье, на Дальнем Востоке и т.д. В итоге в 2015 г. были опубликованы книги о становлении и развитии социологии в четырех регионах страны: «Социология на Урале: второе рождение и путь в XXI век», «Прошлое, настоящее и будущее тюменской социологии» и «Молодая социология Дальнего Востока», в 2016 г. – «Биографические очерки социологов Поволжья». Книги показали эффективность поколенческого анализа региональных социологических школ, возможность обнаружения общего и специфического в их развитии.

Исходно поколения российских социологов трактовались в социально-хронологической логике макрособытий, определяющих их облик и дух: война, оттепель, застой, перестройка (табл. 1). Однако через шесть–семь лет стала ощущаться недостаточность такой интерпретации. Она не отражала факт, что предложенная поколенческая стратификация распространяется не на население страны, а на конкретное профессиональное сообщество – социологов. Возникла идея поиска доминантных функций поколений (табл. 1), т. е. главной роли конкретного поколения на сцене действий всего социологического сообщества. В частности, решение этой задачи связывалось с переходом от биографических интервью с социологами к истории социологии.

Проблема заключалась в различии природы базовой эмпирической информации и итоговых выводов. Биографические интервью относятся к индивиду и раскрывают процесс его личностной и профессиональной социализации. Совокупность этого рода информации описывает жизнь и деятельность <em>социологического сообщества</em>. Итоговые выводы должны распространяться на <em>науку,</em> характеризовать ее становление и развитие. Не существует непосредственного перехода от данных личностно-индивидуального свойства к историко-науковедческим. Необходим инструмент перехода, промежуточная платформа. Предлагаемый нами подход основывается на убежденности, что наука создается поколениями ученых, в которых каждый в зависимости от таланта, работоспособности и прочих индивидуально-личностных атрибутов занимает собственное место, играет определенную роль. Вырисовывается трехступенчатая аналитическая конструкция: 1. Проведение глубинных неформальных биографических интервью с социологами; 2. Объединение социологов в поколенческие группы; 3. Представление истории социологии как процесса формирования, развития и смены поколений.

Указанные ступени составляют каркас поколенческо-функционального анализа истории советской/российской социологии. Исходно понятие «поколение социологов» вводилось лишь как метод, инструмент сжатия и упорядочения возраставшего числа интервью и объема биографической информации. Но потом это понятие стало жить своей жизнью, дало больше, чем вкладывалось в него на этапе рождения. Поколение стало основой планирования выборки, сопоставительного анализа биографий социологов и т. д. И самое важное – история науки начала рассматриваться как процесс смены поколений социологов.

В 2014–2015 гг. возникло ощущение недостаточности интерпретации возрастных когорт российских социологов лишь в логике макрособытий, определяющих облик и дух поколений. Появилась идея поиска доминантной функции поколения (ДФП) в процессах создания социологии. ДФП – направление концентрации усилий при поиске всем социологическим сообществом ответов на социальные вызовы, запросы и решение новых проблем методологического и инструментального характера, возникших внутри науки. Условно, ответы на первую группу задач востребованы обществом, а удовлетворение второго типа требований ожидаемо самой наукой. Существующий в настоящее время набор ДФП представлен в таблице 1.

Поиск названий поколений и ДФП продолжается, хотя проблематично говорить об одном «имени», ведь мы имеем дело с очень сложными, многомерными и динамичными образованиями. Поколения имеют продолжительность в 12 лет, и младшие отличны от старших. Особенно это заметно в период, когда младшие входят в науку. В старших обнаруживается множество черт предыдущей генерации, в младших – следующей.

Аналогичны и ДФП. Эти функции определяются развитием социологии, в явном или стертом виде они наблюдаются в деятельности если не всех поколений, то, по крайней мере, соседних. Но доминантны они скорее всего для одного поколения. Новые доминантные функции выкристаллизовываются, обозначаются, становятся весомыми лишь к середине периода активной деятельности нового поколения. Поэтому они скорее обнаруживаются в интервью с социологами, представляющими младшие страты каждого поколения, нежели в беседах со старшими.

