Со времени распада Советского Союза и превращения входивших в его состав республик в суверенные государства их общее прошлое вызвало к жизни интеграционные процессы, протекающие на разных уровнях и с разными скоростями. Все бывшие союзные республики, за исключением прибалтийских государств, оказались вовлеченными в процесс политической, экономической и правовой интеграции, институциональными формами которой выступают региональные международные организации. В настоящее время можно говорить о двух интеграционных процессах многостороннего характера, протекающих в рамках международных объединений, к числу которых относятся Содружество независимых государств (СНГ)¹ и Евразийский экономический союз (ЕАЭС), пришедший на смену Евразийскому экономическому сообществу (ЕврАзЭС)².

В современных условиях наиболее динамично развивается сотрудничество государств на платформе ЕАЭС³, в силу чего исследование правовых систем государств, в него входящих, представляется весьма актуальным. Вместе с тем, с одной стороны, данную международную организацию нельзя рассматривать в отрыве от СНГ, которое можно оценить как «лабораторию сравнительного правоведения»⁴. С другой стороны, евразийское правовое пространство существует. Все государства-участники находятся в географической близости друг от друга, а в юридической сфере их объединяет общее правовое наследие. Они используют общий рабочий юридический язык (русский), их объединяет долгий опыт совместного проживания в институциональной модели (СНГ). Проблема состоит в том, как правильно воспользоваться этим общим правовым полем при попытках адаптироваться к гармонизации отношений с более крупными сообществами (ВТО, ЕС, СЕ, ОЭСР).

Без высокоразвитого сравнительного правоведения в странах СНГ перспективы евразийского правового пространства остаются туманными. Сравнительное правоведение – это важный инструмент, служащий выбору направления и регулирующий скорость появления правового сообщества в евразийском правовом пространстве. Какова бы ни была природа наднационального права или правил, основанных на международных соглашениях, применение сравнительно-правового метода и мудрость сравнительного правоведения чрезвычайно важны для юристов евразийского правового пространства. В этом отношении сравнительное правоведение для Российской Федерации – это среднесрочное исследование и инвестиции в образование, будущие дивиденды которого неисчислимы⁵.

Настоящая статья посвящена рассмотрению отдельных аспектов производства по делам с участием иностранных лиц в процессуальном праве Российской Федерации и Армении, включающем как нормы национального законодательства, так и нормы международных договоров, участниками которых выступают вышеуказанные государства, чей выбор для исследования не случаен. Прежде всего следует отметить общее прошлое у данных государств, входивших в состав Советского Союза до его распада в 1991 г., где все республики СССР имели общий фундамент нормотворчества, схожие судебные системы и уровни правоприменения. Каждое из государств, чьи правовые системы выбраны для сравнения, пошло своим путем после 1991 г., однако оба они оказались вовлеченными в интеграционные процессы с той или иной степенью интенсификации. В настоящее время и Российская Федерация, и Армения являются участниками двух интеграционных объединений на постсоветском пространстве – СНГ и ЕАЭС.

Выбор института производства по делам с участием иностранных лиц в качестве предмета сравнительно-правового исследования был обусловлен его возрастающей ролью в современных условиях, чему способствуют, как минимум, два обстоятельства: во-первых, расширение вовлечения иностранного элемента в экономическую жизнь Российской Федерации и Армении как объективная закономерность интернационализации хозяйственных отношений, способствующая увеличению числа экономических споров с иностранным элементом (особенно в связи с созданием ЕАЭС, объединившего Российскую Федерацию, Казахстан, Беларусь, Армению и Кыргызстан, а также вступлением Российской Федерации в ВТО в августе 2012 г.); во-вторых, бурное развитие международного частного права в данных государствах, в том числе и такой его важнейшей отрасли, как международный гражданский процесс⁶. Авторы полагают, что сравнительная характеристика института производства по делам с участием иностранных лиц в российском и армянском праве явится очередным шагом в научном осмыслении развития международного гражданско-процессуального права как важнейшей отрасли международного частного права.

