Целью статьи является оценка полномочий конкурсного управляющего (Агентства по страхованию вкладов) по оспариванию сделок должника – кредитной организации, находящейся в состоянии банкротства. Действующее законодательство, а также практика его применения дают основания для дискуссии относительно того, является ли такое полномочие безусловной обязанностью конкурсного управляющего, или такой управляющий имеет возможность отказаться от предъявления иска. Авторы исследуют особенности правового положения конкурсного управляющего, сложившуюся судебную практику и формулируют однозначный вывод: в соответствии с действующим законодательством, в т.ч. с учетом смысла, который ему придается правовыми позициями судов, оспаривание сделок должника является обязанностью конкурсного управляющего. Такой вывод в т.ч. возникает в связи с тем, что Агентство по страхованию вкладов выполняет функции конкурсного управляющего и обязано защищать публичные интересы. Принимая решение об обжаловании сделок, конкурсный управляющий должен действовать добросовестно и разумно, соизмеряя экономический эффект от признания сделки недействительной с расходами на ее оспаривание. Отмечается необходимость усовершенствования правового положения Агентства по страхованию вкладов в части выполнения его функций как конкурсного управляющего кредитных организаций.
В статье исследуется влияние санкций – односторонних ограничительного характера мер – на развитие правового регулирования раскрытия информации российскими эмитентами. Отмечается, что российское законодательство о рынке ценных бумаг не учитывало санкции как фактор, однако расширение их применения после 2014 г. потребовало в этой сфере существенных изменений. Авторы полагают, что подобное развитие правового регулирования объективно и предопределено защитой национальных интересов государства. В статье обозначено, что специальный правовой режим раскрытия информации в условиях санкций находится в процессе формирования. В связи с этим на основе анализа законодательства, направленных на учет фактора санкций при раскрытии информации российскими эмитентами, сформулированы предложения, направленные на модернизацию правового регулирования.
В статье исследуется феномен притворной сделки. Автор показывает зарождение этого института в решениях гражданского кассационного департамента Правительствующего Сената в Российской Империи. В частности, показывается, что изначально в таких решениях речь шла об обходе узаконений, затем была сформулирована идея о вымышленных (мнимых) сделках, а уже затем были дифференцированы мнимая и притворная (симулятивная) сделки. Советский подход изначально опирался на разделение мнимой и притворной сделки с указанием реакции на притворность сделки: ничтожность, но с возможностью сохранения прикрываемых ее правоотношений. Автор анализирует действующее законодательство, судебную практику. Целью исследования является определение квалифицирующих признаков притворной сделки, исходя из законодательной модели притворной сделки, в т.ч. в том значении, в котором нормативные положения о ней понимаются в правовых позициях Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, арбитражных судов и судов общей юрисдикции, учитывая отечественную доктрину и опыт правового регулирования. По итогам проведенного исследования автором сформулированы основные элементы, образующие модель притворной сделки в праве Российской Федерации, в т.ч. квалифицирующие признаки притворной сделки.
Авторами статьи проведено исследование вопроса о дистанционном (удаленном) участии членов диссертационного совета и иных участников защиты диссертации на соискание ученой степени в заседаниях диссертационного совета. Показана эволюция правового регулирования (с 2014 г.), проанализированы многочисленные локальные нормативные акты организаций, получивших с 2016 г. право самостоятельного присуждения ученых степеней по применению дистанционного взаимодействия с использованием электронных технологий. Особое внимание уделено анализу «чрезвычайного» правового регулирования в части проведения защит диссертаций, возникшего в связи с пандемией коронавирусной инфекции (COVID-19) и введением ограничений, направленных на предотвращение ее распространения. Авторы отмечают, что накопленный опыт использования электронных технологий для проведения защит диссертаций с дистанционным (удаленным) участием части членов диссертационного совета и иных лиц позволяет сделать вывод о том, что он должен быть закреплен в нормативных актах как ординарный. Предлагается подход к разработке процедуры защиты диссертаций с применением дистанционного (удаленного) режима, позволяющий обеспечить публичность, гласность, коллегиальность защиты.
Статья посвящена исследованию действия конституционного принципа свободы договора на договорные отношения энергосбытовых организаций и потребителей электрической энергии на розничных рынках электроэнергии. Рассмотрены доктринальные подходы к пониманию конституционных принципов, их соотношению и взаимному влиянию, являющиеся основой изучения поставленного в исследовании вопроса. Выводы авторов строятся на анализе: законодательства об электроэнергетике, в части регулирования правоотношений на розничных рынках электроэнергии; режимов деятельности энергосбытовых организаций; конструктивных особенностей договоров энергоснабжения и купли-продажи электроэнергии; императивных положений законодательства об электроэнергетике в договорных правоотношениях, во взаимосвязи с доктринальными подходами к реализации принципа свободы договора. Сформулирован вывод о том, что доктринальные принципы свободы договора на розничных рынках электроэнергии при заключении договоров купли-продажи электрической энергии и энергоснабжения действуют в двух проявлениях, как в полном объеме, так и с учетом необходимых ограничений (особенностей, изъятий), связанных прежде всего с соблюдением конституционного принципа социального государства.
