Везде
Лаомаоцзы, ходя, фазан, тирьда: образы взаимовосприятия китайцев и русских
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Лаомаоцзы, ходя, фазан, тирьда: образы взаимовосприятия китайцев и русских
Аннотация
Код статьи
S013128120011409-0-1
DOI
10.31857/S013128120011409-0
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Забияко Анна Анатольевна 
Должность: Заведующая кафедрой литературы и мировой художественной культуры, ведущий научный сотрудник «Центра изучения дальневосточной эмиграции»
Аффилиация: Амурский государственный университет
Адрес: Российская Федерация, Благовещенск
Чжан Жуян
Должность: Сотрудник «Центра изучения дальневосточной эмиграции»
Аффилиация: Амурский государственный университет
Адрес: Российская Федерация, Благовещенск
Выпуск
Выпуск №5
Страницы
135-151
Аннотация

В статье представлена история возникновения, бытования и эволюции локальных этнонимов как образов взаимовосприятия русских и китайцев. Генезис и изменения семантики этих понятий отражают сложные процессы межэтнических контактов и взаимного восприятия русского и китайского населения на территории Дальнего Востока, Приамурья и Приаргунья на протяжении конца XIX — середины XX в., а также этнической идентификации потомков русско-китайских браков в Трёхречье. Эмпирическую основу исследования составляют материалы полевых исследований этнолокальной группы русских Трёхречья и Приамурья.

Ключевые слова
Русские, китайцы, Трёхречье, Приамурье, Приаргунье, экзононимы, этнофолизмы, фольклор
Источник финансирования
Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта РФФИ 20–012–00318 «Образы России и Китая в художественной этнографии (по материалам русской и китайской литературы, публицистики Маньчжурии 20-х—40-х годов. XX века)».
Классификатор
Получено
11.09.2020
Дата публикации
07.11.2020
Всего подписок
14
Всего просмотров
1377
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать   Скачать pdf
1

Введение: локализация, источники и методология исследования
2 «Что такое тирьда?» — спросил китайский соавтор статьи, понимающий по-русски, после разговора с жителем деревни Караванной в Трёхречье, где в языке и культуре сохраняется колорит старой России. Русские соавторы статьи, участники разговора, не знали. Так началось наше исследование этнонимов, которые используются в речи русских по отношению к китайцам, ханьцам.
3 Территориальные границы исследования охватывают русские сообщества, проживающие в тесном соседстве с китайцами в примыкающих к северо-востоку Китая российских регионах Приамурья и Приаргунья, а также в Северо-Восточном Китае, в Трёхречье и Харбине. Хронологические границы исследования очерчены периодом времени с конца XIX по начало XXI века. В силу этого объектом нашего исследования выступают ограниченные в пространстве и времени локальные этнонимы. Виды этнонимов различны. В поле нашего изучения находятся те, что употребляются по отношению к этносу, китайцам, только русскими, поэтому речь в статье идет о экзононимах. Более того, эти внешние по отношению к этносу названия в своей семантике несут преимущественно экспрессивную негативную окраску, поэтому основное содержание статьи посвящено этнофолизмам.
4 Эмпирическую основу статьи составляют материалы полевых исследований этнолокальной группы русских Трёхречья (Саньхэ, Внутренняя Монголия, КНР) и Приамурья, а также литературные источники, словари.
5 Этнонимы, экзононимы, этнофолизмы — вербальные выражения деятельности этнического сознания. Суть деятельности этнического сознания состоит в понимании и переживании группой феномена этничности1. Именно поэтому этническое сознание выступает, прежде всего, как этническое самосознание — как направленность сознания этноса на постижение своей природы2. Постижение этносом своих отличительных признаков возможно только в результате дифференциации всей совокупности этнических признаков на признаки «своей» и «чужой» этнической группы. В процессе этнической идентификации устанавливаются признаки различия и признаки сходства, выражаемые в категориях «свое» — «чужое». Важно, что категория «чужие» и отличительные признаки «чужих» групп являются отправным пунктом для определения в процессе сравнения признаков «своей» группы. Образ «чужого» необходим и первичен для этнической самоидентификации.
1. Забияко А.П. Категории «свой»—«чужой» в этническом сознании // Россия и Китай на дальневосточных рубежах: Материалы III междунар. науч. конф. Благовещенск: Изд-во Амур. гос. унта, 2003. Вып. 5. С. 224.

2. Забияко А.П. Этническое сознание и этнокультурные константы как фактор русско-китайских отношений // Забияко А.П., Кобызов Р.А., Понкратова Л.А. Русские и китайцы: этномиграционные процессы на Дальнем Востоке /под ред. А.П. Забияко. Благовещенск: Изд-во Амур. гос. ун-та, 2009. С. 124.
6 Поэтому в процессе этнической номинации «своего» и «чужого» особое значение приобретают экзононимы — наименования чужой этнической группы. В таких наименованиях фиксируются как объективно присущие, устойчивые этнические признаки другой группы, так и ситуативные, субъективные характеристики. Следует заметить, что экзононим — вербальный образ «чужого» в этническом сознании — является не только ментальным портретом другой группы. Экзононим как отражение характеризует и отражающее сознание, выявляет его особенности, проявившие себя в восприятии других этнических общностей.
7 Культурные различия, запечатлеваясь в сознании, как правило, приобретают оценочные характеристики, маркируются как положительные или отрицательные качества. Язык запечатлевает эти образы восприятия нередко в экспрессивных этнонимах с негативными коннотациями — в этнофолизмах3.
3. Мокшин Н.Ф. Мордва — этноним или этнофолизм? // Советская этнография. 1991. № 4. С. 84–93.
8

Лаомаоцзы — типичный образ русских в этническом сознании ханьцев
9 Одним из первых экспрессивных наименований русских в китайской культуре было слово лоча (羅剎, 罗刹, luóchà). Этимология этого слова до сих пор остается предметом дискуссии в российской, китайской лингвистике. Одна часть участников считает, что появившееся около XVII в. слово — китайского происхождения и исторически оно связано с усвоенным через буддизм наименованием сеющих смерть ужасных демонов — ракшасов (санскр. rakča); из китайского языка оно перешло в языки соседних народов как обозначение вторгшихся воинственных русских. Другая часть полагает, что это слово пришло в китайский язык из монгольского или тунгусо-маньчжурских языков, где оно возникло как фонетическая адаптация этнонима русский и там встретилось с наименование демонов4. Так или иначе, в маньчжурском языке в цинский период китайское лоча-демон органично соединилось со словом лочан — безобразное лицо, которому соответствовали представления о необычном внешнем облике русских. В итоге сема демон-убийца и сема безобразный облик образовали общую семантику возникшего в цинской культуре этнонима лоча в значении злой демон с безобразным лицом. Наиболее близкими к разрешению проблемы нам представляются некоторые суждения С.М. Широкогорова: названия луча, лоча, лочан, в тунгусо-маньчжурских языках обозначавшие русских, «имеют прямое или косвенное происхождение от рус. русский», они «представляют собой ассимилированные варианты их произношения»5. Эти слова — нетунгусского происхождения, но «не имеют ничего общего с названием духов» — rakča. Китайское название 羅剎 luóchà «применительно к русским было введено при императоре Канси»6, но в документах оно появилось даже раньше — при Шэньчжи. Обратим внимание, в развитие позиции С.М. Широкогорова, что фонетически близкие слова распространены для наименования русских в языках некоторых народов Сибири (например, у ненцев, принадлежащих к сомадийской группе уральской языковой семьи: луце, луца — русский).
4. Ши Янь. Мань юй «locha» хэ «oros» дэ юй лай тань си: (Изучение происхождения маньчжурских слов «locha» и «oros») // Си бэй минь цзу янь цзю: (Исследование Северо-западных народностей). 2013. № 1. С. 76–81; Го Вэньшэнь. Е ло сы го цзя мин чэн бянь цянь као — Цун «Лоча» дао «Е ло сы»: (Изучение изменения названия Российского Государства с «Лоча» в «России») // Цзян вэй лунь тань: (Трибюн Цзянвэй). 2010. № 3. С. 107–113.