<strong>Международная юрисдикция российских арбитражных судов </strong><strong>и армянских судов общей юрисдикции </strong><strong>по делам с участием иностранных лиц</strong>

Юрисдикция российских арбитражных судов по делам с участием иностранных юридических лиц и индивидуальных предпринимателей определена в российском процессуальном законодательстве, а именно: в Арбитражном процессуальном кодексе РФ от 24 июля 2002 г. (в ред. от 25.12.2018 г.)⁷. Сразу следует оговорить, что по своему правовому статусу российские арбитражные суды являются составными частями и звеньями судебной системы Российской Федерации и входят в число федеральных судов наряду с федеральными судами общей юрисдикции (п. 3 ст. 4 ФКЗ от 31.12.1996 г. (в ред. от 30.10.2018 г.) «О судебной системе Российской Федерации»⁸; ст. 1 ФКЗ от 28.04.1995 г. (в ред. от 29.07.2018 г.) «Об арбитражных судах в Российской Федерации»⁹). Юрисдикция армянских судов общей юрисдикции по делам с участием иностранных юридических лиц и предпринимателей определена в гражданском процессуальном законодательстве, а именно: в Гражданском процессуальном кодексе Республики Армения от 27 февраля 2018 г., утвержденном Законом РА № ЗР-110¹⁰. По своему правовому статусу армянские суды общей юрисдикции, рассматривающие споры с участием иностранных лиц, являются составной частью судебной системы Армении и относятся к судам первой инстанции (п. 1 - 2 ст. 2 Судебного кодекса РА, принятого в форме Конституционного закона РА от 10.02.2018 г. № ЗР-95¹¹). Согласно данному Кодексу в Республике Армения действуют Кассационный суд, апелляционные суды, суды первой инстанции общей юрисдикции, а также специализированные суды. Судами первой инстанции являются: 1) суды общей юрисдикции; 2) специализированные суды. Специализированными судами являются: 1) административный суд; 2) суд по делам о банкротстве. Апелляционными судами являются: 1) апелляционный уголовный суд; 2) апелляционный гражданский суд; 3) апелляционный административный суд (п. 1 - 4 ст. 2 Судебного кодекса РА). Непосредственно вопросам установления юрисдикции российских арбитражных судов по международным коммерческим спорам посвящены разд. V АПК РФ «Производство по делам с участием иностранных лиц» и разд. 7 ГПК РА «Производство по делам с участием иностранных лиц». В соответствии с п. 1 - 3 ст. 254 АПК РФ иностранные лица пользуются процессуальными правами и несут процессуальные обязанности наравне с российскими организациями и гражданами. Иностранные лица имеют право обращаться в арбитражные суды Российской Федерации по правилам подведомственности и подсудности для защиты своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Иностранные лица, участвующие в деле, должны представить в арбитражный суд доказательства, подтверждающие их юридический статус и право на осуществление предпринимательской и иной экономической деятельности. В случае непредставления таких доказательств арбитражный суд вправе истребовать их по своей инициативе. В соответствии с п. 1 - 2 ст. 428 ГПК РА иностранные лица имеют право обращаться в суды Республики Армения для защиты своих прав и интересов. Иностранные лица наравне с гражданами и юридическими лицами Армении пользуются процессуальными правами и несут процессуальные обязанности. Правительством РФ могут быть установлены ответные ограничения (реторсии) в отношении иностранных лиц тех иностранных государств, в которых введены специальные ограничения в отношении российских организаций и граждан (п. 4 ст. 254 АПК РФ)¹². Республика Армения может устанавливать ответные ограничения процессуальных прав в отношении иностранных лиц тех государств, в судах которых допускаются ограничения процессуальных прав граждан и юридических лиц Республики Армения (п. 4 ст. 428 ГПК РА). Очевидно, что позиции и российского, и армянского законодательства по данному вопросу совпадают за двумя исключениями. Во-первых, российский кодекс содержит положение о том, что иностранным лицам могут быть предоставлены процессуальные льготы, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации (п. 1 ст. 254 АПК РФ). Армянский Кодекс не содержит такого положения, следовательно, не предполагает более льготного процессуального режима для иностранных лиц по сравнению с собственными организациями и гражданами. Во-вторых, российский Кодекс упоминает Правительство РФ как орган, обладающий полномочиями по введению реторсий, осуществляемых в форме принятия им постановлений. Армянский Кодекс ведет речь о применении реторсий от имени государства – Республики Армения, которое относится к компетенции прежде всего парламента Республики Армения. Основные принципы установления <strong>общей юрисдикции</strong> российских арбитражных судов и армянских судов общей юрисдикции по международным коммерческим спорам изложены в кодексах следующим образом. Арбитражные суды России рассматривают дела по экономическим спорам и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности, с участием иностранных лиц в случае, если: 1) ответчик находится или проживает на территории Российской Федерации либо на территории Российской Федерации находится имущество ответчика;