Для раскрытия сути поколенческо-функционального анализа принципиально, что два наших ключевых феномена – поколение и функция поколения – это субстанции, развивающиеся в разных <em>временных</em> <em>пространствах. </em>Поколение – профессионально-возрастной срез населения. Оно несет в себе следы времени рождения, социализации, существует во <em>внешнем</em>, общем для всех, <em>социальном</em> времени. Функция поколения – производная от состояния науки, которая не свободна от внешнего времени, но в известном плане независима от него, имеет собственные, внутренние законы развития. Функция поколения развивается во <em>внутреннем</em>, внутринаучном времени.

Таким образом, поколенческо-функциональный анализ истории советской/российской социологии <em>двухтемпорален</em>. Это изучение нашего прошлого-настоящего и будущего во <em>внешнем </em>и<em> </em><em>внутреннем</em> временах.

<h3><strong>Поколенческо</strong><strong>-функциональный анализ становления и развития социологии на Урале.</strong><em> </em></h3>

Теоретико-методологические и эмпирические проблемы ПП, представленные выше на материалах российской социологии в целом, получили специфическое преломление в изучении кейса поколений социологов Урала.

В исследовании поставленной проблемы методологическими подходами стали поколенческий, поколенческо-функциональный и пространственно-временной. Применение первого означало выявление поколений социологов в Уральском регионе на базе концепции и «лестницы поколений» Б. Докторова. На 12-летнем шаге выделено 7 поколений уральских социологов (табл. 2). Началом деятельности первых двух был рубеж 1950–1960-х гг. VII поколение, наряду с представителями III–VI, функционирует сегодня. Говорить о VIII и IX нет пока достаточных оснований. К настоящему времени первое и почти все второе поколения ушли из жизни (оставшиеся его представители уже не активны в профессии), оставив след в социологии исследованиями, публикациями и учениками. Последующие поколения обязаны им существованием и достижениями.

Методологическое значение второго из подходов – поколенческо-функционального – состояло в определении функций, роли и значения каждого поколения социологов в истории и современном состоянии социологической теории и практики в Уральском регионе и в стране.

Основными методами эмпирического исследования были глубинные интервью, мет оды биографический и изучение документов. Объектом исследования стали 160 уральских социологов – доктора и кандидаты наук. Выборка строилась на изучении опубликованных ими научных трудов, дающих представление об их вкладе в развитие социологии.

Глубинные интервью с уральскими социологами семи поколений (всего 23) проведены Б. Докторовым, включая три об ушедших из жизни социологах I и II поколений с их родственниками, коллегами. Четыре интервью были взяты с социологами III поколения, четыре – IV, два – V, семь – VI, три – VII поколения. Об остальных 137 социологах сведения получены путем изучения их биографий и автобиографических данных справочников и энциклопедических изданий, СМИ и социальных сетей, а также выложенных на сайтах вузов и научных учреждений. I поколение представляли 4 социолога, II – 15, III – 32, IV – 34, V– 33, VI – 9, VII – 10 человек.

Пространственно-временной подход реализовал трактовку второго рождения, становления и развития социологии на Урале. Этот процесс охватывает с точки зрения временной (хронологической) локализации два периода: с конца 1950-х до конца 1980-х гг. и с конца 1980-х гг. до настоящего времени. Первый мы рассматриваем как период второго рождения социологии и ее становления на Урале, второй – не завершен в настоящее время – как период ее развития [Зборовский, 2003: 839–866; Зборовский, Вишневский, 2008; Социология на Урале…, 2015; Зборовский, 2015: 242–257]. Каждый из периодов характеризуется показателями, о которых сказано ниже.

Пространственный анализ позволяет выделить два периода в становлении и развитии социологии на Урале. Они не полностью совпадают с хронологическими. Очевиден временной лаг – 1990-е годы, которые с позиций пространственного подхода должны быть отнесены к первому периоду (конец 1950-х – рубеж XX–XXI в.). Второй период охватывает два десятилетия XXI в. и продолжается в настоящее время.