5. Широкогоров С.М. Социальная организация северных тунгусов (с вводными главами о географии расселения и истории этих групп). М.: Наука, 2017. С. 154–155.

6. Широкогоров С.М. Социальная организация северных тунгусов (с вводными главами о географии расселения и истории этих групп). М.: Наука, 2017. С. 155.
10 Не вдаваясь далее в тему этимологических реконструкций, заметим, что откуда бы ни начинались пути происхождения лоча, это понятие уже во второй половине XVII века приобрело в сознании подданных Цин устойчивую семантическую конструкцию — безжалостный демон с безобразным лицом. В нем реалии военных конфликтов соединились с этическими, религиозными и антропологическими представлениями китайцев о русских. Слово лоча (лоса) еще первой половине XX века оставалось общим наименованием русских в Шанхае и некоторых других регионах Китая.
11 Многим русским, имевшим или имеющим живой опыт общения с ханьцами, китайцами, или знакомым с литературой, хорошо известно слово лаомаоцзы. Это слово было широко распространено в прошлом, существует оно и в современных условиях, в том числе, в языке русских Трёхречья, в большинстве своем билингвов.
12 Лаомаоцзы — экзононим, который появляется в китайском этническом сознании и языке как отражение визуального образа русских. Считается, что он возник первоначально на севере Китая, в провинциях Шаньдун и Хэбэй, и получил распространение в XIX веке — там и тогда, где и когда контакты китайцев (ханьцев) и русских были наиболее тесными. Идейно-психологическое содержание контактов с обеих сторон носило двойственный характер, во многих ситуациях, в силу прежде всего политических обстоятельств, негативные представления и эмоции получали преобладающее значение. В основу семантики лаомаоцзы изначально положен образ восприятия внешнего облика «чужих» — русских, а именно — их повышенного волосяного покрова не только на лице, но и на теле в отличие от гладкокожих китайцев. 老毛子 (lǎomáozi): груб. «волосатый, волосатик» (русский, иностранец); букв. «длинноволосый» (прозвище русских в Харбине в 30–40е годы XX века)7.
7. Лю Цзэжун. Э хань да цзы дянь: (Большой китайско-русский словарь). Пекин: Шан у инь шуа гуань, 1960. С. 1384.
13 Понятие лаомаоцзы фиксировало в первичном значении отличие в области физической антропологии. Следует, однако, учитывать, что задолго до XIX века повышенная в сравнении с китайцами волосатость — признак физической антропологии — в китайском сознании была конвертирована в признак культурной антропологии, который исторически ассоциировался с состоянием варварства, некультурности, дикости. Поэтому, отталкиваясь от исходного значения, семантика лаомаоцзы развивается в сторону значений «варварство», «звериный характер» и выражает негативное отношение к «волосатым». «Большой словарь новой и новейшей истории Китая» приводит значения и цитирует фразы, в которых признаки «длинноволосости», «неостриженности» сопрягаются со значениями животной агрессивности8. Воинственность и жестокость, с которой могли сталкиваться китайцы со стороны русских в конкретных условиях второй половины XIX — начала XX века, акцентировала отрицательные смыслы «животное состояние» контаминациями «грубости», «жестокости» и т.п. Китайские источники систематически сопрягают «волосатость» с агрессивностью. Но не только негативное отношение к крайней брутальности определяет эмоциональную окраску лаомаоцзы.
8. Да цзы хай чжун го цзинь дай ши цзюань: (Большой словарь китайской новой и новейшей истории). Шанхай: Шан хай цы шу чу бань шэ, 2013. С. 273.
14 Семантика «волосатости» характерным для китайской ментальности образом выражает презрительное отношение к носителям такого внешнего признака. «Большой словарь истории Китая», как и некоторые другие словари, фиксирует два родственных понятия, которыми в период восстания ихэтуаней называют иностранцев — лаомаоцзы и янмаоцзы. Второе понятие лучше помогает раскрыть ключевую сему «волосатости». Янмаоцзы (洋毛子), yángmáozi — слово, обозначающее человека с «заморскими», или «чужими», волосами, чужеземца. Словарь разъясняет важный нюанс появления такого названия: в слове янмаоцзы есть иероглиф 洋 (yáng, «заморский»), который является омофонимом иероглифа 羊 (yáng, «баран»). Тем самым в устной речи слово янмаоцзы звучит как явный намек на «баранью», «животную» природу чужеземцев9. Янмаоцзы — этнофолизм, презрительная кличка «иностранных агрессоров», в котором негативное значение «волосатости», присутствующее и в лаомаоцзы, усиливается коннотацией «баран», «животное» и недвусмысленно указывает, что носитель наименования относится к миру природы, а не культуры, животных, а не людей. В китайской ментальности причастность к культуре (в её наиболее употребительном понимании) являлось мерилом высоких этических и эстетических качеств; и напротив, природно-животное состояние являлась признаком худших качеств.
9. Чжун го ли ши да цзы дянь: (Большой словарь китайской истории). Шанхай: Шан хай цы ту чу бань шэ, 2010. С. 115.
15 Другое родственное лаомаоцзы по составу и смыслу слово — баймаоцзы (白毛子), báimáozi, в котором первый иероглиф «белый» указывает на цвет волос чужаков («беловолосые»). Эта конструкция, формально фиксирующая биолого-антропологический признак — цвет волос, в культурно-антропологическом ракурсе не нейтральна. Баймаоцзы — этнофолизм, которым, например, в снисходительно-презрительном смысле китайцы 1930х годов называли русских эмигрантов10.
10. Шу Цюнь. У го цзи дэ жэнь мэнь: (Апатриды) // Шу Цюнь. Чжаньди: (Поле боя). Шанхай: Бэй синь шу шэ, 1938. С. 253.
16 Еще одним словом, в котором биолого-антропологический признак дополнялся резко отрицательными культурно-антропологическими коннотациями, было понятие дабицзы (大鼻子), dàbízi, «длинноносые». В качестве этнофолизма оно было широко распространено на северо-востоке Китая по отношению к русским и вплоть до настоящего времени присутствует в языке китайцев разных поколений11.
11. Дин Лин. Ши жэнь я лов: (Поэт Ялов) // Дин Лин. Вэнь цзи: (Избранное). Пекин: Жэнь минь вэнь сюе чу бань шэ, 1981. С. 383–384.
17 Существовали также другие понятия, родственные в своей семантике и прагматике лаомаоцзы. Однако именно лаомаоцзы является, как показывает наш опыт, основным понятием-экзононимом и этнофолизмом, прилагаемым к русским в таких ситуациях, которые предполагают негативное отношение.
18 Русским этот китайский этнофолизм был хорошо известен. А. Несмелов, харбинский писатель-эмигрант, обращающийся в своем творчестве к проблемам этничности в условиях тесных русско-китайских контактов, образу лаомаоцзы — ламозы уделяет немало места в своих произведениях. В текстах Несмелова ламоза — это, во-первых, просто русский человек в восприятии китайца, живущего на северо-востоке (рассказ «Ламоза», поэма «Нина Гранина» и др.). Вовторых, это русский большевик в восприятии членов русско-китайских семей. Причем этот образ русского большевика-ламозы обретает признаки нечистой силы: «пугают тут ребят ламозами, то есть большевиками.… Как в Россеи домовыми» («Драгоценные камни»)12.
12. Об этом: Забияко А.А. «Кто ты, чьей семьи подкидыш?»: проблема этничности в культурном сознании дальневосточных эмигрантов (М. Щербаков, Н. Резникова, А. Несмелов) // Забияко А.А. Ментальность дальневосточного фронтира. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2016. С. 392–420.
19 По мере миграции китайцев на северо-западные окраины Маньчжурии этнофолизм лаомаоцзы проник и на территорию Трёхречья. Здесь с ним произошли значительные изменения, обусловленные особой этнической средой функционирования. Существование русской диаспоры на территории Северо-Восточного Китая имеет долгую и непростую историю, связанную как с драматическими событиями на родине исхода, так и с сильнейшими потрясениями, которые пережил Китай за последние 150 лет. Миграции китайцев, их расселение и обустройство в первоначально однородно русских деревнях оказало влияние на обе этнические группы. Русское и китайское население Трёхречья существовало бок о бок, заключались русско-китайские браки, рождались дети. Современные представители русской народности Трехречья — потомки межэтнических браков с первого по пятое поколение. Их этничность, несмотря порою на плохое владение русским языком, вмещает в себя и русский, и китайский компоненты, но в ситуации самоаттестации они уверенно называют себя русскими13.
13. Забияко А.П., Забияко А.П. Русские Трёхречья: основы этнической самобытности. Новосибирск: Изд-во Института археологии, антропологии и этнографии Российской академии наук, 2017. 365 с.
20 В современном разговорном китайском языке, в том числе русских трёхреченцев-билингвов, существует несколько слов, обозначающих потомков русско-китайских браков в первом, втором, третьем поколении: 毛子 (máozi, «волосатый»)14 — по отношению к исконным русским, 老毛子 (lǎo máozi, «старший волосатый»), 二毛子 (èr máozi, «второй волосатый»), 三毛子 (san máozi, «третий волосатый») — соответственно, по отношению к потомкам первого, второго, третьего поколения. Данные слова носят уничижительный смысл15. Потому наши трёхреченские информанты — потомки межэтнических браков, пережившие годы «культурной революции», оскорблений и репрессий, негативно воспринимают даже попытки расспрашивать о случаях употребления данных этнофолизмов по отношению лично к себе и своим ровесникам. Однако рассказывая о взаимоотношениях «чисто русских» и «чисто китайских» старших родственников, они воспринимают понятие лаомаоцзы вполне лояльно. Объяснением тому служит их маргинальная этничность: «Половина русска — половина китайска» (Зап. от Альгеи Астафьевой 黄秀珍, Huang Xiuzhen, 1935 г.р. (урож. д. Усть-Уров), д. Покровка (Шан-Кули, КНР). Соб. А.А. Забияко, А.П. Забияко, Чжан Жуян, октябрь 2015 г.) (ЦИДВЭ АмГУ).
14. 二毛子 (èr máozi): 1) жарг. «потомок русско-китайского брака»; 2) жарг. «обрусевший»; 3) жарг. «выходец из бывшего СССР кроме русских» (обычно об украинцах или белорусах); 4) устар. «холуй иностранцев» (о китайце компрадоре или крещёном). Цит. по: Лю Цзэжун. Э хань да цзы дянь: (Большой китайско-русский словарь). Пекин: Шан у инь шуа гуань, 1960. С. 1384.