2) орган управления, филиал или представительство иностранного лица находятся на территории Российской Федерации;

3) спор возник из договора, по которому исполнение должно иметь место или имело место на территории Российской Федерации;

4) требование возникло из причинения вреда имуществу действием или иным обстоятельством, имевшими место на территории Российской Федерации либо при наступлении вреда на территории Российской Федерации;

5) спор возник из неосновательного обогащения, имевшего место на территории Российской Федерации;

6) истец по делу о защите деловой репутации находится в Российской Федерации;

7) спор возник из отношений, связанных с обращением ценных бумаг, выпуск которых имел место на территории Российской Федерации;

8) заявитель по делу об установлении факта, имеющего юридическое значение, указывает на наличие этого факта на территории Российской Федерации;

9) спор возник из отношений, связанных с государственной регистрацией имен и других объектов и оказанием услуг в международной ассоциации информационно-телекоммуникационных сетей Интернет на территории Российской Федерации;

10) в других случаях при наличии тесной связи спорного правоотношения с территорией Российской Федерации (п. 1 ст. 247 АПК РФ). Дело, принятое арбитражным судом к своему рассмотрению с соблюдением правил международной подсудности, должно быть рассмотрено им по существу, даже если в ходе производства по делу в связи с изменением места нахождения или места жительства лиц, участвующих в деле, либо иными обстоятельствами оно станет относиться к компетенции иностранного суда (п. 4 ст. 247 АПК РФ). Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2017 г. № 23 «О рассмотрении арбитражными судами дел по экономическим спорам, возникающим из отношений, осложненных иностранным элементом»¹³ <strong>дела с участием иностранных лиц</strong> отнесены к такой обобщенной категории, как дела по экономическим спорам, возникающим из отношений, осложненных иностранным элементом. В данную обобщенную категорию включаются также дела: по спорам, предметом которых являются права на имущество, иной объект, находящийся на территории иностранного государства (например, права на имущество в иностранном государстве, которыми обладает российская организация, права на результаты интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, находящиеся или зарегистрированные в иностранном государстве); по спорам, связанным с юридическим фактом, имевшим место на территории иностранного государства, в частности спору, вытекающему из обязательств, возникающих из причинения вреда, произошедшего в иностранном государстве (п. 1). Все вышеуказанные споры рассматриваются арбитражным судом по правилам и в пределах полномочий, установленных АПК РФ, с особенностями, предусмотренными разд. V («Производство по делам с участием иностранных лиц»), если международным договором Российской Федерации не предусмотрено иное (ч. 3 ст. 3, ч. 1 ст. 253, ст. 256.1 АПК РФ). Суды общей юрисдикции Армении рассматривают гражданские дела с участием иностранных лиц, если иностранное физическое лицо-ответчик на момент предъявления иска проживает на территории Республики Армения или другие иностранные лица-ответчики находятся на территории Республики Армения (п. 1 ст. 431 ГПК РА). Суды Армении имеют право рассматривать гражданские дела с участием иностранных лиц, если: 1) об этом имеется соглашение между гражданином или юридическим лицом Республики Армения и иностранным лицом; 2) ответчик по имущественному спору владеет имуществом на территории Республики Армения; 3) ущерб по делу об ущербе, причиненном здоровью, чести, достоинству, деловой репутации или в связи со смертью кормильца, был причинен на территории Республики Армения; 4) действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для предъявления требования о возмещении ущерба, причиненного имуществу, произошло на территории Республики Армения; 5) филиал или представительство иностранного лица находится на территории Республики Армения; 6) иск вытекает из договора, по которому исполнение произошло или должно произойти на территории Республики Армения; 7) иск вытекает из необоснованного обогащения, произошедшего на территории Республики Армения; 8) одним из лиц, участвующих в деле, является гражданин Республики Армения, и иностранное лицо, участвующее в деле, соглашается с компетенцией суда Республики Армения, заявив об этом или подав соответствующие ходатайства по осуществлению этой компетенции (п. 2 ст. 431 ГПК РА). Необходимо подчеркнуть, что перечень оснований установления общей юрисдикции арбитражных судов в российском процессуальном законодательстве является открытым. Вместе с тем следует отметить, что иные основания установления юрисдикции должны соответствовать критерию тесной связи спорного правоотношения с территорией России (п. 1(10) ст. 247 АПК РФ). В ГПК РА упоминание критерия тесной связи полностью отсутствует. Кроме того, сам перечень оснований установления юрисдикции армянских судов по спорам с участием иностранных лиц является закрытым.