В статье исследуется феномен притворной сделки. Автор показывает зарождение этого института в решениях гражданского кассационного департамента Правительствующего Сената в Российской Империи. В частности, показывается, что изначально в таких решениях речь шла об обходе узаконений, затем была сформулирована идея о вымышленных (мнимых) сделках, а уже затем были дифференцированы мнимая и притворная (симулятивная) сделки. Советский подход изначально опирался на разделение мнимой и притворной сделки с указанием реакции на притворность сделки: ничтожность, но с возможностью сохранения прикрываемых ее правоотношений. Автор анализирует действующее законодательство, судебную практику. Целью исследования является определение квалифицирующих признаков притворной сделки, исходя из законодательной модели притворной сделки, в т.ч. в том значении, в котором нормативные положения о ней понимаются в правовых позициях Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, арбитражных судов и судов общей юрисдикции, учитывая отечественную доктрину и опыт правового регулирования. По итогам проведенного исследования автором сформулированы основные элементы, образующие модель притворной сделки в праве Российской Федерации, в т.ч. квалифицирующие признаки притворной сделки.
Статья посвящена исследованию института моратория в отечественном гражданском праве. Интерес к нему связан с тем, что в 2020 г. в качестве одного из правовых решений для преодоления последствий обстоятельство чрезвычайного характера – распространения коронавирусной инфекции, а также смягчения последствий мер по предотвращению ее распространения, принимаемых государством, был введен мораторий на возбуждение дела о банкротстве. Введение нового института произошло в ситуации, когда понятие «мораторий» уже использовалось в определенном значение в Гражданском кодексе РФ (как отсрочка исполнения обязательства, устанавливаемая на основании закона Правительством РФ, ведущая к приостановлению срока исковой давности), а также в законодательстве о банкротстве (во всех законах, регулирующих вопросы несостоятельности (банкротства), в том числе действующем), где с 1992 г. используется понятие «мораторий на удовлетворение требований кредиторов». В связи с этим возникает необходимость рассмотрения природы моратория, особенностей различных видов мораториев, выяснение наличия как их общих элементов, так и особенностей указанных мораториев. Исходя из этой задачи, рассмотрена история появления института моратория в отечественном праве; выделены различные подхода к его определению; отмечены и проанализированы существующие виды мораториев. Предложены концептуальные подходы к регулированию моратория, а также конкретные правовые решения по совершенствованию института моратория в гражданском праве.
Статья посвящена исследованию института моратория в отечественном гражданском праве. Интерес к нему связан с тем, что в 2020 г. в качестве одного из правовых решений для преодоления последствий обстоятельство чрезвычайного характера – распространения коронавирусной инфекции, а также смягчения последствий мер по предотвращению ее распространения, принимаемых государством, был введен мораторий на возбуждение дела о банкротстве. Введение нового института произошло в ситуации, когда понятие «мораторий» уже использовалось в определенном значение в Гражданском кодексе РФ (как отсрочка исполнения обязательства, устанавливаемая на основании закона Правительством РФ, ведущая к приостановлению срока исковой давности), а также в законодательстве о банкротстве (во всех законах, регулирующих вопросы несостоятельности (банкротства), в том числе действующем), где с 1992 г. используется понятие «мораторий на удовлетворение требований кредиторов». В связи с этим возникает необходимость рассмотрения природы моратория, особенностей различных видов мораториев, выяснение наличия как их общих элементов, так и особенностей указанных мораториев. Исходя из этой задачи рассмотрена история появления института моратория в отечественном праве; выделены различные подхода к его определению; отмечены и проанализированы существующие виды мораториев. Предложены концептуальные подходы к регулированию моратория, а также конкретные правовые решения по совершенствованию института моратория в гражданском праве.
Договор комиссии – это привычная, устоявшаяся правовая форма в коммерческих отношениях, а потому регулирование его основ (предмет, существенные условия, ответственность сторон и пр.) в отечественном гражданском законодательстве долгое время не претерпевало значительных изменений. При этом следует отметить, что существуют сферы экономической деятельности, специфика отношений сторон в которых требует не только пересмотра отдельных устоявшихся представлений об элементах договора комиссии, но и предполагает специальное правовое регулирование комиссионных отношений с «вкраплением» элементов, которые не свойственны традиционным представлениям о комиссионных отношениях. Одной из таких сфер, где это проявляется в наиболее яркой форме, является военно-техническое сотрудничество (ВТС). В предлагаемой статье авторы анализируют нормы Гражданского кодекса РФ о договоре комиссии, подзаконные акты с позиции их возможного толкования с учетом структуры кооперационных связей участников военно-технического сотрудничества, целей и задач ВТС по эффективному регулированию военно-технического сотрудничества, подходов судебной практики. Авторы обосновывают тезис о том, что специфика договора комиссии в сфере военно-технического сотрудничества предполагает возможность применения специальных мер ответственности комитентов перед комиссионером – государственным посредником.