15. Тан Гэ. Чжоу го дун бэй ди цюй э и: Цзу чэн хэ цюнь цзу жэнь тун: (Русские потомки в Северо-восточном районе Китая: название народности и идентификация этнической группы) // Си бо ли я янь цзю: (Исследование Сибири). 2004. № 5. С. 49–53.
21 Остановимся на двух наиболее показательных примерах употребления лаомаоцзы в устных меморатах. Мемораты русских Трёхречья отражают сложную историю межэтнических, этнокультурных, этнорелигиозных контактов русских и китайцев в XIX—XX вв., процессы складывания образов взаимного восприятия контактирующих этносов и в конечном итоге образов самовосприятия представителей этой этнолокальной группы русских16. Неслучайно поэтому в меморатах появляется название лаомаоцзы.
16. Забияко А.А., Забияко А.П., Зиненко Я.В., Чжан Жуян. Фольклор русскоязычной диаспоры Трёхречья как основа сохранения этничности // Известия Иркутского государственного университета. 2016. Т. 17. С. 109–125.
22 Русский трёхреченец, житель города Эргуна Владимир (Володя) Башуров, практически не говорящий по-русски, рассказывает «историю» общения его дедушки-китайца и бабушки-русской.
23 «Yǐqián tīng wǒ lǎolao dáo gū, hé wǒ lǎoyé duìhuà de shíhòu, wǒ lǎoyé yī zhěng ne: Lǎo máozi! Wánliǎo, tā jiù dāyìngle, guǎn tā jiào lǎo máozi, hāhā hā. Wǒ lǎolao yě xuéhuì yījù nàgè, jiùshì guǎn lǎotóu er jiào: Houjiā! Tā shì shāndōng rén ma: Zǎ! Zǒu shà? Jiùshì, tā shuō hànyǔ, tā shuō èyǔ, yǒu shíhòu tāmen jiù jiāoliú, yòng zhè zhǒng xíngshì». «Раньше слышал от дедушки, что когда мой дедушка (папа мамы) с бабушкой (мама мамы) разговаривают, мой дедушка часто: “Лао Маоцзы!” Она (ему) отвечает… Он её зовёт: “Лаомаоцзы!” Ха-ха-ха! Так моя бабушка тоже научилась, чуть что: “Хоудя!” А дедушка — шаньдунец, отвечает: “Цза! Цзоу Ша!”— это шаньдуньское местное устное наречие: “Да, что надо?”. Он по-китайски, она по-русски, такая у них перекличка» (Зап. от Володи Башурова 尹宗兴, Yin Zongxing, 1947 г.р. (урож. д. Усть-Уров), г. Лабдарин (КНР). Соб. Чжан Жуян, 2018 г.) (ЦИДВЭ АмГУ).
24 Варвара Ушакова, жительницы Эргуна, вспоминает: «Éluósīrén lái sānhé shíhòu, zhōngguó rén jiù guǎn tāmen jiào “lǎo máozi”. Zhè dōu shì zhēnduì éluósīrén de. Zàijiā éluósī qīzi yībān dōu jiào zhōngguó zhàngfū “huǒjì”, “lǎotóu” huòzhě zhíjiē jiù hǎn, “éi”“nǐ”“hēi”. Yǒu shíhòu, lǎotóu er shēngqìle, tā yě hǎn èluósī lǎo tàitài “lǎo máozi”». «Когда русские появились в Трёхречье, китайцы стали звать русских “лаомаоцзы”. Это такое название для русских. Дома русская жена зовёт китайского мужа: “Ходя! Старичок!” или просто кричит: “Эй, ты! Хэй!” Иногда, наоборот, если старичок сердится, он зовёт русскую старуху: “Лаомаоцзы!”» (Зап. от Варвары Ушаковой 辛桂云, Xin Quiyun, 1945 г.р. (урож. п. Сиратуй), г. Лабдарин (КНР). Соб. Чжан Жуян, апрель 2020 г.) (ЦИДВЭ АмГУ).
25 Показательно, что в контексте данных меморатов понятие лаомаоцзы не имеет однозначно оценочного восприятия одного этноса другим. В этническом сознании русских Трёхречья негативные коннотации лаомаоцзы в прагматике внутрисемейного общения участников русско-китайских браков ослабевают до полушутливо-дразнящих или приобретают нейтральный характер.
26 Нельзя не обратить внимание на неожиданное развитие в языковом сознании трёхреченцев словообразовательной модели лаомаоцзы. В интервью на китайском языке наши информанты рассказывают нарративы, фиксирующие усиление при определенных обстоятельствах негативной окраски экспрессивного этнонима лаомаоцзы вплоть до оскорбительной. Такую окраску оно приобретает именно в условиях тесного языкового общения, порождающего пиджин-модели:
27 «Zhōngguó rén yǒu shíhòu mà sūlián rén:“Lǎo máozi”“hú yāozi”,“hú yāozi” shì èyǔ lǐ de “zāogāo, bù hǎo”. Zhōngguó rén jiùshì zhème mà èluósī rén de, yīnwèi sūlián rén jiùshì zhème mà de tāmen. Yīn wéi zhōngguó rén tīngzhe bù hǎo dehuà zhīhòu, jiù fǎn guòlái mà sūlián rén, shēngqì. Xiànzài dōu hěn shǎo shuōle, dōu bù màrénle, yě dū wàngle. Zhèxiē huà dōu shì chún sūlián rén hé zhōngguó rén xiānghù zhī jiān jiǎng de». «А китайцы ругались на советских: “Лаомаоцзы!”, “Хуяоцзы!” А “хуяозцы” — это от советского “х.во!”. Но китайцы так потому ругались на советских (советский — синоним этнонима «русский» в речевой практике современных пожилых китайцев. — Прим. авт.), потому что советские так матерились на них. Советские часто говорили “х.во”, и сейчас (говорят). А китайцы слышали, и наоборот, ругали советских, чтобы советские сердились» (Зап. от Варвары Ушаковой 辛桂云, Xin Quiyun, 1945 г.р. (урож. п. Сиратуй), г. Лабдарин (КНР). Соб. Чжан Жуян, апрель 2020 г.) (ЦИДВЭ АмГУ).
28 Возникновение этнофолизма хуяоцзцы с усиленной негативной окраской за счет контаминации известной лексемы из русского мата и китайского постфикса zi (в значении 子) в данном случае объясняется словообразовательной моделью китайского именования (качество + имя = новое имя), и отражает народную этимологию.
29

