Введение

Известно, что современная методология правопонимания характеризуется многообразием подходов. В силу противоположности методов плюралистический подход к пониманию права является объективной неизбежностью¹. В контексте плюралистического подхода в историографии права отмечаются различные конфигурации его сущности и содержания. И это закономерно, поскольку «сущность права, его смысл всегда будет предметом глубоких разногласий»². Поэтому актуальность проблематики интегративного правопонимания обречена на длительную перспективу. Его теоретическое и практическое значение не вызывают сомнения. Оно предполагает диалог всех школ и течений в правоведении, как западных, так и восточных³. «Интегративный подход противостоит как изоляционизму, так и некритическому растворению национального в ценностях противостоящего мира»⁴. Следует согласиться, что «познавательный потенциал различных типов правопонимания наиболее отчетливо проявляется именно в трактовке процессов генезиса права»⁵. Генезис права объясняет его социальную природу, которую, для целостного представления, не следует игнорировать в проблематике правопонимания.

Возникновение и развитие права обусловлено потребностями общественного развития. В процессе генезиса права одной из таких потребностей, объясняющих природу права, выступает преодоление конфликтности общественного развития. В условиях конфликтности общественного развития обнаруживается «неспособность социальных норм первобытного общества обеспечить эффективную борьбу с асоциальными актами, получающими широкое распространение»⁶. Социальная конфликтность как потенциал развития социума определяет не только происхождение права, но и правовое регулирование общественных отношений, развитие которых имеет тенденцию их нарастающего усложнения. «Обществу постоянно угрожает опасность. Поэтому право необходимо как средство, обеспечивающее в той или иной мере замиренную среду в обществе»⁷. И в этом находит свое проявление аксиологическая сущность права. Действительно, вряд ли можно представить ценность права в условиях бесконфликтной динамики социальной практики. Социальные конфликты выступают «спутником» общественного развития. Не было бы социальных конфликтов на почве разнородности социальных интересов и обусловленной ими конфликтной природы самого человека – не было бы необходимости в организационно-правовом оформлении практик социального взаимодействия, в которых находит выражение регулятивно-охранительная сущность права. В этой связи восприятие его природы неотделимо от потребностей упорядочения конфликтогенной социальной практики. Именно конфликтогенная природа общественного развития, как представляется, исторически обусловила закрепление в нормах права соответствующих социальных казусов, являющихся историческим прообразом современных формальных составов противоправных деяний. Конфликтогенная природа институтов государственной власти, правоохранительной системы, правовой защиты, равно как и соответствующих юридических технологий преодоления социальных конфликтов, лежащих в основе их деятельности, есть очевидный и неоспоримый факт. Эти обстоятельства свидетельствуют о гносеологической значимости конфликтологического направления в правопонимании.

Конфликтный характер общественного развития, обусловливающий конфликтологическое правопонимание, имеет методологическое значение для актуализации двойственной природы правового регулирования, выражающейся в разграничении его регулятивной и охранительной направленности. При всем многообразии и разнообразии подходов к праву, теория интегративного правопонимания, чтобы быть целостной, как представляется, не может игнорировать конфликтологический аспект восприятия его социальной сущности, в которой в одном ряду с позитивным присутствует конфликтогенный (негативный) потенциал развития социума. С этой точки зрения в изучении правового регулирования вполне логичным и целесообразным представляется учёт его конфликтогенной природы. Поэтому «было бы неправильным отождествлять социально-предметное содержание права только с тем позитивным, что есть в практике. В ней, наряду с открытыми позитивными и негативными, есть латентные позитивные и негативные явления»⁸. В этом контексте справедливо утверждение, что «юридическая наука, решая задачи по поиску, установлению и обоснованию закономерностей в сфере права, не может не обращать внимания на полярные стороны правовой жизни общества, на негатив и позитив»⁹. Они отражаются на самом праве, которому присущи негативные черты на уровне его формы и содержания. В этой связи «познание права без оценки его негативных черт является неполным, а значит, и необъективным»¹⁰. При этом негативная оценка права может иметь в своей основе различные показатели. Например, «наличие дефектов (плохое воспринимается обостренно) в сочетании с низким уровнем правового сознания и правовой культуры отдельных юристов и чиновников – одна из причин негативной оценки права»¹¹. В качестве дефектов права могут выступать противоречия и пробелы его содержания, несовершенство технико-юридических конструкций и многое другое.