См.: <a target=_blank href="http://online.zakon.kz/Document/?link_id=1000008702"><span style="text-decoration: underline;">Соглашение</span></a> о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности (Киев, 20.03.1992 г.). Наряду с нормами об общей юрисдикции российских арбитражных судов и армянских судов в отношении международных коммерческих споров кодексы содержат и принципы определения <strong>исключительной юрисдикции</strong> соответствующих судов, имеющие важные отличия. К исключительной юрисдикции арбитражных судов России по делам с участием иностранных лиц относятся дела:

по спорам в отношении находящегося в государственной собственности Российской Федерации имущества, в том числе по спорам, связанным с приватизацией государственного имущества и принудительным отчуждением имущества для государственных нужд;

по спорам, предметом которых являются недвижимое имущество, если такое имущество находится на территории Российской Федерации, или права на него;

по спорам, связанным с регистрацией или выдачей патентов, регистрацией и выдачей свидетельств на товарные знаки, промышленные образцы, полезные модели или регистрацией других прав на результаты интеллектуальной деятельности, которые требуют регистрации или выдачи патента либо свидетельства в Российской Федерации;

по спорам о признании недействительными записей в государственные реестры (регистры, кадастры), произведенных компетентным органом Российской Федерации, ведущим такой реестр (регистр, кадастр);

по спорам, связанным с учреждением, ликвидацией или регистрацией на территории Российской Федерации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, а также с оспариванием решений органов этих юридических лиц (п. 1 ст. 248 АПК РФ).

Кроме вышеупомянутых принципов установления исключительной юрисдикции российских арбитражных судов по делам с участием иностранных лиц АПК РФ упоминает еще один принцип, распространяющий такую юрисдикцию на дела с участием иностранных лиц, вытекающие из административных и иных публичных правоотношений (п. 2 ст. 248).