Ходя — типичный образ китайцев в этническом сознании ханьцев
30 Название ходя было столь же широко распространено в русской среде, как и наименование лаомаоцзы в китайской.
31 В судьбе экзононима ходя в русском этнокультурном сознании причудливо переплетаются китайские и русские влияния. Во второй половине XIX века в силу климатических и социально-политических процессов резко ухудшается экономическая ситуация в китайских провинциях, прилегающих к Северо-восточному Китаю. Между тем быстро развивающаяся экономика российских Приамурья и Приморья, промышленность и сельское хозяйство Забайкалья, русские деревни Трёхречья, амурские прииски, затем строительство КВЖД, Харбина, других городов и поселков дают заработок и кров китайцам-мигрантам. Среди них было много выходцев из провинции Шаньдун, одной из ближайших к Маньчжурии и сильно бедствовавшей17.
17. Забияко А.П., Забияко А.А. Русские Трёхречья: основы этнической самобытности… С. 10.
32 Обращение и именование ходя по отношению к китайцам было широко известно на российском Дальнем Востоке и в Северной Маньчжурии в первой половине XX века, о чем свидетельствуют данные фольклора — популярные частушки той поры.
33 Нынче ходи стали в моде,
34 Надо ходю полюбить,
35 А у ходи чину нету,
36 Он пойдет дрова рубить18.
18. Блохин Б.В. Г.С. Новиков-Даурский — собиратель фольклора // Да ведают потомки… (к 100-летию Амурского областного краеведческого музея). Благовещенск: Амурский областной краеведческий музей, 1991. С. 43–52.
37 В 20е—30е годы прошлого века в харбинском изводе эта частушка приобретает несколько иной вариант, отражая новый этап взаимодействия русских невест и китайских женихов:
38 Нынче ходи снова в моде,
39 Надо ходю полюбить,
40 А у ходи нет даянов19,
19. Даян (大洋, Dayang) — устн., то же самое, что 银圆 （Yinyuan、юань）银洋 （Yinyang, Иянь, 洋钱（Yangqian, янцянь）— монеты, изготовленные из серебра. Использовались в Китае с древнейших времен // Сянь дай хань юй цзы дянь: (Современный словарь китайского языка). Пекин: Шан у ин шуа гуань, 2002. С. 1767.
41 Он пойдет дрова рубить
42 (Зап. от Любови Николаевны Шитовой (Ли), 李金玉，Li Jinyu, 1931 г.р., г. Харбин (КНР). Соб. А.А. Забияко, Чжан Жуян, Цзюй Куньи, 2019 г.) (ЦИДВЭ АмГУ).
43 В 1920е—30е годы ходя как демократическое называние китайского мигранта укоренится и в советской литературе20, например: «Это был замечательный ходя, настоящий шафранный представитель Небесной империи, лет 25, а может быть, и сорока? Чорт его знает! Кажется, ему было 23 года» (М. Булгаков «Китайская история»).
20. Забияко А.А., Сенина Е.В. Образ восприятия Китая и китайцев в советской литературе и публицистике 1920–1940 гг. // Rossica Olomucensia. Olomouc, 2019. Vol. LVIII. Num.1. С. 67–86.
44 Согласно «Толковому словарю русского языка» Д.Н. Ушакова, изданному в 1935–1940 гг., ходя — «пренебрежительное название китайца»21, тогда как «Словарь русского языка» С.И. Ожегова, первое издание которого вышло в 1949 г., определяет это слово нейтрально: просто «прозвище китайца, китайцев»22, что, видимо, отразило утрату этим словом негативно-оценочной коннотации. Современные словари не включают толкование данного слова, так как оно ушло в пассивный запас, устарело23.
21. Толковый словарь русского языка: В 4 т. Т. 4. /под ред. Д.Н. Ушакова. М.: Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1940. С. 1166.

22. Словарь русского языка /сост. С.И. Ожегов. М.: ОГИЗ, 1949. C. 861.