В соответствии с логикой компрехендной теории познания права изучение правоорганизованной социальной жизнедеятельности, понимаемой в самом широком смысле, должно включать не только позитивные, правомерные, но и негативные аспекты права¹². И это оправданно, поскольку правовая жизнь содержит позитивные и негативные сегменты¹³. Негативные сегменты правовой жизни олицетворяют собой соответствующие тенденции правового регулирования, которые имеют место тогда, когда право «вместо того, чтобы наладить отношения в социуме, приводит к дополнительным издержкам и социальным противоречиям, обусловливая новые социальные конфликты и юридические споры»¹⁴. Очевидно, что негативные тенденции находятся в каузальной связи с правовым регулированием и могут рассматриваться в негативном аспекте его характеристики. Иными словами, формирование концептуальных моделей правопонимания в силу самой его эвристической природы неотделимо от противоречий и негативных тенденций практики правового регулирования и должно коррелировать с ними на уровне соответствующих категорий, таких как «действие права» и «правовое регулирование». В контексте выше изложенного правовое регулирование, под которым понимается «осуществляемое всей системой юридических средств воздействие на общественные отношения с целью их упорядочения»¹⁵, целесообразно рассматривать не только в его позитивном, но и негативном аспекте.

Очевидность корреляции дихотомии регулятивной и охранительной функций права с дихотомией позитивных и негативных типов отношений позволяет ставить вопрос об актуальности их взаимодействия и двуединой характеристики в рамках единого содержания соответствующей им дуалистической категории правового регулирования. Соответственно, в социальной природе правового регулирования в единстве с позитивным аспектом следует выделять его негативный аспект, выражающий противоречия общественного развития. В связи с этим может возникнуть вопрос о смысле выделения позитивного и негативного аспектов правового регулирования. На наш взгляд, такая постановка вопроса способна показать двойственный характер правового регулирования, выражающийся в разграничении направленности правового регулирования, т.е. его регулирующего и охранительного начал. Регулирующее воздействие права направлено на установление правового порядка, охранительное – на защиту и поддержание установленного правопорядка развития общественных отношений. Такое разграничение правового регулирования обусловливающее выделение его позитивного и негативного аспектов позволяет не только углубиться в сущность и содержание каждой из его составляющих, но и сформировать целостное представление о его двуедином механизме.

Методологическая основа исследования. С учетом изложенного в изучении правового регулирования представляется актуальным использование метода парных категорий, лежащего в основе дуалистической диалектики, который позволяет углубиться в сущность и содержание правового регулирования на основе выделения его позитивного и негативного начал. В науке известна аксиома, что метод познания определяется предметом познания. Это в полной мере соответствует предмету настоящего исследования, поскольку двойственная природа правового регулирования находит отражение в содержании метода дуалистической диалектики и парных категорий как метода системно-структурного познания. Дуалистический подход позволяет раскрыть корреляцию двух парных категорий, в качестве которых в нашем исследовании выступают позитивное и негативное начала правового регулирования.

В целях объективности здесь следует отметить, что дуализм правового регулирования не ограничивается позитивным и негативным началами. В правовом регулировании можно выделять частноправовое и публично-правовое, материально-правовое и процессуально-правовое, объективное и субъективное начала, что также обусловливает дуалистический статус правового регулирования в контексте соответствующих парных категорий. Каждая из этих парных категорий имеет достаточно значимый характер, чтобы составлять предмет отдельных исследований и поэтому не рассматриваются в данной статье.

Значение используемого для исследования позитивного и негативного начал правового регулирования метода парных категорий заключается в том, что он «ориентирует исследователя на поиск недостаточно изученных свойств одной категории при достаточной изученности другой, парной ей, категории, способно восполнить познавательные пробелы методом от противного»¹⁶. В корреляции позитивного и негативного начал знание о сущности каждого из них интегрируется в целостное знание о двуединой сущности правового регулирования.