Армянское законодательство к <strong>исключительной компетенции</strong> судов Республики Армения по делам с участием иностранных лиц относит споры по искам: 1) о правах на недвижимое имущество, находящееся на территории Республики Армения; 2) о спорах, возникших из договора перевозки, если перевозчики находятся на территории Республики Армения (ст. 430 ГПК РА). Таким образом, ст. 248 АПК РФ и ст. 430 ГПК РА закрепляют исключительную юрисдикцию российских арбитражных судов и армянских судов общей юрисдикции по рассмотрению международных коммерческих споров определенной категории, однако между российским и армянским процессуальным законодательством можно выявить существенную разницу. Она заключается в том, что категории споров, относящихся к исключительной юрисдикции, сформулированы совершенно по-разному. Общими категориями выступают лишь споры, связанные с недвижимым имуществом или договорами перевозки. Процессуальные нормы, закрепляющие исключительную юрисдикцию национальных судов по международным коммерческим спорам, следует отличать от исключительной юрисдикции суда по рассмотрению конкретного спора, возникшего в результате заключения пророгационного соглашения между спорящими сторонами. Правила о <strong>договорной юрисдикции</strong> закреплены как в российском, так и в армянском законодательстве¹⁴. Они предусматривают возможность заключения сторонами спорного правоотношения <strong>пророгационного соглашения</strong>. Последнее означает договоренность между спорящими сторонами (потенциальными истцом и ответчиком) о передаче спора на разрешение в суд какого-либо государства. Такое соглашение выступает как правовая форма реализации норм о договорной юрисдикции, содержащихся во внутригосударственном праве. Согласно ст. 249 АПК РФ в случае, если стороны, хотя бы одна из которых является иностранным лицом, заключили соглашение, где определили, что арбитражный суд России обладает компетенцией по рассмотрению возникшего или могущего возникнуть спора, связанного с осуществлением ими предпринимательской и иной экономической деятельности, арбитражный суд России будет обладать исключительной компетенцией по рассмотрению данного спора при условии, что такое соглашение не изменяет исключительной компетенции иностранного суда. <strong>Соглашение об определении компетенции должно быть заключено в письменной форме</strong>. Армянское законодательство не содержит отдельных норм, регулирующих <strong>договорную</strong><strong> </strong><strong>юрисдикцию</strong> судов Республики Армения. Оно лишь говорит о том, что подсудность дела с участием иностранного лица определяется по правилам гл. 3 «Подведомственность и подсудность дел» настоящего Кодекса (п. 4 ст. 431 ГПК РА). Согласно ст. 23 ГПК РА «Договорная подсудность» подсудность, установленная ст. 21 - 22 настоящего Кодекса, может быть изменена по письменному согласию сторон до подачи искового заявления в суд первой инстанции. Формулировку заголовка ст. 249 «Соглашение об определении компетенции арбитражных судов в Российской Федерации» АПК РФ нельзя признать удачной. Как явствует из вышеизложенного, речь идет о пророгационном соглашении, в то время как она должна идти о договорной юрисдикции, где пророгационное соглашение служит лишь юридической формой, выражающей последнюю. Было бы более правильным обозначить заголовок ст. 249 АПК РФ как «Договорная подсудность дел с участием иностранных лиц». Такая формулировка позволяет четко разграничить, во-первых, <strong>виды юрисдикции </strong><strong>– общую </strong>(ст. 247 АПК РФ и ст. 431 ГПК РА), <strong>исключительную </strong>(ст. 248 АПК и ст. 430 ГПК РА) и<strong> договорную </strong>(ст. 249 АПК РФ и ст. 23 ГПК РА), а во-вторых, понятие пророгационного соглашения как способа определения юрисдикции в форме реализации договорной юрисдикции от понятия самой юрисдикции как комплекса правил по установлению компетенции того или иного государственного суда. В завершение данного вопроса необходимо еще раз акцентировать внимание на том, что пророгационное соглашение может изменить правила определения лишь общей юрисдикции, но никогда ̶ не исключительной под угрозой признания его юридически недействительным, и в этом контексте договорную юрисдикцию можно рассматривать как измененную соглашением спорящих сторон общую юрисдикцию. Необходимо отметить, что основной нормой, регулирующей юрисдикционные вопросы с иностранным элементом, выступает <strong>местонахождение юридического или физического лица-ответчика, </strong>что, бесспорно, отражено и в российском, и в армянском процессуальном законодательстве (п. 1(1) ст. 247 АПК РФ, п. 1 ст. 431 ГПК РА). Вместе с тем российский Кодекс содержит неординарную новеллу в качестве критерия для установления юрисдикции российского арбитражного суда – наличие тесной связи спорного правоотношения с территорией России (п. 1(10) ст. 247 АПК РФ).