На чем основаны вводимые нами различия между временными и пространственными характеристиками периодов второго рождения, становления и развития социологии на Урале? Главный аргумент – изменение территориального состава Уральского региона в начале XXI в. До этого времени регион включал Свердловскую, Челябинскую, Пермскую и Курганскую области, Башкирскую и Удмуртскую автономные республики. В состав Уральского отделения Советской социологической ассоциации (до 1990-х гг.) входила Оренбургская область. Соответственно, мы рассматривали второе рождение и становление социологии на Урале применительно к названным территориям. В начале XXI в. с введением в России федеральных округов состав Уральского региона, названного Уральским федеральным округом, был преобразован. Сейчас он включает в себя Свердловскую, Челябинскую, Тюменскую, Курганскую области, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа. Изменения наложили отпечаток на процессы развития в нем социологии. С одной стороны, место развитых в социологическом отношении Башкортостана и Удмуртии заняли два мало развитых в этом плане субъекта – ХМАО-Югра и ЯНАО. Но такие изменения, с другой стороны, способствовали значительному улучшению ситуации с социологией в автономных округах. Так, благодаря взаимодействию вузов ХМАО-Югры и Екатеринбурга и научному руководству профессоров из столицы Урала в округе появились доктора и кандидаты социологических наук, началась подготовка социологов по программам бакалавриата, магистратуры и аспирантуры, стали проводиться исследования по заказу органов власти. Ректором одного из вузов – Сургутского государственного педуниверситета – стал доктор социологических наук.

Еще одним результатом перемен в социальном пространстве социологии Уральского региона стало расширение de facto (не de jure) этого пространства за счет его переструктурирования. Появились новые связи, отношения и взаимодействия, во многом сохранились старые – благодаря стараниям представителей старших поколений социологов. Стало ясно, что традиционные, установленные многими десятилетиями и поколениями взаимодействия социологов Екатеринбурга, Челябинска, Перми, Уфы, Ижевска невозможно в одночасье разрушить. Они в течение почти 50 лет поддерживались регулярной формой сотрудничества, – Уральскими социологическими чтениями.

Есть основания утверждать, что с начала XXI в. социологическое пространство Урала расширилось. Возник Большой социологический Урал. Произошло это благодаря деятельности социологов старших поколений Уральского региона при поддержке представителей последующих за ними социологических когорт. Этот факт вместе с тем свидетельствует о методологической необходимости применения для анализа истории социологии на Урале новых подходов – поколенческого и поколенческо-функционального.

Принятым и традиционно используемым в характеристике социологии региона является подход, логика которого выстраивается по схеме: лидер (лидеры), создание центров (кафедр, лабораторий, секторов, отделов) развития социологии, проведение знаковых и значимых исследований, конференций, подготовка по их результатам сборников материалов и статей, написание монографий, защиты кандидатских и докторских диссертаций, как идеальный вариант – создание собственных диссертационных советов, формирование научных школ. В регионе, научном и университетском центре схема таких показателей применялась для характеристики состояния и уровня развития социологии.

Однако при всей значимости указанного подхода ему недостает важного компонента, который позволил бы дать более целостное и емкое представление о втором рождении, становлении и развитии социологии в регионе. Это – поколенческий и поколенческо-функциональный подходы [Докторов, 2013: 135–143; Докторов, 2020: 206–212], которые позволяют значительно усилить социологический хронотоп региона. В рассмотренной выше схеме отчетливо видна роль лидера (лидеров) в развитии социологической теории и практики. Коллективный характер процесса их становления и развития совсем не очевиден и не вытекает из них. Когда мы говорим о коллективности, имеем в виду не создание конкретного научного коллектива для проведения исследования, а наличие такой его разновидности, как поколение социологов. Мы ставим вопрос о возможности появления в регионе особого типа социологического коллектива – коллектива поколения. Видимо, целесообразно подчеркивать определенную условность этого понятия. Основу такого коллектива составляет некая общая социальная ментальность, свойственная определенному кругу ведущих социологов поколения. Именно такие коллективы определяют развитие социологической науки в регионах. Реально оно происходит через появление новых и последующую смену поколений и поколенческих коллективов исследователей, их взаимодействие. Каждое поколение имеет совокупность крупных исследователей, их доминантных идей, оказывающих влияние на развитие современной науки в регионах и в стране в целом. Пример самых известных социологов Урала первого поколения – Л. Н. Когана, Н. А. Аитова, З. И. Файнбурга – тому доказательство.