Результаты. В контексте рассматриваемой проблематики методологически значимым является тезис, что «общие правила, трансформируясь в субъективное право, юридическую свободу, юридическую обязанность или в полномочия, вместе с велениями по поводу цели, субъектного состава и требуемых жизненных ситуаций воплощаются в общественных отношениях, регулируемых диспозициями правовых норм, а веления относительно средств государственного обеспечения, превращаясь в меры юридической ответственности, восстановления, ничтожности, превенции или поощрения – в общественных отношениях, упорядочиваемых их санкциями»¹⁷. В данном суждении относительно общественных отношений, упорядочиваемых диспозициями и санкциями правовых норм, выражена идея двойственной, позитивно-негативной природы правового регулирования, которое имеет своим предметом позитивные и негативные типы общественных отношений. Действительно, поскольку поведение субъектов, их взаимодействие между собой может либо соответствовать правовым предписаниям, либо противоречить им, то и регулятивное воздействие соответственно имеет как позитивную – в отношении правомерного поведения, так и негативную – в отношении противоправного поведения, направленность. Это, как представляется, тот случай, когда «двойственная природа правовой реальности и определяет проблематику юридической науки»¹⁸.

Позитивные и негативные типы общественных отношений предполагают два способа правового регулирования – дозволение и запрещение. В одном из них, как известно, задействуются диспозиции норм права, в другом – их санкции. С этой точки зрения институционально-правовым основанием для разграничения позитивного и негативного правового регулирования служит выделение в системе права позитивных и негативных (охранительных) диспозиций и санкций норм права. И те и другие предусмотрены правом, формируются и закладываются на стадии правовой регламентации. В диспозиции позитивной нормы права, наряду с субъектным составом и юридическими фактами закрепляется положение, описывающее модель состава одобряемого и поощряемого поведения (деяния). В диспозиции охранительной нормы закрепляется положение, описывающее модель состава запрещенного противоправного деяния, что отличает направленность позитивных и негативных (охранительных) норм права и, соответственно, характер позитивного и охранительного правового регулирования. Это свидетельствует о наличии институционально-правового основания разграничения позитивного и негативного аспектов правового регулирования.

Рассматривая институционально-правовую природу разграничения позитивного и негативного аспектов правового регулирования, следует обратиться к теоретическим основам ее аргументации, в качестве которых выступают ключевые положения общей теории права о сущности и нормах права, с которыми связаны его регулятивная и охранительная функции, регулятивные и охранительные правовые отношения, правомерное и противоправное поведение, а также юридической ответственность.

Сущность права заключается не только в позитивном упорядочении, но и охране регулируемых им отношений. В той мере, в какой нормы права закрепляют модель позитивно-правомерного поведения, в той же мере правовые нормы закрепляют и модель противоправного поведения. Правонарушения не охватываются целями правового регулирования, но то, что нормами права охватываются правонарушения, не подлежит сомнению. Следовательно, правонарушение как реальность юридической практики не может исключаться из общего процесса действия права, равно как и правового регулирования.

Одним из динамических показателей качества права и эффективности правового регулирования выступает уровень состояния правопорядка, который, в свою очередь, зависит от распространенности правонарушений. В этой связи одной из задач права в его исторической ретроспективе всегда была и остается борьба с правонарушениями. «Правовое регулирование в том и состоит, чтобы удерживать субъектов коммуникации от поступков, наносящих вред природным и общественным процессам (отношениям)»¹⁹. Поэтому подвергая анализу правовое регулирование невозможно игнорировать такой его существенный пласт, который касается правовой регламентации противоправного поведения. Он наряду с правомерным поведением представлен в законодательстве и выступает существенным фактором правоорганизованной практики общественного развития. Этот пласт правотворческой и правоприменительной практики анализируется на уровне отраслевых юридических наук, но остается за рамками теории правового регулирования. В частности, в учении о механизме правового регулирования деструктивные проявления правотворческой и правоприменительной практики специально не рассматриваются. Между тем реализация охранительной функции права в порядке применения негативных санкций правовых норм выступает важнейшей составляющей юридической практики.

В учении о нормах права выделение регулятивных и охранительных норм права как средств правового регулировании является одной из его основных классификационных характеристик. Одни из них призваны упорядочить регулятивные (позитивные), другие – охранительные (негативные) отношения, выступающие обеспечительными средствами. Если поведение субъектов, а также взаимодействие между ними может либо соответствовать правовым предписаниям, либо противоречить им, то и регулирующее воздействие права имеет соответствующую направленность, как позитивную – в отношении правомерного поведения, так и негативную – в отношении противоправного поведения. Выделение типов направленности регулирующего воздействия права, коррелирующих соответствующим позитивным (регулятивным) и негативным (охранительным) правоотношениям, служит одним из оснований разграничения позитивного и негативного аспектов правового регулирования.