Верховный Суд РФ высказался по этому вопросу следующим образом. По его мнению, в основе общих правил определения компетенции арбитражных судов Российской Федерации лежит принцип наличия тесной связи спорного правоотношения с территорией Российской Федерации, поэтому нормы п. 1 ст. 247 АПК РФ должны толковаться с учетом этого принципа. В соответствии с п. (1)10 ст. 247 АПК РФ арбитражный суд устанавливает наличие тесной связи спорного правоотношения с территорией Российской Федерации в каждом конкретном случае с учетом всей совокупности обстоятельств дела. Подтверждением наличия тесной связи спорного правоотношения с территорией Российской Федерации, в частности, могут служить доказательства того, что территория Российской Федерации является местом, где должна быть исполнена значительная часть обязательств, вытекающих из отношений сторон; предмет спора наиболее тесно связан с территорией Российской Федерации; основные доказательства по делу находятся на территории Российской Федерации; применимым к договору правом является право Российской Федерации; регистрация физического лица, осуществляющего функции органа управления иностранной компании на территории Российской Федерации, произведена по месту жительства на территории Российской Федерации; сайт с доменным именем, в отношении которого возник спор (за исключением доменных имен в российской доменной зоне), ориентирован в первую очередь на российскую аудиторию, коммерческая деятельность ориентирована на лиц, находящихся в юрисдикции РФ (п. 12, 15 Постановления Пленума ВС РФ № 23).

На наш взгляд, категория «тесной связи», служащая в качестве коллизионной привязки в отношении выбора применимого материального права, должна применяться с большой осторожностью при выборе юрисдикционного органа. Это связано с тем, что в основу норм, позволяющих выбрать последний, положены фактические обстоятельства, дающие возможность однозначно связать суд и спор, который предполагается передать на его рассмотрение (например, орган управления, филиал или представительство иностранного лица находятся на территории Российской Федерации – п. 1(2) ст. 247 АПК РФ). Категория же «тесной связи» не позволяет однозначно выбрать конкретный суд в качестве юрисдикционного органа по разрешению спора, ибо связь спорного правоотношения с территорией суда сама нуждается в особом установлении. Обратимся к следующему разъяснению Верховного Суда РФ: выбор сторонами договора в качестве места рассмотрения споров арбитражного суда в Российской Федерации не означает автоматического подчинения договорных отношений сторон российскому материальному праву. Отсутствие волеизъявления сторон в отношении применимого права означает, что его определяет суд, компетентный рассматривать данный спор, руководствуясь при этом применимыми коллизионными нормами международных договоров или федеральных законов (п. 43 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 23). По нашему мнению, эта абсолютно правильная позиция Верховного Суда РФ должна пониматься своего рода реверсивно: как выбор юрисдикции российского арбитражного суда не означает автоматического подчинения договорных отношений сторон российскому материальному праву, так и выбор российского права в качестве применимого не должен автоматически влечь за собой установление юрисдикции российского арбитражного суда. Он должен рассматриваться в совокупности с другими обстоятельствами конкретного дела. Таким образом, рассмотренную новеллу АПК РФ, вводящую «гибкую» привязку в «жесткое», по сути, процессуальное право, следует применять весьма осторожно. Ни российское, ни армянское законодательство не содержит норм, определяющих <strong>процессуальную право- и дееспособность иностранных лиц</strong>¹⁵. Оно содержит лишь общие нормы, предоставляющие иностранным лицам такой же процессуальный статус, какой имеют и национальные юридические и физические лица. Отсюда можно прийти к выводу о том, что в этом случае будут использоваться общие коллизионные нормы о личном законе физических и юридических лиц, содержащиеся в разд. VI «Международное частное право» ч. 3 ГК РФ от 26 ноября 2001 г. (в ред. от 03.08.2018 г.)¹⁶ и разд. 12 «Международное частное право» ГК РА от 28 июля 1998 г. (в ред. от 25.05.2018 г.)¹⁷. Сходные с российским и армянским законодательством принципы установления судебной юрисдикции положены в основу Минской конвенции СНГ от 22 января 1993 г. о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (далее – Минская конвенция) в ред. Московского протокола от 28 марта 1997 г. (далее – Московский протокол)¹⁸. Минская конвенция по своей юридической природе является многосторонним региональным международным договором, устанавливающим основные принципы обращения граждан и юридических лиц одного договаривающегося государства в суды на территории другого договаривающегося государства. Наиболее важными из конвенционных принципов определения международной юрисдикции являются <strong>принцип национального режима, </strong>закрепленный в ст. 1, и <strong>принцип разграничения территориальной подсудности на основании критерия местожительства ответчика, </strong>закрепленный в ст. 20.