23. Мэнвэй Чжу, Милянчук Н.С. Изображение китайского характера в произведениях русского писателя дальневосточной эмиграции Михаила Щербакова // Межкультурная коммуникация в новой эпохе: теория и практика: Сб. науч. трудов. Екатеринбург: Уральский государственный педагогический университет, 2019. С. 85–95.
45 В сознании пожилых амурчан, выросших в соседстве с китайскими ребятишками, сохраняется память о словоупотреблении данного экзононима: «У нас китаец, дядя Вася старый, был. Он с большой корзиной ходил, и мы вокруг бегали и кричали: "ХоудЯ! ХоудЯ!".
46 – А почему?
47 – А у нас в народе все их так звали. А потому что он по улице ходил и овощи продавал, а мы его дразнили… Потому что ходит по улице с корзиной под бок…» (Зап. от Альвины Николаевны Смолянской, 1939 г.р. (урож. п. Октябрьский Амурская обл.), г. Благовещенск (РФ). Соб. А.А. Забияко, апрель 2020 г.) (ЦИДВЭ АмГУ).
48 Как видно, в этническом сознании жителей российского Дальнего Востока и Забайкалья происхождение экзононима ходя уже давно связано с глаголом «ходить». Коренная харбинка Наталия Николаевна Лалетина вспоминает о годах своей харбинской юности (до 1954 г.): «Ходями китайцев — конечно, звали! Их за глаза, а подружка моя была полукровка, в ссоре ее называли, даже я. Она злилась и даже плакала. “Ходя” или “ходька” — потому что они ходили на пятках в тряпичных туфлях от глагола “ходить”» (Зап. от Наталии Николаевны Лалетиной, 1935 г.р. (урож. г. Харбин), г. Рига (Латвия). Соб. А.А. Забияко, апрель 2020 г.) (ЦИДВЭ АмГУ).
49 Однако подобные этимологические пассажи нельзя воспринимать как достоверные — перед нами явный случай народной этимологии. Тем более, вызывает серьезные нарекания попытка данные вторичной народной этимологии представить в качестве научного обоснования обсуждаемого экзононима24.
24. Младенова О.М. Русское ходя // Этимология (2006–2008) /под ред. Ж.Ж. Варбот, А.Ф. Журавлева, Л.В. Куркиной, И.П. Петлевой. М.: Наука, 2010. С. 191–192.
50 Поводом к тому становятся мемораты наших трёхреченских информантов, в совершенстве владеющих китайским языком:
51 «Yàoshi lǎotóuer huì éyǔ dehuà, tāmen jiù zhíjiē yòng éyǔ jiào sūlián lǎo tàitài de míngzì. Yàoshi bù huì jiǎng éyǔ de, zhōngguó lǎotóu er zàijiā dōu guǎn sūlián lǎo tàitài jiào “huǒjì”. Wǒ bà tā huì sūlián huà, tā yībān jiào wǒ mā sūlián míngzì. “Huǒjì” tāmen dōu xiānghù jiào de, bùguāng wǒ mā zhème jiào wǒ bà» «Если старичок понимает по-русски, он позовет советскую старуху по-русски, по имени… А если в семье китайский старичок не понимает по-русски, тогда он позовет советскую жену: “Ходя!”. Наши-то родители по-советски понимали, он часто мою маму по-советскому имени звал» (Зап. от Анны Первоухиной 朱玉花, Zhu Yuhua, 1953 г.р. (урож. д. Ернишная), д. Караванная (КНР). Соб. Чжан Жуян, апрель 2020 г.) (ЦИДВЭ АмГУ).
52 «Wǒ bà mā tāmen dōu jiào “huǒjì” — qítā rén yě dū xiānghù zhème jiào» «Ходей не только моя мама отца звала — они так друг друга называли!» (Зап. от Ивана Дементьева 果富贵, Guo Fugui, 1945 г.р. (урож. д. Караванная), д. Караванная (КНР). Соб. Чжан Жуян, апрель 2020 г.) (ЦИДВЭ АмГУ).
53 Как видно, бикультурная компетентность трёхреченских потомков русско-китайских браков позволяет им понять нейтральный смысл называния родителями друг друга. Это происходит потому, что экзононим ходя — китайского происхождения.
54 Действительно, ходя — слово китайское: хуоцзи, 伙计 (huǒjì). Его основные значения:
55 1) товарищ по работе, напарник (обращение друг к другу) (Héhuǒ de rén; huǒbàn (yòng lái dāngmiàn chēnghu duìfāng). В «Записи Цзинь» (автор Шэнь Сысяо, дин. Мин (1572–1620 гг.) есть запись про шаньсиских купцов: «В Пиняне, Цзе и Лу (…) все купцы занимаются общим делом, и их называют хоуцзи». В романе «Цветы сливы в золотой вазе» (фабула основана на событиях, происходящих в Шаньдуне) главный герой Си Мэньцин нанимает человека. Такого человек именуют хоуцзи: «Míng wànlì niánjiān chénxiàosī zài “jìn lù” zhōng chēngshù shānxī shāngrén shì shuō: “Píngyáng, zé, lù, háoshāng dà jiǎ jiǎ tiānxià, fēi shù shí wàn bù chēng fù… Qí héhuǒ ér shāng zhě, míng yuē huǒjì»;
56 2) устар. обращение к продавцу, работнику (Jiùshí zhǐ diànyuán huò chánggōng)25.
25. Сянь дай хань юй цзы дянь: (Современный словарь китайского языка). Пекин: Шан у ин шу гуань, 2002. С. 576.
57 В современных китайских словарях фиксируются диалектные варианты значения слова и производные от его основы, например, дахуоцзи, 打伙计 (dahuoji): посредник, поверенный в любовных делах между парнем и девушкой (в северо-шансиском диалекте). «Dǎ huǒjì — “nǐ kàn zhège dǎ huǒjì, chě qì bù chě qì.” Yuánzhù:“Shǎn běi fāngyán chēng nánnǚ liàn'ài wèi dǎ huǒjì». «Ты смотри на этого дахоуцзи, обиделся или нет»26.
26. Шань бэй минь гэ цзи: (Народные песни Севера Шэньси). Пекин: Синь хуа шу дянь, 1950. С. 283.
58 Другой словообразовательный вариант данной семы — гэхоуцзи 搁伙计 （huǒjì), где 搁 gē, ге — глагол «складывать». Слово гэхоуцзи обозначает:
59 1) людей, которые вместе работают (партнеров, коллег); например: Tāmen xiànzài gē huǒjì. «Они сейчас гехоуцзи» (Они сейчас работают друг у друга).
60 2) влюбленных друг в друга парня и девушку (до брака);
61 3) мужчину и женщину, соединившихся после развода или после смерти супругов, создавших новую семью, но не закрепивших этот союз брачными узами. Наиболее часто употребляется по отношению к овдовевшим старикам, которые соединились в новую семью.
62 Как раз в абсолютно нейтральном значении словоупотребление ходя — как обращение к другу, подруге (товарке) — фиксируется в меморатах амурских китайцев, потомков тех самых забайкальских рабочих-золотодобытчиков, волею исторических перипетий оставшихся на советской территории:
63 «— Ходя, ходя… Это так китайцы друг друга называли, када детство наше, када маладые были., Чухаима, наша маладежь. “Молодой человек” эта. Язык китайский сейчас обновляется, наверна… Да? А это старый еще, старинный…жанр ихний разговора. “Молодой человек” — ходя. От хто. “Ходя, пашли!”, — от-так. Ну, эта када итти куда — к Оле Чухаим, к Лизе — к своим, тама к каму ищо, к китайцам, к Мане Чухай: “Ходя!”» — молодой человек».
64 (— А не обижались китайцы, когда их так называли?)
65 – Нет, нет — почему же??? Так просто себя называли — “молодой человек”, “ходя”» (Зап. от Валентины Федоровны Дидичук, 1945 г.р. (урож. п. Горациевский, Зейский рон, Амурская обл.), г. Циолковский (Свободненский рн Амурской обл., РФ). Соб. Я.В. Зиненко, апрель 2020 г.) (ЦИДВЭ АмГУ).
66 Судя по данным языка и фольклора, обращение ходя в этнолокальных группах (русско-китайских, китайско-русских семьях, их потомков) не воспринималось в общеупотребительном значении как экзононим — в отличие от этнофолизма лаомаоцзы (и его деривата с матерщинным корнем). Функцию экзононима слово ходя приобретает исключительно в русской лингвокультурной среде, где китаец воспринимается в качестве «чужого». Употребляясь в качестве экзононима, ходя теряет и свою первичную номинацию, обретая этимологическую мотивировку, понятную русской наивной картине мира.
67