Реформирование в 2015 г. (Федеральный закон от 8 марта 2015 г. № 42-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации») обязательственного права (в рамках общей реформы гражданского законодательства) не затронуло, к сожалению, существенным образом положения о неустойке как мере юридической ответственности за нарушение обязательств. И дело не только в том, что не было внесено значительных изменений в Гражданский кодекс РФ, а в том, что за последние два десятилетия значительно изменились нормы специального законодательства, в частности о контрактной системе. В предлагаемой статье исследуются положения действующего законодательства о неустойке в сфере контрактной системы. Приводится обзор правовых подходов, сформулированных Верховным Судом РФ и Конституционным Судом РФ относительно природы, порядка и размера исчисления неустойки за нарушение договорных обязательств; анализируются особенности применения соответствующих ставок Банка России и возможные подходы к спорным ситуациям.
Под «реорганизацией» в соответствии с действующим российским законодательством понимается такое существенное изменение юридического лица, которое подпадает под пять названных в ст. 57 ГК РФ форм (слияние, присоединение, разделение, выделение, преобразование). Цели реорганизации в обычных (ординарных) условиях деятельности юридического лица могут быть различны (расширение территории или сфер деятельности, оптимизация управленческой структуры и проч.). В текущих условиях - введения масштабных ограничительных мер (санкции) иностранными государствами и международными организациями в отношении российских юридических лиц – государство также обратилось к использованию реорганизации для формирования определенных мер воздействия (противодействия) на такие ограничительные меры, исходя из того, что их введение ставит российские юридические лица в невыгодное положение по сравнению с конкурентами из недружественных государств, поскольку лишает их возможности доступа к своему имуществу, расположенному (учитываемому) в зарубежных государствах. В особенности остро эта проблема встала для российских кредитных организаций, активы которых были «заморожены» в результате введения ограничительных мер. Для преодоления негативных последствий этого было принято специальное решение – возможность реорганизации кредитной организации в форме выделения из нее российского юридического лица, которому могут быть переданы активы кредитной организации, к которым ограничен доступ (Федеральный закон от 14 июля 2022 г. № 292-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации, признании утратившим силу абзаца шестого части первой статьи 7 Закона Российской Федерации “О государственной тайне”, приостановлении действия отдельных положений законодательных актов Российской Федерации и об установлении особенностей регулирования корпоративных отношений в 2022 и 2023 годах»). Содержание указанного Федерального закона, его отличия от норм, которыми регулируется реорганизация в ординарных условиях, и стало предметом анализа для автора настоящей статьи. Автор также показывает, какие правовые решения являются недостаточно проработанными с юридико-технической точки зрения, а какие решения могут (и должны) со временем «перейти» из разряда экстраординарных в ординарные
В 2022 г. Российская Федерация и резиденты (физические и юридические лица) столкнулись с масштабными ограничительными мерами (санкциями), которые вводились иностранными государствами и международными организациями. Это стало основанием для введения со стороны государства ответных антисанкционных мер. Система таких мер хотя и имеет определенную нормативную основу, тем не менее только формируется; она включает в себя среди прочего и отдельные частноправовые институты. Среди них – и создание (путем учреждения вновь) российского юридического лица по решению государственных органов (исполнительной власти или судов) на основе имущества иностранных организаций (в том числе того имущества, которое является основой деятельности официально зарегистрированных филиалов или представительств иностранных юридических лиц). Ранее такого рода действия гражданское (равно как и иное отраслевое) законодательство не предусматривало; можно сказать, что мы наблюдаем формирование нового комплекса нормативных положений о создании (учреждении) юридического лица на основании имущества действующей иностранной организации с использованием элементов, больше свойственных реорганизации (универсальное правопреемство); отчасти можно даже утверждать следующее: то, что в правовых актах называется «созданием юридического лица» в реальности представляет собой существенное изменение иностранной организации , аналог реорганизации (с точки зрения последствий). В статье автор анализирует имеющиеся на настоящее время примеры создания российского юридического лица на основании имущества иностранного юридического лица; отмечаются многочисленные проблемы концептуального и юридическо-технического характера; по итогам исследования делаются выводы о дальнейших направлениях развития правового регулирования.
Scopus
Crossref
Высшая аттестационная комиссия
При Министерстве образования и науки Российской Федерации
Научная электронная библиотека