В нормах права содержатся не только меры поощрения, но и меры юридической ответственности за правонарушения. Очевидно, что правовым регулированием охватываются составы моделей не только правомерного, но и противоправного поведения, обеспеченные юридической ответственностью. В этом находит выражение единство регулятивной и правоохранительной функций правового регулирования. Если нарушается запрет, то вступает в силу та часть запрещающей нормы, которая предусматривает санкцию за ее нарушение. Реализация санкции и реализация запрета не одно и то же. Запрет направлен на поддержание правопорядка, а санкция, кроме того, выполняет восстановительную, штрафную, карательную и воспитательную функции. Однако реализация этих функций основана на реализации соответствующих норм, которые предусматривают восстановление нарушенного права, взыскание штрафов и реализация других негативных санкций. Имеет место негативная реакция государства, которое в лице уполномоченных органов и должностных лиц реализует негативные санкции.

Правовое регулирование предполагает защиту регулируемых правом отношений и порядка его развития. В результате защиты и восстановления нарушенного права создаются условия для непрерывного развития правореализационного процесса. В этой связи защита порядка правового регулирования является его неотъемлемой частью. Запрет как способ правового регулирования выступает одновременно и как способ защиты регулируемых правом отношений и порядка его развития. В этой связи защита правового порядка является неотъемлемой частью правового регулирования. Поэтому использование запрета на совершение правонарушений в порядке установления юридической ответственности за противоправные деяния является важнейшим способом правового регулирования. Иными словами, общая цель правового регулирования – создание правопорядка достигается не только посредством регулятивной, но и охранительной функции права.

Таким образом, предметом правового регулирования выступают позитивное и негативное поведение адресатов права и опосредуемые таким поведением соответственно позитивные и негативные, т.е. охранительные типы общественных отношений. Позитивному и негативному типам регулируемых правом общественных отношений корреспондирует оперативно-исполнительный и охранительный типы правоприменения. Такое разграничение, как представляется, имеет практическую значимость в свете деструктивных проявлений юридической практики, изобилующей примерами дефектных правотворческих и правоприменительных, в том числе неправосудных актов, которые, к сожалению, также остаются за рамками теории правового регулирования. Кроме того, для целей максимального учета проявлений феномена права и целостного восприятия правового регулирования представляется необходимым в рамках его негативного аспекта рассматривать и формы нетипичного юридически значимого поведения. Такой подход, как представляется, имеет практическую значимость как в свете правотворческих и правоприменительных ошибок и упорядочения ответственности их авторов за принятие несостоятельных нормативных правовых или правоприменительных актов, так и иных деяний, которые олицетворяют собой формы нетипичного юридически значимого поведения²⁰.

Двойственную природу правового регулирования следует проанализировать и в контексте теории правореализации. В учении о правореализации утверждается, что реализация норм права связана только с правомерным поведением. Нормы права создаются не для их нарушения, а реализации в порядке их соблюдения и исполнения, «так как только в ней они обретают полную жизнь и действенность»²¹. С точки зрения социальной природы правового регулирования этот аксиоматичный тезис не вызывает сомнений. Однако вряд ли можно не согласиться и с тем, что в учении о нормах права различаются их регулятивные и охранительные виды. В той мере значимости для правового регулирования, в какой регулятивные нормы права закрепляют модель позитивно-правомерного поведения, в той же мере охранительные нормы права закрепляют и модель противоправного поведения. Поэтому в проблематике правореализации актуальным является вопрос реализации охранительных норм права. Их реализация, как представляется, имеет место в двух случаях – как при соблюдении запрета, так и при его нарушении, влекущем возникновение охранительного правоотношения. Здесь представляется актуальным широкий подход к правореализации. Так, по мнению Ф.Н. Фаткуллина, под реализацией норм права «надо понимать воплощение в регулируемых ими актуальных общественных отношениях всего того, что в этих нормах заложено»²². Если руководствоваться содержанием регулятивных и охранительных норм права, то можно видеть, что в их диспозициях «заложены» не только права, свободы и обязанности, правовой статус, полномочия, дефиниции, оценочные понятия, но и составы моделей правомерного поведения и правонарушения.