В соответствии со ст. 1 Минской конвенции граждане каждой из договаривающихся сторон, а также лица, проживающие на ее территории, пользуются на территориях всех других договаривающихся сторон в отношении своих личных и имущественных прав такой же правовой защитой, как и собственные граждане данной договаривающейся стороны. Граждане каждой из договаривающихся сторон, а также другие лица, проживающие на ее территории, имеют право свободно и беспрепятственно обращаться в суды других договаривающихся сторон, к компетенции которых относятся гражданские и семейные дела (далее – учреждения юстиции), могут выступать в них, подавать ходатайства, предъявлять иски и осуществлять иные процессуальные действия на тех же условиях, что и граждане данной договаривающейся стороны. Положения конвенции применяются также и к юридическим лицам, созданным в соответствии с законодательством договаривающихся сторон.

В соответствии со ст. 20 Минской конвенции иски к лицам, имеющим местожительство на территории одной из договаривающихся сторон, предъявляются независимо от их гражданства в суды этой договаривающейся стороны, а иски к юридическим лицам предъявляются в суды договаривающейся стороны, на территории которой находится орган управления юридического лица, его представительство либо филиал. Если в деле участвуют несколько ответчиков, имеющих местожительство (местонахождение) на территориях разных договаривающихся сторон, спор рассматривается по местожительству (местонахождению) любого ответчика по выбору истца. Суды договаривающейся стороны компетентны также в случаях, когда на ее территории: а) осуществляется торговля, промышленная или иная хозяйственная деятельность предприятия (филиала) ответчика; б) исполнено или должно быть полностью или частично исполнено обязательство из договора, являющегося предметом спора; в) имеет постоянное местожительство или местонахождение истец по иску о защите чести, достоинства и деловой репутации.

По искам о праве собственности и иных вещных правах на недвижимое имущество исключительно компетентны суды по месту нахождения имущества. Иски к перевозчикам, вытекающие из договоров перевозки грузов, пассажиров и багажа, предъявляются по месту нахождения управления транспортной организации, к которой в установленном порядке была предъявлена претензия. Два последних основания представляют собой случаи установления <strong>исключительной юрисдикции</strong> суда того или иного договаривающегося государства, которые не могут быть изменены по договоренности сторон и, соответственно, не могут быть предметом пророгационного соглашения.

Вместе с тем Минская конвенция регулирует и вопросы <strong>договорной юрисдикции</strong>. В соответствии с положениями ст. 21 суды договаривающихся сторон могут рассматривать дела и в тех случаях, если имеется письменное соглашение сторон о передаче спора этим судам. При этом исключительная компетенция, вытекающая из ст. 20 Конвенции и других норм, а также из внутреннего законодательства соответствующей договаривающейся стороны, не может быть изменена соглашением сторон. При наличии соглашения о передаче спора суд по заявлению ответчика прекращает производство по делу.