Предложенная «лестница поколений» и ее авторская интерпретация применительно к социологии в регионе требуют уточнения с учетом специфики состояния и развития в нем этой науки. В табл. 2 предлагаются следующие уточнения: меняются социохронологические названия поколений, вводится рубрика «Начало активной деятельности поколения», корректируются доминантные функции поколения. Такие изменения позволяют более предметно рассматривать специфику каждого поколения уральских социологов.

<em>Таблица 2</em><em>. </em><strong>Поколенческая</strong><strong> стратификация социологического сообщества на Урале</strong><table class="docx-publication-table"><tr><td class="docx-publication-cell"> Поколение</td><td class="docx-publication-cell"> Годы рождения представите-лей поколения</td><td class="docx-publication-cell"> Начало активной деятельности</td><td class="docx-publication-cell"> Социохронологическое название поколения</td><td class="docx-publication-cell"> Доминантные функции</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> I</td><td class="docx-publication-cell"> 1923-1934</td><td class="docx-publication-cell"> конец 1950-х – начало 1960-х</td><td class="docx-publication-cell"> «Основатели»</td><td class="docx-publication-cell"> Конституирование на Урале социологии как науки и практики. Создание первых социологических коллективов.</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> II</td><td class="docx-publication-cell"> 1920-е гг. – 1934</td><td class="docx-publication-cell"> 1960-е</td><td class="docx-publication-cell"> «Организаторы»</td><td class="docx-publication-cell"> Распространение социологических идей и практик на Урале. Создание заводской социологии.</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> III</td><td class="docx-publication-cell"> 1935-1946</td><td class="docx-publication-cell"> Вторая половина 1960-х</td><td class="docx-publication-cell"> «Теоретики и практики»</td><td class="docx-publication-cell"> Распространение заводской социологии на Урале. Создание социологических школ и социологического образования на Урале.</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> IV</td><td class="docx-publication-cell"> 1947-1958</td><td class="docx-publication-cell"> Вторая половина 1970-х</td><td class="docx-publication-cell"> «Хранители традиций» (первая волна)</td><td class="docx-publication-cell"> Развитие научных и образовательных традиций социологии на Урале.</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> V</td><td class="docx-publication-cell"> 1959-1970</td><td class="docx-publication-cell"> Конец 1990-х</td><td class="docx-publication-cell"> «Хранители традиций» (вторая волна)</td><td class="docx-publication-cell"> Расширение тематики отраслевых социологических исследований.</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> VI</td><td class="docx-publication-cell"> 1971-1982</td><td class="docx-publication-cell"> Начало 2000-х</td><td class="docx-publication-cell"> «Модернизаторы»</td><td class="docx-publication-cell"> Обновление и актуализация теоретических, методологических и методических традиций уральской социологии.</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> VII</td><td class="docx-publication-cell"> 1983-1994</td><td class="docx-publication-cell"> Начало 2010-х</td><td class="docx-publication-cell"> «Новые»</td><td class="docx-publication-cell"> Вхождение в глобальное социологическое сообщество. Переопределение места и роли уральской социологии.</td></tr></table>