Чёрт, салат, фазан
68 «Éluósī rén yǒu shíhòu shēngqì de shíhòu jiù mà zhōngguó rén: “Чёрт!”, “Фазан!”, “Салат!”, Nǐ zhīdào zánmen zhōngguó de báicài dōu shì zhǎng de, éluósī de bāo cài shì yuán de bāo cài, zánmen de shì zhǎng de». «Русские, если сердились, ругались на китайцев: "Чёрт!", "Фазан!", "Салат!" (Зап. от Варвары Ушаковой 辛桂云, Xin Quiyun, 1945 г.р. (урож. п. Сиратуй), г. Лабдарин (КНР). Соб. Чжан Жуян, 2020 г.) (ЦИДВЭ АмГУ).
69 Происхождение экзононима чёрт, черти по отношению к китайцам вполне укладывается в широко распространенную в разных культурах традицию соотнесения представителей иного этноса с нечистой силой. В традиционном русском религиозном сознании чужбина и чужаки нередко были представлены в инфернальных образах в противоположность отчизне, месту праведному, святому, что налагало на чужеземцев или чужаков вообще признаки чертей (см., например, «чужаки» — «черти», «нечистая сила», «аспиды» в повести В. Распутина «Прощание с Матёрой»). Китайцы по сходной модели называли европейцев «заморские черти» (洋鬼子, yángguǐzi). В русской среде Трёхречья, согласно толкованиям наших информантов, бытование экспрессивного этнонима чёрт семантически связано также с внешним видом китайцев: черным цветом волос и их тёмной кожей.
70 Локальное этническое прозвище салат может показаться крайне странным. В традиционной китайской кухне салат в обычном русском, европейском понимании отсутствовал. Китайское слово 色拉 (sèlā, «салат»), производно от европейских вариантов слова салат. Почему же тогда китаец — салат?
71 Варвара Ушакова объясняет: «Nǐ zhīdào zánmen zhōngguó de báicài dōu shì zhǎng de, éluósī de bāo cài shì yuán de bāo cài, zánmen de shì zhǎng de». «Ты знаешь, салат — это китайская длинная капуста, русская капуста круглая, китайская такая длинная» (Зап. от Варвары Ушаковой 辛桂云, Xin Quiyun, 1945 г.р. (урож. п. Сиратуй), г. Лабдарин (КНР). Соб. Чжан Жуян, 2020 г.) (ЦИДВЭ АмГУ). Таким образом, согласно народному словоупотреблению, круглая, русская капуста — это капуста, а длинная, китайская капуста (лат. Brassica rapa subsp. Pekinensis) — это салат. Поэтому китаец, употребляющий в пищу пекинскую, китайскую капусту, — салат.
72 Экзононим фазан, долгое время бывший распространенным на территории Забайкалья, Северной Маньчжурии и Амурской области (вплоть до середины 50х годов прошлого века), сегодня практически утратил семантическую связь с первоназыванием — об этом свидетельствуют данные словарей. В современном литературном языке в прямом номинативном значении:
73 1. Фазан — крупная птица отряда куриных с ярким опереньем27.
27. Словарь русского языка: В 4 т. Т. 4. /Под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Рус. яз., 1999. С. 548.
74 2. Фазан, -а, фазанёнок, -нка, м. 1. Воображала, пижон; молокосос.
75 3. Молодой солдат весеннего призыва (из арм.); возможно влияние уголовного жаргона, где «фазан» — молодой, неопытный вор28. Употребляется в воровском (уголовном) жаргоне в переносном, метафорическом значении:
28. Елистратов В.С. Словарь русского арго (Материалы 1980–1990х гг.). М.: Русские словари, 2000. С. 494.
76 4. Фазан — «афера, обман»; «молодой неопытный вор»; «фазана заряжать» — врать29.
29. Мазурин О. Краткий словарь криминального сленга. URL: http://samlib.ru/m/mazurin/slowarx.shtml.
77 В конце XIX — первой половине XX века номинатив «фазан» имел широкое употребление в забайкальском говоре в значениях: «китаец»; «подросток»; «афера, обман»30.
30. Пляскина Е.И. Названия птиц в качестве номинаций человека в романе К.Ф. Седых «Даурия» как отражение фрагмента языковой картины мира забайкальских казаков // Русский язык в поликультурном мире: X Международная научно-практическая конференция: сборник научных статей /отв. ред. Е.Я. Титаренко. Симферополь: Ариал, 2016. Т. 2. С. 485–497.
78 Ясно, что в значении «китаец» экзононим фазан представляет собой пример вторичной номинации, которая предполагает наличие мотивирующих признаков. Вот каким образом эти признаки отражены в народной этимологии:
79 «Фазаны — так что! Эта сопоставлялося с птичкой черной — фазаном. Вот птичка черная, фазан. И их называли “фазаняты”. Я помню, что мы их называли так. Я Зину (этническую китаянку) спросила: “Это оскорбительное слово?” — “Нет”, — говорит. Ну, а как их ищщо? У птички черна голова, фазан. “Китаиц”, “китайка”, “фазан”. Я помню, мама ищщо их так называла “фозан”, “фозоняты”» (Зап. от Валентины Федоровны Дидичук, 1945 г.р. (урож. п. Горациевский, Зейский рон, Амурская обл.), г. Циолковский (Свободненский рн Амурской обл., РФ). Соб. Я.В. Зиненко, апрель 2020 г.) (ЦИДВЭ АмГУ).
80 Коренная харбинка Наталия Николаевна Лалетина вспоминает: «А почему “фазан”… Никогда не задумывалась… Но мама их называла, она ведь с 1898 г. (рождения) И помните еще их мужиков с косами, вот и называли — “фазаново отродье”. Косы — как хвосты фазанов» (Зап. от Наталии Николаевны Лалетиной, 1935 г.р. (урож. г. Харбин), г. Рига (Латвия). Соб. А.А. Забияко, апрель 2020 г.) (ЦИДВЭ АмГУ).
81 Как видно, информантка не помнит мотивировку первичной этимологии экзононима фазан, однако напрямую соотносит само слово с ношением китайским населением кос. Как известно, в Цинской империи по указу маньчжурских властей косы должно было носить все китайское население как на родине, так и за ее пределами. После Синьхайской революции это правило сразу не исчезло и вышло из обихода только после 1922 г.
82 Экспрессивный этноним фазан прошел сложный путь от экзонима к этнофолизму. Фазан — производный гипероним от гипонима косач, которым на территории Приамурья и Забайкалья именуют представителей семейства фазановых — тетеревов31. Коса́ч — «сем. фазановых, тетерев-самец, имеющий, в отличие от самки, черное оперение и удлиненные перья в хвосте. Глухарь самец имеет на хвосте черные косицы, почему и называется косачом (С. Аксаков «Записки ружейного охотника»)32. В восприятии русских, проживающих на территориях Приамурья, Северной Маньчжурии, Приаргунья, «чужие» — китайцы, носящие косы, в соответствии с этим культурно-антропологическим признаком — косачи. Помимо этого, в экзонониме явственно звучит и омонимичная лексема кос-, производная от биолого-антропологического признака косой, косоглазый, атрибутированного китайцам. Затем косачи-китайцы превращаются в процессе языковых метаморфоз в фазанов. В результате утраты детерминации (в 1922 г. китайцы окончательно перестали носить унижавшие их косы) постепенно утрачивается культурно-антропологическая семантика экзононима, но долгое время сохраняется его отрицательная биолого-антропологическая коннотация, связанная с разрезом глаз (косоглазием). Причем признак необычного разреза глаз сменяется прямым значением слова «косоглазый» — имеющий дефект зрения: «А мы их еще… эта… “фазанами” звали, да… И потом еще, когда ругались друг на друга, если кто играет в мяч, не попадает: “Эй, ты, фазан! Мазила косой”», — вспоминает информант о 40х годах XX века (Зап. от Валентины Георгиевны Вороновой, 1935 г.р. (урож. п. Дмитровка, Амурская обл.), г. Благовещенск (РФ). Соб. А.П. Забияко, апрель 2020 г.) (ЦИДВЭ АмГУ).
31. Бёме Р.Л., Грачёв Н.П., Исаков Ю.А. Птицы СССР. Курообразные. Журавлеобразные. Л.: Наука, 1987. С. 257.