Наряду с Минской конвенцией важнейшим международным договором, регулирующим в том числе и вопросы установления юрисдикции по делам с участием иностранных лиц, выступает Киевское соглашение СНГ от 20 марта 1992 г. о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности¹⁹ (далее – Киевское соглашение). Киевское соглашение регулирует, среди прочего, вопросы разрешения дел, вытекающих из договорных и иных гражданско-правовых отношений между хозяйствующими субъектами (ст. 1). С этой целью соглашение содержит нормы об общей, исключительной и договорной юрисдикции. Компетентным рассматривать спор по делам с участием иностранных лиц будет суд того государства – члена СНГ, где:

а) ответчик имел постоянное место жительства или место нахождения на день предъявления иска;

б) осуществляется торговая, промышленная или иная хозяйственная деятельность предприятия (филиала) ответчика;

в) исполнено или должно быть полностью или частично исполнено обязательство из договора, являющееся предметом спора;

г) имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда;

д) имеет постоянное место жительства или место нахождения истец по иску о защите деловой репутации;

е) находится контрагент-поставщик, подрядчик или оказывающий услуги (выполняющий работы), а спор касается заключения, изменения и расторжения договоров (п. 1 ст. 4).

Наряду с правилами определения <strong>общей юрисдикции</strong>, изложенными в п. 1 ст. 4, Киевское соглашение регулирует и <strong>исключительную юрисдикцию</strong>. Иски субъектов хозяйствования о праве собственности на недвижимое имущество рассматриваются исключительно судом государства – члена СНГ, на территории которого находится имущество (п. 3 ст. 4). Дела о признании недействительными полностью или частично не имеющих нормативного характера актов государственных и иных органов, а также о возмещении убытков, причиненных хозяйствующим субъектам такими актами или возникших вследствие ненадлежащего исполнения такими органами своих обязанностей по отношению к хозяйствующим субъектам, рассматриваются исключительно судом по месту нахождения указанного органа (п. 4 ст. 4). Встречный иск и требование о зачете, вытекающие из того же правоотношения, что и основной иск, подлежат рассмотрению в том суде, который рассматривает основной иск (п. 5 ст. 4), что также является основанием исключительной юрисдикции наряду с двумя ранее упомянутыми. <strong>Договорная юрисдикция</strong>, определенная Киевским соглашением, предполагает, что суды государств – членов СНГ рассматривают дела и в том случае, если об этом имеется письменное соглашение сторон о передаче спора этому суду. При наличии такого соглашения суд другого государства – члена СНГ прекращает производство дела по заявлению ответчика, если такое заявление сделано до принятия решения по делу (п. 2 ст. 4). <strong>Пророгационное соглашение</strong> не может изменить исключительной подсудности суду, компетентному рассматривать дело в соответствии с п. 3 - 4 ст. 4. Таким образом, для судов государств – членов СНГ основным международным договором специального характера, регулирующим вопросы подсудности по экономическим спорам, является Киевское соглашение. Вместе с тем, поскольку Грузия и Молдова в нем не участвуют, для определения подсудности по экономическим спорам с участием юридических лиц и граждан этих государств применяются нормы Минской конвенции как международного договора, имеющего более широкий круг государств-участников по сравнению с Киевским соглашением. Возникает вопрос о соотношении норм многосторонних и двусторонних договоров, в которых участвуют Россия и Армения, с нормами национального законодательства, изложенными в АПК РФ и ГПК КР. Руководствуясь общими принципами международного публичного и международного частного права, можно сделать следующий вывод. Для определения подсудности споров в отношении иностранных лиц тех государств, с которыми у России и Армении есть двусторонние договоры о правовой помощи, применяются данные договоры. Определение подсудности по коммерческим спорам с участием российских юридических лиц и граждан с юридическими лицами и гражданами других государств – членов СНГ производится на основании норм Киевского соглашения (Минской конвенции, если речь идет о контрагентах – юридических лицах и гражданах Грузии и Молдовы). Определение подсудности по коммерческим спорам с участием армянских юридических лиц и граждан с юридическими лицами и гражданами других государств – членов СНГ производится на основании норм Киевского соглашения (Минской конвенции, если речь идет о контрагентах – юридических лицах и гражданах Грузии и Молдовы). Нормы национального законодательства России и Армении (АПК РФ и ГПК РА, соответственно) применяются при определении юрисдикции в том случае, если участник внешнеэкономической сделки происходит из государства, с которым Россия и Армения не имеют ни двусторонних, ни многосторонних договоров, содержащих нормы об установлении юрисдикции судов по международным коммерческим спорам.