Дадим краткую характеристику каждого из поколений социологов в Уральском регионе. Первое и самое немногочисленное поколение включает в себя тех, кто находился у истоков социологии на Урале. Это были М.Т. Иовчук, Л.Н. Коган, М.Н. Руткевич. В этом ряду достойное место занимают Н.А. Аитов и З.И. Файнбург. Этому поколению принадлежит конституирование социологии на Урале в качестве самостоятельной науки и практики. Под их руководством создавались научные коллективы для проведения первых важных теоретических и эмпирических исследований, обобщения их результатов в коллективных монографиях. Одним из результатов периода второго рождения и становления социологии на Урале стала первая в стране крупная социологическая монография «Подъем культурно-технического уровня рабочего класса в СССР» под редакцией М.Т. Иовчука [Подъем..., 1961]. Ее рождению предшествовала Всесоюзная конференция по проблемам культурно-технического уровня советских рабочих в 1959 г. в Свердловске. Развивались теоретические и эмпирические исследования социальной структуры общества (1960-е гг.), культуры (1970-е гг.), образа жизни в различных его аспектах, социального планирования и управления (1980–1990-е гг.) и др.

Первое поколение подготовило почву быстрому включению в сферу освоения социологии более многочисленных второго и третьего поколений и создания первых научных школ. Большую роль в становлении социологии на Урале сыграло второе поколение представителей этой науки. Они обладали учеными степенями докторов и кандидатов наук, значительная часть – административным ресурсом руководителей кафедр и лабораторий. Это позволяло вовлекать в научную деятельность молодежь, ориентировать ее на написание диссертаций. Несмотря на то что институционализации социологии в 1960–1970-х гг. не произошло, выполнение диссертаций социологической направленности допускалось, в ряде диссертационных советов (пример – Уральский госуниверситет) поощрялось. По нашим подсчетам численность второго поколения социологов на Урале в этот период достигала нескольких десятков человек, – достаточная количественно масса исследователей, чтобы способствовать росту интереса к социологии в регионе.

Результатом деятельности второго и отчасти третьего поколений стало появление и распространение на Урале заводской социологии, – наиболее успешно в Свердловской, Челябинской, Пермской областях, Башкирской и Удмуртской автономных республиках. В Ижевске (столица Удмуртии) состоялись в 1976 г. первые Уральские социологические чтения, собравшие около 600 участников. Второе поколение социологов Урала создало плацдарм регулярного проведения эмпирических исследований и научных конференций, частью всесоюзных.

Первым по-настоящему массовым стало третье поколение социологов Урала – не менее сотни исследователей в областях и автономных республиках региона. Начальный период социологической активности этого поколения падает на 1960-е гг., основная деятельность пришлась на 1970-е и более поздние годы. С трудами третьего поколения мы связываем создание первых научных социологических школ, затем социологического образования на Урале в 1990-е гг.

Третье поколение много моложе по возрасту (10–15 лет) представителей первых двух поколений, включая в основном начинающих научную и педагогическую жизнь людей. Содержательно оно находилось под влиянием старших коллег, став основным, с точки зрения массовости, распространителем социологии в регионе.

Массовыми на Урале оказались IV и V поколения социологов. Пик их творчества пришелся на появление социологического образования как образования профессионального, с одной стороны, введение социологии как обязательной для всех вузов и образовательных программ дисциплины, с другой. Общее количество социологов на Урале в сферах научной и образовательной деятельности в период 1990–2000-х гг. превысило 500 человек. Студентов по специальности «социология» готовили вузы в Екатеринбурге, Челябинске, Перми, Тюмени, Уфе, Ижевске.

С начала 1990-х гг. выросла потребность в кадрах высшей квалификации – докторов и кандидатов социологических наук. Появились новые вузы, прежде всего негосударственные. Среди них львиную долю составляли вузы гуманитарной и социальной направленности, что активизировало интерес к социологии и социологам, привело к развитию научных и образовательных усилий социологов Урала, к расширению тематики социологических исследований, прежде всего отраслевых. Оба поколения – IV и V – в нашей классификации названы «хранителями традиций».