32. Словарь русского языка: В 4 т. Т. 2 /под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1999. С. 110.
83 В романе К.Ф. Седых «Даурия» экспрессивный этноним фазан семантически связан со словами китаец, жирный, косой, приискатель:
84 «Часто по вечерам, когда после ужина курили у костра, Сахалинец жаловался на бедную дневную выработку и вслух мечтал о том, чтобы поживиться золотом от китайцев, идущих за границу с таежных приисков. Он хвастался, что они с Томским не раз встречали и ощипывали до последнего перышка жирных фазанов, как называл он людей из-за Аргуни. У артельщиков от его рассказов разгорались глаза (…)
85 – (…) Мне только бы попался фазан в глухом месте, я сразу кишки из него выпущу (…) Они мне вот где сидят, — похлопал Сахалинец себя по затылку. — Тут этих косых приискателей развелось видимо-невидимо. Плюнь — попадешь в китайца»33.
33. Седых К.Ф. Даурия. Иркутск: Вост.-Сиб. изд-во, 1975. С. 431. Цит. по: Пляскина Е.И. Названия птиц в качестве номинаций человека в романе К.Ф. Седых «Даурия» как отражение фрагмента языковой картины мира забайкальских казаков… С. 485–497.
86 В лингвокультурном сознании трёхреченцев данная мотивировка, связанная с омонимичными семами кос- (коса, косой), была утрачена уже в первом поколении: «А что эта — “фазан”?», — спрашивает Варвара Ушакова, сама рассказавшая об этом прозвище (Зап. от Варвары Ушаковой 辛桂云, Xin Quiyun, 1945 г.р. (урож. п. Сиратуй), г. Лабдарин (КНР). Соб. Чжан Жуян, апрель 2020 г.) (ЦИДВЭ АмГУ). Любопытно, что в ее лингвокультурном сознании как носительницы маргинальной этничности фиксируется только отрицательная коннотация, связанная с дефектом зрения: «“Фазан с четырём глазам!” — так их ишшо звали. Не знаю, хто фазан. Сказали — какой-то животный. А что эта за животный с четырём глазам???». (Зап. от Варвары Ушаковой 辛桂云, Xin Quiyun, 1945 г.р. (урож. п. Сиратуй), г. Лабдарин (КНР). Соб. Чжан Жуян, апрель 2020 г.) (ЦИДВЭ АмГУ). Варвара выросла в годы «культурной революции», когда «шкурить» русских пришли в Трёхречье китайцы-революционеры, многие из которых были в очках. Именно в эти годы, очевидно, экзононим фазан окончательно превратился в этнофолизм и приобрел новое осмысление в этнической дразнилке по отношению к обидчикам-китайцам.
87

Тирьда
88 Аналогичная, хотя и более запутанная, история произошла в бикультурном сознании трёхреченцев с малоизвестным экзононимом тирьда. На просьбу вспомнить песни или частушки о китайцах Таисия Петухова, русская по происхождению, спонтанно пропела:
89 Тирьда по воду поехал,
90 Тирьда за угол задел,
91 Тирьда бочку опрокинул,
92 Тирьда песенку запел!
93 – А кто такой тирьда?
94 – Так это русски так китайцыв звали, каторы воду возили» (Зап. от Таисьи Николаевны Петуховой, 1931–2016 (урож. д. Драгоценка), д. Караванная (КНР). Соб. Забияко А.А., Забияко А.П., Зиненко Я.В., Чжан Жуян, Ван Цзянлинь, июнь 2015 г.) (ЦИДВЭ АмГУ).
95 Но почему китаец — именно тирьда?
96 Первоначально русские соавторы исследования предположили, что данная номинация возникла по аналогии с экзононимом «варвар» — в процессе субстантивации звукоподражания непонятной чужой речи. Логика наших рассуждений сводилась к тому, что непонятный для русских язык китайцев звучал для них как «тыр-тыр-тыр». Человек, говорящий на таком языке — тырда, тирьда.
97 Однако китайский соавтор в данном слове услышал китайскую основу, и не случайно. В китайском языке 滴里嘟噜34 (Dī li dūlū, «диридулу») — перечисление подробностей, которые являются лишними и необязательными.
34. Сянь дай хань юй цзы дянь: (Современный словарь китайского языка). Пекин: Шан у ин шуа гуань, 2002. С. 268.
98 Кроме того, в разных диалектах китайского языка (северном — чаньчуньском, хэйхэском; центральном — хэнаньском) есть похожие слова — глагольно-междометные формы, характеристики образа действия, в основе которых также лежит звукоподражание.
99 Так, диригуала (хэйх.) — 叽里呱啦 (Jīliguālā) — умение быстро и свободно говорить. Пример: 他的俄语说得叽里呱啦的（Tā de èyǔ shuō dé jīliguālā de） Он по-русски диригуала (быстро и свободно) говорит.
100 Диридала (хэн.) — 滴里搭拉 (Dīlidāla): например:
101 1. 雨滴里搭拉地下着（Yǔdī li dā la dìxiàzhe） Дождь диридала идет (непрерывный дождь идёт как линия).
102 2. 他跟我说得挺快，滴里搭拉-滴里搭拉，我也没听明白给我说的是啥 (Tā gēn wǒ shuō dé tǐng kuài, dī li dā la-dī li dā la, wǒ yě méi tīng míngbái gěi wǒ shuō de shì shà)。Он мне быстро говорит диридала-диридала, я ничего не понимаю, что он мне говорил.
103 3. 《红楼梦》第五四回: “侄孙子、重孙子、灰孙子、滴里搭拉的孙子、孙女儿、外孙女儿、姨表孙女儿、姑表孙女儿…噯哟哟!真好热闹!”(“Hónglóumèng” dì wǔsì huí:“Zhísūnzi, chóng sūnzi, huī sūnzi, dī li dā la de sūn zi, sūn nǚ'ér, wàisūnnǚ'ér, yíbiǎo sūn nǚ'ér, gūbiǎo sūn nǚ ér… āi yō yō! Zhēn hǎo rènào!”) в книге «Сон в красном тереме» использовано слово диридала 滴里搭拉: «Внук (племянника), правнук, внук дальнего родственника, диридала (дальше все внуки)».
104 4. Диританлан (чанчуньск.) — 滴沥嘡啷 (Dīlitānglāng), пример: 1. 他滴沥嘡啷跟我讲 (Tā dīlì tāng lāng gēn wǒ jiǎng). «Он диританлан (много и быстро) мне говорил» 2. 他走道儿时候这双拖鞋滴沥嘡啷的 (Tā zǒudào er shíhòu zhè shuāng tuōxié dīlì tāng lāng de.). «Когда он ходит, то его шлепанцы диританлан шумят».
105 Таким образом, номинация тирьда, скорее всего, первоначально появилась в китайском языке из глагольной формы — как экзононим по отношению к непонятно говорящим русским. Однако дразнилка, обращенная к русским, «говорящим диридала», то есть быстро и непонятно, совпала уже с восприятием русскими носителями языка китайцев (по принципу «сам ты диридала»). Постепенно «диридала» (тиридала) по закону усечения основы превратилось в оптимальную пиджинизированную словоформу — тирьда, употребляемую теперь русскими жителями Трёхречья по отношению к китайцам. Билингвальный текст трёхреченской припевки стал результатом обратной этнической переадресации экзононима35.
35. Забияко А.А., Чжан Жуян. Русско-китайский фольклорный текст Трёхречья как форма выражения маргинальной этничности русской народности // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. 2019. № 3. С. 206–215.
106