Реализация позитивной диспозиции связана с позитивными правами и свободами граждан и их организаций, а также реализацией полномочий властных субъектов. Реализация охранительной диспозиции связана с обязанностью претерпевать обременения, предусмотренные негативными санкциями правовых норм. В этой связи она может восприниматься как негативная реализация. Реализация санкций охранительных норм права составляет содержание правоохранительной функции правового регулирования. С этой точки зрения категория реализация норм права одинаково применима к регулятивным и охранительным нормам. Поэтому утверждение, что реализация норм права связана только с правомерным поведением, не следует воспринимать в буквальном смысле. Чем же в таком случае, как не реализацией, является практическое воплощение санкций охранительных правовых норм. Ведь очевиден факт, что судом при рассмотрении дела применяются как регулятивные, так и охранительные нормы права, а основанием их применения выступает совершение правонарушения.

Правонарушением не реализуется право, но само оно, как и правомерное поведение, есть юридический факт и порождает предусмотренные законом правовые последствия. В той же мере, в какой правомерное поведение выступает фактическим основанием реализации регулятивных норм, в той же мере событие правонарушения выступает фактическим основанием реализации охранительных норм. И это не противоречит тезису о том, что нормы права создаются для их реализации. Скорее, наоборот, оно обусловливает актуализацию преданного забвению негативного аспекта теории правового регулирования, в рамках которого правонарушения все же являются видовым понятием родовой категории «правовое поведение». В этой связи следует согласиться, что реализация правовых санкций – это не вторая стадия реализации норм права, а относительно самостоятельная сторона правореализации²³. С этой точки зрения правонарушение как реальность юридической практики не может исключаться из общего процесса действия права, равно как и правового регулирования, поскольку понятие правореализации одинаково применимо к регулятивным и охранительным нормам права.

Еще одним теоретическим основанием аргументации двойственной природы правового регулирования выступает выделение в теории юридической ответственности ее позитивного (перспективного) и негативного (ретроспективного) аспектов. Следует отметить, что в юридической литературе понятие позитивной юридической ответственности подвергается критике как лишенное юридических свойств постольку, поскольку интерпретируется в качестве осознания долга. Согласимся, что долг как моральное обязательство и философская категория весьма абстрактны, чтобы к ним апеллировать в юридической практике. Однако не вызывает сомнения, что правовое регулирование как процесс упорядочения общественных отношений невозможно без его обеспечения методами убеждения и мерами поощрения, стимулирующими ответственное отношение субъектов права к своему поведению и деятельности. Это ответственное отношение, как представляется, и образует содержание понятия позитивной (перспективной) юридической ответственности.

Упорядочение общественных отношений невозможно без установления ретроспективной юридической ответственности за противоправное поведение, которое выступает обеспечительным средством правового регулирования. Юридическая ответственность представлена в качестве института права и выступает институционально-правовым средством правового регулирования. Нормы права предписывают позитивное поведение, но их нарушение обеспечено негативными санкциями. Именно посредством негативных санкций норм права, легализующих применение государственного принуждения в рамках юридической ответственности, становится возможным обеспечить состоятельность права как социального регулятора. Иными словами, одна из исторически обусловленных составляющих природы права – противодействие нарушениям социального порядка нормами права, легализующими применение государственного принуждения в рамках юридической ответственности – неотделимо от его регулятивной сущности. Именно посредством юридической ответственности становится возможным обеспечить состоятельность позитивной роли права как социального регулятора. * * * Все вышеизложенное позволяет сформулировать несколько выводов. Социальная конфликтность как потенциал общественного развития и детерминанта конфликтогенной природы правопонимания имеет методологическое значение для актуализации двойственной социальной природы правового регулирования, выражающейся в разграничении его регулятивной и охранительной направленности. Конечная цель правового регулирования – создание правопорядка – достигается посредством не только регулятивной, но и охранительной функции права.

Институционально-правовым основанием для разграничения позитивного и негативного аспектов правового регулирования выступают регулятивные (позитивные) и охранительные (негативные) диспозиции и санкции норм права. И те и другие предусмотрены системой права, формируются на стадии правовой регламентации общественных отношений.

Теоретическим основанием для разграничения позитивного и негативного аспектов правового регулирования выступают ключевые положения общей теории права о нормах права, его регулятивной и охранительной функциях, регулятивных и охранительных правовых отношениях, правомерном и противоправном поведении, позитивной и негативной юридической ответственности.