Однако вскоре начался откат от позитивных тенденций. «Оптимизация» и реструктуризация высшего образования, охватившая 2010-е гг., особенно их вторую половину, сказалась негативно на VI поколении социологов региона, не говоря о VII. Перспективы этих поколений все более туманны. Массовые сокращения вузов, филиалов, факультетов, кафедр, их объединения, увеличение преподавательских нагрузок и снижение количества ставок приводят к вытеснению из вузов социологов старших поколений, включая кандидатов наук. Все это негативно сказывается на судьбе социологических поколений.

Между тем, их наиболее квалифицированная часть обладает большим потенциалом: мы определили VI поколение как модернизаторов, считая их важнейшей функцией обновление и актуализацию теоретических, методологических и методических традиций уральской социологии. Однако благоприятных условий для её реализации недостаточно.

Еще больше это касается представителей VII поколения, предназначенного волей научных тенденций к вхождению в глобальное социологическое сообщество. По нашему мнению, его судьбой с точки зрения развития науки должно стать переопределение места и роли уральской социологии. Но шансы на выполнение этой роли у поколения «новых» пока призрачны.

На этом фоне важна проблема вклада уральских исследователей в развитие теоретической социологии. Общую тенденцию можно определить как постепенное снижение потребности в ее развитии по мере перехода от первого и второго к последующим поколениям. Особенно заметно практически отсутствие интереса к теоретической социологии у VII поколения.<strong> </strong>Среди причин данного феномена вузовские образовательные программы по социологии, в которых сокращается удельный вес историко-социологической и теоретико-социологической составляющей, невысокие публикационные требования к ней со стороны издательств и изданий, акценты в профессиональной деятельности социолога исключительно на эмпирических исследованиях и их результатах, и др. В основе всего этого лежит, по нашему мнению, снижение общественной и государственной заинтересованности в развитии теоретической социологии в стране. «Ученому совету при Чингис-хане» (как тут не вспомнить одну из ярких статей Б.А. Грушина) она не нужна. Отсутствие внимания молодых социологов к теоретической социологии – не только их вина, но и беда.

<h3><strong>Вместо заключения</strong><strong>.</strong></h3>

Появление VIII поколения (1995–2006 гг. рождения), его вступление в профессиональную жизнь социолога на уровне бакалавра падает на 2017–2018 гг., магистра – 2019–2020, окончание аспирантуры – 2023–2024. Это нижняя граница поколения, верхняя + 11 лет. Еще дальше отстоит IX поколение – 2007–2008 гг. рождения; его активную деятельность отнесем на 2040-е гг.

Имеет смысл строить прогноз развития социологии применительно лишь к VIII поколению – в связи с неясностью политического развития страны, изменениями вследствие этого отношения к социологии как науке и практике. Представляется, социологический бум в стране в 1990-е гг., общественный интерес и внимание к нашей науке, которые по инерции продолжались в первое десятилетие XXI в., во втором десятилетии поменяли вектор с позитивного на нейтральный, а затем негативный, - выше об этом говорилось. В этих условиях «старые» и новые социологические поколения не проявляют особой активности. Среди социологической молодежи усиливаются миграционные настроения. Отдельные ее представители заявляют о себе, но неуверенно. Ситуация с местами занятости для обладателей дипломов о высшем социологическом образовании очень напряженная, не способствует привлечению абитуриентов с высокими баллами ЕГЭ к профессии социолога.

По всей видимости, социологию, ее настоящие и будущие поколения ждут непростые времена. Необходимо искать пути адаптации к ним. Как нам представляется, возникает задача переопределения предмета науки, ее целей и задач, поиска новых возможностей и методов социологических и междисциплинарных (на стыке с социологией) исследований, ухода от узкой и мало актуальной проблематики, активного использования социальных сетей. Какая-то часть науки (и ее активных представителей молодых и средних поколений), видимо, может получить шанс в рамках публичной социологии, в социальной активности, борьбе за утверждение норм реального гражданского общества. Поиск вариантов деятельности – непосредственно социологической и сопряженной с ней, – важная задача профессиональной самореализации социологов.