Выводы
107 История возникновения, бытования, фольклоризации локальных экзононимов в этнолокальных группах русских и китайцев, с одной стороны, отражает типичные для конца XIX — начала XX в. процессы русско-китайского взаимного восприятия на территории Маньчжурии, российского Дальнего Востока и Забайкалья. С другой стороны, в этой истории образов отражаются своеобразие русской и китайской ментальностей, сходства и различия в восприятии другой этнической группы и её вербальной номинации.

Библиография

1. Бёме Р.Л., Грачёв Н.П., Исаков Ю.А. Птицы СССР. Курообразные. Журавлеобразные. Л.: Наука, 1987.

2. Блохин Б.В. Г.С. Новиков-Даурский — собиратель фольклора // Да ведают потомки… (к 100-летию Амурского областного краеведческого музея). Благовещенск: Амурский областной краеведческий музей, 1991.

3. Елистратов В.С. Словарь русского арго (Материалы 1980–1990 х гг.). М.: Русские словари, 2000.

4. Забияко А.А., Забияко А.П., Зиненко Я.В., Чжан Жуян. Фольклор русскоязычной диаспоры Трёхречья как основа сохранения этничности // Известия Иркутского государственного университета. 2016. Т. 17.

5. Забияко А.А., Сенина Е.В. Образ восприятия Китая и китайцев в советской литературе и публицистике 1920–1940 гг. // Rossica Olomucensia. Olomouc, 2019. Vol. LVIII. Num.1.

6. Забияко А.А., Чжан Жуян. Русско-китайский фольклорный текст Трёхречья как форма выражения маргинальной этничности русской народности // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. 2019. № 3.

7. Забияко А.П. Категории «свой»—«чужой» в этническом сознании // Россия и Китай на дальневосточных рубежах: Материалы III междунар. науч. конф. Благовещенск: Изд-во Амур. гос. ун-та, 2003. Вып. 5.

8. Забияко А.П. Этническое сознание и этнокультурные константы как фактор русско-китайских отношений // Забияко А.П., Кобызов Р.А., Понкратова Л.А. Русские и китайцы: этномиграционные процессы на Дальнем Востоке /под ред. А.П. Забияко. Благовещенск: Изд-во Амур. гос. ун-та, 2009.

9. Забияко А.П., Забияко А.П. Русские Трёхречья: основы этнической самобытности. Новосибирск: Изд-во Института археологии, антропологии и этнографии Российской академии наук, 2017.

10. Мазурин О. Краткий словарь криминального сленга. URL: http://samlib.ru/m/mazurin/slowarx.shtml.

11. Младенова О.М. Русское ходя // Этимология (2006–2008) /под ред. Ж.Ж. Варбот, А.Ф. Журавлева, Л.В. Куркиной, И.П. Петлевой. М.: Наука, 2010.

12. Мокшин Н.Ф. Мордва — этноним или этнофолизм? // Советская этнография. 1991. № 4.

13. Мэнвэй Чжу, Милянчук Н.С. Изображение китайского характера в произведениях русского писателя дальневосточной эмиграции Михаила Щербакова // Межкультурная коммуникация в новой эпохе: теория и практика: Сб. науч. трудов. Екатеринбург: Уральский государственный педагогический университет, 2019.

14. Забияко А.А. «Кто ты, чьей семьи подкидыш?»: проблема этничности в культурном сознании дальневосточных эмигрантов (М. Щербаков, Н. Резникова, А. Несмелов) // Забияко А.А. Ментальность дальневосточного фронтира. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2016.

15. Пляскина Е.И. Названия птиц в качестве номинаций человека в романе К.Ф. Седых «Даурия» как отражение фрагмента языковой картины мира забайкальских казаков // Русский язык в поликультурном мире: X Международная научно-практическая конференция: сборник научных статей /отв. ред. Е.Я. Титаренко. Симферополь: Ариал, 2016. Т. 2.

16. Седых К.Ф. Даурия. Иркутск: Вост.-Сиб. изд-во, 1975.

17. Словарь русского языка /сост. С.И. Ожегов. М.: ОГИЗ, 1949.

18. Словарь русского языка: В 4 т. Т. 2 /под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1999.

19. Толковый словарь русского языка: В 4 т. Т. 4. /под ред. Д.Н. Ушакова. М.: Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1940.

20. Широкогоров С.М. Социальная организация северных тунгусов (с вводными главами о географии расселения и истории этих групп). М.: Наука, 2017.

21. Го Вэньшэнь. Е ло сы го цзя мин чэн бянь цянь као — Цун «Лоча» дао «Е ло сы»: (Изучение изменения названия Российского Государства с «Лоча» в «России») // Цзян вэй лунь тань: (Трибюн Цзянвэй). 2010. № 3.

22. Да цзы хай чжун го цзинь дай ши цзюань: (Большой словарь китайской новой и новейшей истории). Шанхай: Шан хай цы шу чу бань шэ, 2013.

23. Дин Лин. Ши жэнь я лов: (Поэт Ялов) // Дин Лин. Вэнь цзи: (Избранное). Пекин: Жэнь минь вэнь сюе чу бань шэ, 1981.

24. Лю Цзэжун. Э хань да цзы дянь: (Большой китайско-русский словарь). Пекин: Шан у инь шуа гуань, 1960.

25. Сянь дай хань юй цзы дянь: (Современный словарь китайского языка). Пекин: Шан у ин шуа гуань, 2002.

26. Тан Гэ. Чжоу го дун бэй ди цюй э и: Цзу чэн хэ цюнь цзу жэнь тун: (Русские потомки в Северо-восточном районе Китая: название народности и идентификация этнической группы) // Си бо ли я янь цзю: (Исследование Сибири). 2004. № 5.

27. Чжун го ли ши да цзы дянь: (Большой словарь китайской истории). Шанхай: Шан хай цы ту чу бань шэ, 2010.

28. Шань бэй минь гэ цзи: (Народные песни Севера Шэньси). Пекин: Синь хуа шу дянь, 1950.

29. Ши Янь. Мань юй «locha» хэ «oros» дэ юй лай тань си: (Изучение происхождения маньчжурских слов «locha» и «oros») // Си бэй минь цзу янь цзю: (Исследование Северо-западных народностей). 2013. № 1.

30. Шу Цюнь. У го цзи дэ жэнь мэнь: (Апатриды) // Шу Цюнь. Чжаньди: (Поле боя). Шанхай: Бэй синь шу шэ, 1938.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести